– Вы понимаете, что мне не платят за то, чтобы я тут торчал? – прорычал Эли, обнажив желтые зубы. – Я теряю ценные часы, которые мог бы посвятить творчеству, а меня размещают в посредственной гостинице, не кормят, не оплачивают проезд. Я бы в жизни не приехал сюда на выходные, если бы знал, что это будет так непрофессионально. Вряд ли я рекомендую этот фестиваль другим авторам.

Непрофессионально? Он хоть представлял, сколько неоплачиваемых часов я отработала, собирая средства, чтобы обеспечить приезжих авторов гонорарами и бесплатным жильем? Если бы не щедрость всего нашего сообщества, и фестиваля бы никакого не было.

Да что он о себе вообразил? Мне захотелось его как следует стукнуть.

Я сжала зубы плотнее и натянула вежливую улыбку.

– Уверяю вас, что весь Редвуд-Гроув потратил бесчисленное количество часов на подготовку к мероприятию такого масштаба. Мы привлекли несколько авторов детективов-бестселлеров, и все они остались довольны фестивалем, который мы проводим впервые.

Я не заметила никакой реакции с его стороны, но мне было все равно. Я много работала и не собиралась позволить ему испортить настроение мне и всем остальным, кто с головой погрузился в организацию фестиваля.

– Большинство писателей просто в восторге от нашего захватывающего, инновационного фестиваля. Он дает им возможность выстроить настоящую глубокую связь с читателями. И продажи книг на высоте.

Я не собиралась терпеть оскорбления от Эли. Если книжные захотят, они легко сведут на нет его популярность. Разве Эли не понимал, насколько тесно связаны все в книжном сообществе? Мы продавали очень много экземпляров. Мы рекламировали книги на витринах магазинов и в интернете, делились информацией с коллегами. Мы сообщали о продажах в «Нью-Йорк Таймс» и «Ю-Эс-Эй-Тудэй», номинировали произведения на награды. Его высокомерие по отношению к нам не имело смысла. Обычно авторам приходилось платить за участие в крупных книжных фестивалях. Издательства и книжные магазины никогда не брали на себя расходы. Если уж на то пошло, это Эли должен был поблагодарить нас за поддержку. Но он лишь усмехнулся.

– Это не моя проблема. Я не потакаю читателям.

Тогда удачи с продажей книг, подумала я, но вслух ничего не сказала. Он прокашлялся.

– Я говорил с Моникой, и она сейчас едет сюда, чтобы со всем этим разобраться.

Я подавила желание сказать что-то, о чем могла бы пожалеть.

– И с чем же она должна разобраться?

– С моими выступлениями. Мне обещали персональную автограф-сессию и презентацию книги в дополнение ко вчерашней.

Пока он говорил, ноздри его сильно раздувались. Чем больше времени я находилась рядом с ним, тем сильнее мне хотелось отказаться от любых будущих презентаций и автограф-сессий в «Шкафу с секретами», когда его книга наконец выйдет.

– По всей видимости, библиотека готова отвести вам зал наверху. Что касается презентаций, то мы больше ничего не сможем для вас сделать.

Они были распределены за несколько месяцев, и места просто не хватало.

– Давайте подождем и посмотрим, что скажет Моника.

Он широко расставил ноги и посмотрел мне прямо в глаза, словно пытаясь запугать. У меня были для него новости – это не сработало.

– Моника здесь не главная, – решительно сказала я. – Я – главная.

Его темные глаза, не мигая, смотрели на меня.

– Думаю, что книжный магазин в тяжелом положении должен быть благодарен за то, что такой автор, как я, привлекает туда читателей. Я весьма оскорблен вашим отношением к моему таланту.

Кто этот парень?

Моника появилась прежде, чем я успела ответить, что, по всей видимости, было к лучшему.

– Я тут. Тут я! – крикнула она, зацепилась каблуком за траву и едва не рухнула, но быстро пришла в себя и поспешила к нам.

За эти годы я встречала немало авторов с завышенной самооценкой, но с Эли Леджером не мог сравниться никто. Непонятно было, откуда такое самомнение. Кроме Моники, у него не было ни единого настоящего фаната, насколько я знала.

