— Ты не обязан.

— Мы найдем другой выход, — заверили они друг друга. И через десять минут капитулировали.

В то время как ночной ливень обрушился на Берлин-Далем, вода хлынула по дорогам и тротуарам, унося с собой опавшую листву, пластиковые бутылки и прочий мусор, Бен сконцентрировался на линзе камеры в телефоне, который Арецу держала перед ним в вытянутой руке.

— Меня зовут Беньямин Рюман, — запинаясь, начал он. Бен надеялся, что внимательные зрители заметят страх в его глазах. Догадаются, что его вынудили сказать эту ложь. С другой стороны, разве понятия «внимательные зрители» и Ютьюб не противоречат друг другу? — Но мои друзья могут называть меня Беном. А самые маленькие друзья — даже Бенни. Да, то, что сказала фрау Хенрих из службы опеки, правда. Да, я трогал свою дочь. Ну же, убейте меня. Ах да, вы и так хотите это сделать. — Он с трудом сглотнул. — Я хочу добавить немного драйва в Ночь вне закона, иначе вам меня никогда не поймать. Я испытываю влечение. Влечение к юным девочкам. А где в Берлине улица с малолетними проститутками? — Бену хотелось кричать, когда он произносил последние слова: — Увидимся там через полчаса!

— Пусть только попробуют поцарапать мне машину или сделать вмятину, — пробурчал Дэш и пристроил ноутбук перед собой на руле.

Николай закатил глаза и задался вопросом, серьезно ли говорит этот идиот.

Большей частью своего состояния этот огромный ребенок был обязан авариям — неужели придурок действительно переживал из-за повреждений своей дурацкой машины? Не говоря о том, что он сможет приобрести себе целый автопарк класса С, если и дальше все пройдет как по маслу.

— Черт, это не машина, а какая-то жестянка, — продолжал ворчать Дэш.

Они сидели в «Фиате-5000» Николая на студенческой парковке перед юридическим факультетом на Больтцманн-штрассе. Дождь барабанил по тонкой металлической крыше, и им приходилось говорить громче, если они хотели перекинуться парой слов.

— Это «абарт», — запротестовал Николай. — У него мотор «феррари»!

— И все равно в этой коробке у меня голова между коленями зажата, — жаловался Дэш, не отрывая взгляда от компьютера.

В правой части разделенного экрана, на карте Гугл, отражался GPS-трекер такси. В левой части они могли видеть видео, которые попадали на видеорегистраторы. В настоящий момент Бен и Арецу ехали по Клэйаллее мимо старого американского посольства в сторону Хоэнцоллерндамм.

— Переведем обоих в режим онлайн-трансляции? — спросил Николай и рассердился тому, какой взгляд бросил на него Дэш. Криворожий хвастун всегда корчил из себя главнокомандующего, а ведь это он, Николай, придумал гениальный план.

Это он со своими парнями сумел взломать встроенную в телевизор камеру в палате Джул, так что сейчас они в любое время могли в цвете наблюдать за тем, как инвалид в коме пускает слюни во сне.

Это он активизировал свои связи и за две тысячи евро нашел санитара-азиата, который впрыснул Джул токсин.

Это ему пришла в голову идея подвергнуть Бена и Арецу испытаниям и заставить сдаться общественности. Лишь благодаря его гениальности глупая игра в прятки превратилась в интерактивную охоту.

Черт, он даже остановил расфуфыренную секретаршу, которая на своих шпильках цокала на вечеринку «Кому за 40» в джаз-клубе «Айершале», и попросил поговорить по телефону с полицейским и выдать себя за Дженнифер. А сейчас Дэш, этот самоуверенный, быстро разбогатевший недоумок, который даже не захотел взять на себя телефонный шантаж, делал вид, что это он всем управляет.

— Ни хрена мы не будем, — ответил Дэш.

— Мы же не испортим игру.

— Я думал, мы хотели хорошо заработать?

На бесчинствующих охотниках. На спасающихся бегством внезаконниках. Окруженных неистовствующей толпой. Истекающих кровью на тротуаре.

