– Спасибо тебе, – сказал Фрэнсис. – Спасибо, что рассказал мне, что случилось со Скайлар и Эстер.

Теперь уже все четверо помощников шерифа нацелили свои стволы на тягач. Гарри почувствовал, как у него внутри все сжалось, когда Фрэнсис опустил обе ноги на землю. Тот тоже увидел помощников шерифа. И Гарри понял, что Фрэнсис уже принял решение. Дверь грузовика закрывала верхнюю часть его тела от направленных на него винтовок.

– Фрэнсис, вернись в кабину. Пожалуйста, – попросил Гарри.

Тот помотал головой.

– Кто это с тобой сделал? Кто тебя во все это втянул? – спросил Гарри, отчаянно пытаясь заставить его говорить.

Фрэнсис схватился за грудь. Отступил на шаг в сторону.

– Он называл себя Пастором… – начал было он, но если дальше и сумел выдавить из себя еще какие-то слова, то их заглушили совсем другие звуки.

Гарри закрыл уши ладонями и отвернулся. Он не мог на такое смотреть. Напряжение в кипящем воздухе внезапно прорезал грохот выстрелов. Даже с закрытыми глазами Гарри не мог отвлечься от того, что происходило вокруг него. Его разум дополнял звуки образами, живыми и яркими. Он видел, как над пулевыми отверстиями на груди и лице Фрэнсиса распускаются кровавые розы. Когда стрельба прекратилась, Гарри все еще зажимал уши, чтобы не слышать собственного крика.

Затем дверь кабины открылась, и Гарри ничего не оставалось, кроме как открыть глаза. Берлин вытащил его из тягача, и Блок тут же схватила Гарри, обняла и крепко прижала к себе.

– Эй, эй, я в полном порядке! – запротестовал он.

Эдди опустил мобильник, и меньше чем через минуту из «Лисички» выбежала Кейт, тоже сходу угодив в объятия Блок. Глаза Кейт широко раскрылись от удивления, и она обняла свою подругу.

Обогнув фуру, Эдди подошел к Гарри и довольно сильно ткнул его кулаком в плечо.

– А это еще за что? – спросил Гарри.

– За то, что тебя чуть не убили! Никогда не ставь себя в ситуацию, в которой тебя могут убить. Это моя работа.

Какое-то время они смотрели друг на друга, и облегчение сменилось печалью.

– Он намеренно полез на эти стволы, – сказал Гарри. – Он тоже жертва.

Эдди кивнул, но ничего не сказал. Сначала не сказал. Он смотрел мимо Гарри на Берлина, который о чем-то негромко переговаривался с тем мужчиной, который сидел за рулем их машины, – Андерсоном. Что бы они там ни обсуждали, Гарри не хотел этого знать. Берлин был опасным человеком. Судя по его виду, Андерсон тоже. Гарри посмотрел на свою левую руку. Она ощутимо подрагивала, и в этот момент ему хотелось только одного – чтобы это прекратилось.

– Передай Берлину, что нам нужно поговорить, – сказал Гарри. – Кейт и Блок тоже. Под конец я спросил у Фрэнсиса, кто его на это подговорил. Это был не только Грубер. Он назвал мне еще одного. Думаю, что это главарь «Белой камелии», судя по прозвищу. Они делали вид, будто у них христианская организация, и на их собраниях звучали проповеди. Он назвал его Пастором. Хотя и не сообщил мне его настоящего имени. Мы должны найти этого человека. У меня в пиджаке «Кольт», и мне не терпится им воспользоваться.

Тейлор Эйвери все никак не мог уснуть.

Он сидел на террасе с чашкой чая в руке, в окружении ночных звуков Алабамы. Было уже за полночь, и он чувствовал себя очень усталым. Полчаса назад, когда он задремал, томик «Убить пересмешника» выпал у него из рук, и теперь пожелтевшие страницы взывали к нему с досок террасы.

Если раньше Тейлор находил утешение в этой книге, то теперь никак не мог его найти. Это больше не была история о людях, которых он не знал, и о каких-то далеких чужих краях. Это было про «здесь и сейчас». И одним из присяжных заседателей был он сам. Он знал, как ему следует поступить. Улики в деле против сына Дюбуа воняли коровьим дерьмом. А Тейлор хорошо знал, как оно пахнет. Не нужно быть юристом, чтобы это унюхать, особенно будучи фермером.

