Стрэтфорд кивнул в знак согласия, и я ушла на теплую кухню, радуясь, что меня отпустили.

Когда они закончили, была уже почти полночь. Я сидела на кушетке и делала вид, что смотрю телевизор. Мэри растянулась рядом со мной и громко храпела. Констебль Мурхауз сидела за кухонным столом, допивала четвертую чашку растворимого кофе и разгадывала кроссворд. Она сыграла с Мэри три партии в трабл (все проиграла), и они с Мэри вместе уничтожили целую пачку «Тим Тэмс».

– Сверхурочная работа – гибель для талии, – смущенно сказала Мурхауз.

Я и сама несколько раз засыпала и просыпалась, меня слегка подташнивало, голова раскалывалась. Я услышала тяжелые шаги на веранде, и Чипс с Хэлом вошли в кухню, а за ними инспектор. Он нес несколько пакетиков с застежками-бегунками и те две картины в рамах, которые Мурхауз фотографировала утром.

– Прошу вас подписать протокол, если вы не возражаете, мисс Уэллс.

Я взглянула на Хэла, тот кивнул.

– Что за протокол?

– Мы забираем некоторые вещи для опознания. Кроме того, мы взяли мазки с нескольких поверхностей. – Он показал мне пластиковый пакет. – Первый предмет – пластиковая чашка, взятая из спальни в подвале.

Чашка была знакомая – старый детский поильник, хранившийся в одной из коробок. Его вид вызвал у меня острую боль.

– Но это же… Мне очень не хотелось бы, чтобы вы это забирали.

– Вы получите ее обратно, – сказал Стрэтфорд. – И вот это. Тоже взято из подвальной комнаты.

Он показал мне второй пакет – с кружевными черно-красными трусами, слишком открытыми и слишком маленькими для меня. Я никогда не видела их раньше.

– И вот это.

Это была репродукция Элис Нил.

– Зачем вам это?

Он показал еще одну картину, поменьше – гравюру Престон.

– И это тоже.

– Ничего не понимаю. Зачем вы их забираете? Какие же это улики?

Я посмотрела на Мурхауз – та хмурилась над своим кроссвордом.

– Мы позаботимся о том, чтобы с вещами обращались аккуратно, мисс Уэллс. Не волнуйтесь.

– Я не волнуюсь, я…

– И еще одно, – перебил он, показывая еще один прозрачный пакет: в нем была дешевая пластиковая щетка для волос. – А теперь, пожалуйста, просто подпишите здесь, и мы постараемся провести все процедуры как можно быстрее.

– Эта девушка не могла быть здесь, – тихо сказал Чипс, пока я подписывала бумаги. Офицер приподнял брови. – Если бы она была здесь, я бы знал.

На этот раз голос у него звучал громче, увереннее.

– И откуда же вы могли это знать, мистер Гаскойн?

– Я же вам сказал – мы помолвлены. Последние пару месяцев я здесь практически живу. Если бы эта девушка была здесь, я бы ее видел, так?

Детектив взглянул на него с сомнением.

– Это правда? Не похоже, чтобы в спальне мисс Уэллс жил кто-то еще.

Чипс не сдавался:

– Я еще не перевез свои вещи.

– Хм… Я удивлен, что вы ничего не сказали раньше.

– Мне это только сейчас пришло в голову.

– И вы совершенно уверены, что сроки совпадают?

– Чипс. – Хэл положил руку брату на плечо и покачал головой. – Возможно, тебе лучше пока оставить это, дружище. Разберемся, когда все немного прояснится.

– Вам действительно лучше поразмыслить об этом до утра, мистер Гаскойн. Если вы уверены, можете прийти в участок завтра утром, и мы запишем ваши показания.

Чипс ничего не сказал, но Хэл коротко кивнул.

– Мы скоро снова свяжемся с вами, мисс Уэллс. А теперь ложитесь, не будем больше вам мешать.

Мне отчаянно необходимо было поспать, головная боль усилилась, живот крутило, все тело ломило, но сначала нужно было позаботиться о Мэри. В эту ночь, несмотря на то что мне пришлось разбудить ее, она была идеально послушна и позволила мне отвести ее в спальню и уложить.

Когда я повернулась, чтобы уйти, она схватила меня за руку.

– Мамочка? – прошептала она.

– Нет, Мэри, это я. Сюзанна.

– Но я хочу к мамочке. – Девочка лет восьми, какой она была когда-то, смотрела на меня испуганными глазами. – Когда она придет?