Мне захотелось пораньше прогнать его с фестиваля. Гибель Кайлы уже испортила праздник, и не хватало только, чтобы Эли все усугубил. У меня и без того хватало проблем – нужно было, чтобы все прошло гладко и успешно, – и времени думать об Эли у меня не было. Вообще, хотелось скорее метнуться домой, налить себе кружку чая и заняться списком подозреваемых. Но расследование гибели Кайлы нужно было отложить, поскольку я отвечала за фестиваль и не собиралась позволить кому-то испортить его остаток.

Моника поприветствовала Эли робкой улыбкой, а меня – нервным рукопожатием.

– Доброе утро. Я слышала, тут какая-то путаница?

У Эли был на нее компромат? Рядом с ним она начинала нервничать. Разве не должно было быть наоборот? По моему опыту, именно начинающие авторы стремились угодить редакторам.

– Простите, – сказал Эли, – но это не просто путаница. Меня не приглашают на презентацию. Отказывают в автограф-сессии. Это нелепо. Я что, приехал сюда ради одного выступления в книжном магазине? Не думаю. – На его лице читалось раздражение. Он сделал шаг вперед, вторгаясь в личное пространство Моники.

– Не волнуйтесь, мы все уладим. – Моника жестикулировала так, будто учила кого-то управлять дыханием. – Уверена, это просто ошибка в расписании, которую мы можем исправить. Правда, Энни?

Если бы у нас с Эли состоялся несколько другой разговор, я, возможно, с большей готовностью изменила бы расписание, но делать что-то специально для него мне в этот момент совсем не хотелось.

– Как я уже объяснила Эли, расписание уже зафиксировано и сегодняшние мероприятия никак не связать с тематикой его книги. Первая встреча здесь, в библиотеке, посвящена кулинарным изыскам.

– Нет. Просто нет, и все. – Он вытянул пальцы, сжал в кулаки. – Вы понимаете, что я делюсь с вами золотой коллекцией нуара? Я не писатель для масс, и я не хочу иметь ничего общего с авторами – если их можно так назвать, – штампующими романчики про тортики и котиков.

Его тон был враждебным. Он что, пытался начать скандал? Моя челюсть медленно отвисала.

Черт. Кто. Этот. Парень?

Уютные детективы были одними из самых популярных у нас в магазине. Их родоначальницей стала сама Агата Кристи, и можно было с уверенностью утверждать, что этот жанр не только выдержал испытание временем, но и продолжал привлекать толпы новых поклонников. Я огляделась по сторонам в надежде, что откуда ни возьмись вдруг появится Хэл. Мне бы очень хотелось понаблюдать за их с Эли дискуссией на эту тему. Несколько лет назад Хэл выступил с докладом на конференции в Лондоне о непреходящем наследии жанра. Он рассказал о том, как уютные детективы не только дают возможность разгадать хитроумную головоломку, но и способствуют формированию чувства общности и товарищества, развитию межличностных отношений. Он немало поведал и о хитрых поворотах сюжета, теме справедливости, образах главных героев и литературном мастерстве авторов. Если подумать, не помешало бы вызвать в книжный магазин Лиама Донована, чтобы он пообщался на эту тему с Хэлом.

– Библиотека согласилась выделить зал на втором этаже и предоставить вывески для гостей, которые захотят туда прийти, – сказала я Монике, намеренно игнорируя Эли, – но это все, что я могу сделать. Я составила окончательное расписание мероприятий несколько недель назад. Если у вас возникла проблема, следовало с нами связаться именно тогда.

– Дай нам минутку, Эли, – попросила Моника своего гения, подняв палец и широко улыбнувшись.

Эли пожал плечами и отошел к скамейке, окруженной пышно цветущими розовыми кустами.

– Мне так жаль, Энни. – Моника перешла в пиар-режим. Ее голос стал мягким и тягучим, как джелато. – Но ты же понимаешь, как это бывает с известными авторами. Уверена, ты слышала и не такое. Зря, что ли, ходят все эти шутки насчет звезд, требующих белые розы и зеленое печенье?

Мои брови взлетели.