— Что, если охотники не найдут улицу с малолетними проститутками? В Берлине она ведь не одна.

Дэш высмеял его:

— Не переживай. Не все такие кретины, как ты, Ник. Кроме того, я хочу, чтобы некоторые искали не там, где нужно. Это делает все намного аутентичнее.

— Ну, если ты так считаешь…

— Да, считаю.

«Идиот».

Николай со злостью посмотрел в боковое окно и нарисовал свастику на запотевшем от его дыхания стекле. Если бы он не зависел от Дэша как покупателя его фильмов, то ни секунды не потерпел бы этой высокомерной болтовни. К счастью, у труса не было особого желания марать руки, хотя в особых случаях он иногда и сам переодевался. Дэш был для этого слишком бизнесменом. Здесь Николай вынужден был отдать ему должное: если Дэш чуял крупную добычу, то пересиливал себя. Но если предприятие становилось опасным, то с удовольствием использовал других. С этой точки зрения сегодня вечером у него был отличный шанс снова войти в дело с Дэшем. Ни у кого не было столько подписчиков, и никто не платил лучше за хороший товар.

— В любом случае направление правильное, — услышал он слова Дэша. Тот указал точку на мониторе, пульсирующую на уровне Розенек. В последней эсэмэске Дэш направил Бена и Арецу в Шёнеберг на Курфюрстенштрассе, и с учетом актуальной ситуации на дорогах, они должны были оказаться там через пятнадцать минут.

— Что говорят в Сети? — спросил Дэш, и Николай проверил на своем мобильном последние комментарии под видео на Ютьюбе, которое Бен выложил туда, как ему и было приказано.

Любой дурак мог видеть, что несчастный идиот считывал свое сообщение с листка, и при этом выглядел таким же счастливым, как проститутка с «безлимитным тарифом» при виде двухсоткилограммового клиента. Но, видимо, у большинства пользователей коэффициент интеллекта был на уровне комнатного растения.

— Более пятидесяти тысяч уже кликнули на перевернутый большой палец, — радовался Николай. — В первых двухстах комментариях ему желают смерти или пожизненных мучений.

— Все-таки работает, — ухмыльнулся Дэш.

— Работает, — подтвердил Николай и схватился за свой ремень безопасности.

Дэш удивленно посмотрел на него.

— Что ты задумал?

— Разве мы не поедем?

— Куда?

— По адресу, который ты ему отправил. Не боишься опоздать?

Дэш помотал головой.

— Нет. Я гораздо сильнее переживаю о другом.

— О чем?

— Я не уверен, что мы не сделали ошибку уже на первом задании.

— Слишком легкое? — спросил Николай, и Дэш снова помотал головой.

— Слишком сложное. — Он выглядел всерьез обеспокоенным. — Я боюсь, наш парень вряд ли переживет этот экзамен.

— Что значит «вы ушли»?

Швартц уже в третий раз делал звук тише с помощью регулятора на руле пикапа, но старик с каждым предложением кричал все громче. Грегор Рюман уже почти охрип от возбуждения.

— Вы не можете просто бросить моего сына на произвол судьбы!

— Я даже должен. Иначе это будет незаконным лишением свободы. Вы знаете это точно так же, как и я.

Мартин свернул на подъездную дорожку своего модульного дома в Тельтове. Если в Берлине уже шел дождь, то здесь было еще сухо, но лишь вопрос времени, когда гроза пересечет границу города и затопит отчасти еще не укрепленные улицы нового поселка.

Прежде чем его сын снова переехал к нему, Швартц подыскал жилье в спокойном районе поближе к природе. В принципе он ненавидел эти искусственно озелененные комплексы, напоминающие парки с выставочными домами, но Тиму здесь нравилось. Простое строение с плоской крышей его сын даже предпочел квартире в старинном доме на Симон-Дах-Киц. Непривычно для шестнадцатилетнего, но, видимо, парню больше хотелось покоя и природы, чем уличных гулянок и театральных пивных в Пренцельберге.

— Вы не могли бы, по крайней мере, следить за ним? — спросил Грегор Рюман.