Я пригладила ее волосы и ласково поцеловал ее в лоб.

– Скоро, – сказала я.

– А куда она ушла?

– Я не знаю. Но уверена, что недалеко.

– Может быть, она мне приснится, – сонно проговорила Мэри, смыкая ресницы.

Я выключила ночник.

– Может быть.

Чипс с Хэлом сидели на кухне. Чипс отыскал бутылку красного, налил обоим по стакану, и теперь братья беседовали у кухонного стола – голоса тихие, серьезные, лица мрачные. Какое-то время я смотрела на них. Хотя эти двое мужчин и были совершенно разными, в них было и общее – какая-то легкость, непринужденность, в том числе в общении с людьми, которой я завидовала. Но сейчас от обычного благодушия Чипса не осталось и следа. Вид у него был сердитый, в застывшей челюсти читалось напряжение, на виске пульсировала жилка. Я вдруг поняла, как мало его знаю, как мало он знает меня. И все же он сейчас здесь. Что бы ни случилось дальше, мы переживем это вместе, навеки связанные этой неожиданно зародившейся во мне новой жизнью. Я не знала, радоваться этому или пугаться. Сейчас я была просто измотана.

Они прервали разговор, когда я вошла. Чипс попытался ободряюще улыбнуться и протянул мне бутылку.

– Тебе, наверно, нельзя, но, судя по твоему виду, не помешает.

Я покачала головой и постаралась улыбнуться в ответ.

– Не думаю, что это сейчас поможет. Я бы просто выпила горячего шоколада. Так как же это понимать? Неужели они всерьез думают, что я имею какое-то отношение к тому, что случилось с той девушкой?

Я адресовала свой вопрос Хэлу, и он ответил не сразу.

– Ордер на обыск – это всегда серьезно. Они должны были получить разрешение магистрата, а это значит, что у них имеются какие-то подтверждающие свидетельства от девушки. Когда они приходили утром, вы не почувствовали, что что-то не так?

– В общем, нет. Они фотографировали все подряд, но я думала, это просто для того, чтобы исключить подозрения.

– Но это же наверняка незаконно? – сказал Чипс.

– Законно, если Сюзанна им разрешила, – сказал Хэл. – Вы, полагаю, что-то подписывали? И вас не выделяли особо? Просто проверяли разные версии.

– Да. Они сказали, что им нужно зайти еще в кучу мест. Я подумала – наверное, они тут все участки проверяют.

– Может быть, это и правда. Но, видимо, здесь было что-то, что девушка узнала. Вот почему они вернулись с ордером. И ведь та девушка говорила, что женщин было две? Одна помоложе, другая постарше? На первый взгляд… соответствует, я бы сказал. – Хэл пристально посмотрел на меня. – Вы хотите, чтобы я был вашим адвокатом?

– А он мне точно нужен? Это, кажется, немного слишком. Ведь наверняка же все выяснится? Не дойдет же дело до… суда или чего-то подобного?

Лицо у Хэла было встревоженное.

– У них явно что-то есть. И не просто что-то. У них должны быть серьезные доказательства. Как я уже сказал, судьи не выдают ордера без уважительной причины.

– Но это безумие. Неужели я бы…

Он поднял руку.

– Я лучше подожду, что скажет полиция, прежде чем вы расскажете мне что-нибудь еще.

– Господи Иисусе, ну что ты за придурок, Хэл! – Чипс закатил глаза. – Сюзанна же не наркоманка какая-нибудь. – Он обнял меня за плечи и крепко сжал. – Знаешь, тебе не обязательно вникать во всю эту адвокатскую муть.

Впервые Хэл как будто слегка развеселился.

– Если я буду ее адвокатом, я должен… э-э-э… вести себя как адвокат.

– Угу. Ну все равно, это бред. Я завтра скажу им, что уже пару месяцев здесь живу.

– Чипс, нет. Так нельзя, – сказала я. – Я очень благодарна тебе за это предложение. Но ты не был тут все это время. Не совсем.

Я улыбнулась, чтобы это не прозвучало обидно, но он сердито посмотрел на меня.

– Откуда им это знать?

– Ты бы лучше сопоставил даты, прежде чем делать какие-либо заявления.

Хэл говорил без нажима, но серьезно.

– Что ты имеешь в виду?

– Они не поверят тебе на слово. Ты должен быть уверен, что не был в нужный момент где-то еще.