Рокот двигателя он услышал задолго до того, как увидел машину. Фары осветили фасад фермерского дома, когда та свернула к нему и остановилась. Двигатель умолк, открылась и закрылась дверца.

Он не слышал шагов Корна. Двигался тот так, словно был частью ночной тьмы. Прокурор поднялся на крыльцо, держа в длинных тонких пальцах какие-то бумаги.

– Добрый вечер, – поздоровался Корн.

Тейлор кивнул, но не встал, чтобы обменяться с ним рукопожатием.

Корн протянул ему бумаги. Тейлор взял их, на секунду соприкоснувшись своими пальцами с пальцами Корна и ощутив холод этого прикосновения.

– Это требование на обязательную продажу земли. Которое включает и ферму, – сказал Корн.

Тейлор пролистал страницы. Компания под названием «Макс девелопмент» хотела получить тысячу акров. В качестве компенсации она предлагала половину реальной стоимости земли.

На последней странице было оставлено место для подписи.

– «Макс девелопмент» хочет вашу ферму, мистер Эйвери. Я позабочусь о том, чтобы они ее не получили.

– Спасибо, – сказал Тейлор. – Хотя это странно.

– Странно?

– Что они выдвинули это требование именно сейчас, когда я нахожусь в жюри.

Корн подался вперед и положил руки на подлокотники кресла Тейлора, отчего их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

– Я акционер «Макс девелопмент», – сказал Корн. – И убедил правление, что это выгодное вложение средств и что округ готов пойти нам навстречу. Я могу дать задний ход абсолютно в любой момент. Вы выносите обвинительный вердикт по тому делу, и все это останется позади. Вас оставят в покое. На вашу землю больше никто не покусится. Но не питайте иллюзий: если вы будете вставлять мне палки в колеса, то через месяц окажетесь на улице.

Корн выпрямился, и Тейлор уловил запах чего-то еще. Не той дерьмовой брехни, которую пытались ему скормить. А чего-то столь же мерзкого. Чего-то гнилого.

Он посмотрел, как прокурор возвращается к своей машине, не проронив больше ни слова. Какие-либо убеждения больше не требовались. Тейлор воспринял услышанное всерьез. Этот человек говорил правду. Тейлор знал, что произойдет, если он встанет у него на пути, и что будет, если подыграет ему.

Отхлебнув чаю, он опустил взгляд на книгу, лежащую на крыльце.

Тейлор никогда не думал, что ему когда-либо придется делать такой выбор. За принципы приходится платить. И хотя Тейлор был готов заплатить эту цену, он не хотел, чтобы его семья потеряла свой дом из-за того, что он поступил по справедливости. Если правильный поступок навредит его семье, то действительно ли это правильный поступок?

Потирая лоб, он решил, что выбора у него не осталось.

Тейлор знал остальных присяжных по именам. Они являлись его земляками, и было ясно, что они прислушиваются к нему. Он мог бы склонить каждого из членов жюри проголосовать за «Виновен». В этом не было никаких сомнений.

Корн выбрал подходящего человека для этого дела. Ни один из присяжных не проголосует против него, если он поставит свою подпись под обвинительным вердиктом.

Тейлор подобрал свою книгу, спустился по ступенькам крыльца к мусорному баку, бросил ее туда поверх мусорных пакетов и закрыл крышку.

Это была всего лишь книга.

А вокруг был реальный мир. Он поднял взгляд на окно спальни своего сына. Лампа была включена. Его сын был сейчас наверху, читал.

Эйвери выругался, поднял крышку мусорного бака и вытащил книгу обратно.

Перед допросом помощника шерифа по фамилии Леонард Кейт не теряла времени зря и была в полной боевой готовности, когда Корн вызвал того для дачи показаний в десять часов утра. Выпрямив спину, она открыла чистую страницу в своем блокноте, готовясь записывать каждое его слово. Леонарду предстояло засвидетельствовать, что признание Энди было получено шерифом Ломаксом совершенно добросовестно и без всякого принуждения.