Клара снова ощутила боль в животе, во всех внутренностях, потому что подозревала, что сейчас произойдет. И действительно, Мартин приказал вонявшему калом, мочой и разложением мужчине:

– Тогда залезай и надень вот это.

Он швырнул на заднее сиденье шапку Санта-Клауса, которую украл у Хендрика.

– Моей жене сегодня хочется извращенных ролевых игр.

Джулс

Только не запрокидывать голову.

Эту ошибку совершало большинство людей, у которых было мало опыта с сильными носовыми кровотечениями. В последние месяцы у Джулса так часто шла кровь из носа, что он давно усвоил правильное – если верить доктору Гуглу – поведение: сесть прямо, голову по возможности даже наклонить вперед, чтобы избежать тошноты или попадания крови в дыхательные пути.

– Где ты? – спросил он, приложив к затылку влажное кухонное полотенце.

– Там, куда ты меня послал, – сказал его отец, который позвонил ему, едва Джулс вернулся на кухню. – В вестибюле этого Le Zen. Потрясное место. Слишком стерильное, на мой вкус, но туалеты отличные. Мне нужно было срочно опорожниться, а это лучше всего делать в пятизвездочном отеле. Не понимаю людей, которые садятся на очко в «Макдоналдсе», если рядом…

– Хватить болтать, – грубо перебил отца Джулс. – Слушай меня внимательно. Ты должен пустить в ход весь свой шарм и кое-что выяснить для меня у дамы на ресепшен, если она там есть.

– Джулс?

Удивленный тем, что отец вдруг обратился к нему по имени и к тому же так нерешительно, Джулс убрал телефон от уха и проверил мощность сигнала. Четыре полоски, почти идеальный прием.

– Ты меня слышишь?

– Даже очень хорошо, как раз это и вызывает вопросы.

Джулс зажмурился.

– Почему?

В голосе отца прозвучала искренняя озабоченность:

– Что с тобой?

– А что со мной должно быть? – Джулс посмотрел через открытую кухонную дверь в сторону коридора. Он на всякий случай приоткрыл дверь детской, чтобы услышать, если кто-нибудь туда подкрадется. – У меня все в порядке, – сказал он, на что отец сердито прищелкнул языком.

– Ты лжешь так же плохо, как и раньше, парень. Полчаса назад ты цвел и пахнул. А сейчас звучишь как лягушонок Кермит с насморком. У тебя что, снова кровь из носа пошла?

Снова.

Джулсу захотелось проверить, нет ли на кухонном потолке скрытых камер. Откуда его отец мог об этом знать?

Он много месяцев с ним не встречался, тем более никогда не говорил на личные темы.

– Я не дурак, – объяснил ему отец. – Помнишь, как я вызывал для тебя аварийную службу вскрытия замков, потому что сосед снизу думал, что у тебя прорвало трубу?

Джулс кивнул. Только страх, что иссякнувший поток крови может возобновиться, останавливал его от того, чтобы накричать на отца.

Джулс догадывался, что его старик воспользовался ложной тревогой, чтобы хорошенько осмотреться у него дома. Все-таки давным-давно квартира была местожительством семьи Таннберг, а часть ее все еще принадлежала на бумаге Хансу Кристиану.

Его отец простосердечно заявил:

– Признаюсь, мне было любопытно. Я хотел посмотреть, как ты обустроился. Ты ведь никогда не приглашаешь меня в гости. А сыщик всегда остается сыщиком.

– Ты рылся в моих вещах?

После короткой паузы, во время которой до Джулса донеслась японская расслабляющая музыка из вестибюля Le Zen, его отец признался:

– Когда я увидел окровавленные носовые платки в мусорном ведре, да. Лекарства в ванной…

– Это тебя не касается…

– Как давно ты уже принимаешь эту штуку?

Мешок под левым глазом Джулса начал дрожать, как кожа барабана, по которому ударяют с нерегулярной периодичностью.

– Какую штуку?

Он что, прогуглил всю домашнюю аптечку?

– Да ладно тебе. Твои антидепрессанты. Я навел справки. Эти ингибиторы серотонина могут вызывать сильные кровотечения. Ты должен сообщить это врачам, если тебя когда-нибудь будут оперировать.

«Циталопрам»,10 мг. Таблетки были меньше булавочных головок. Джулс ни за что бы не поверил, что такое крохотное зернышко может на что-то повлиять в организме. К сожалению, побочные действия проявлялись у него чрезвычайно сильно и превосходили намеченный положительный эффект.

– Ты принимаешь эту психодрянь после смерти Даяны?

– Какое слово в предложении «Это тебя не касается» ты не понял?

– Я о том, может, депрессия не единственная твоя проблема?

– На что ты намекаешь?

– Ну, ты посреди ночи посылаешь меня в люксовый отель, несешь какой-то вздор про некую Клару, которой угрожает «календарный убийца», а сам сдаешь физически…

Джулс резко перебил его:

– Что значит «несу вздор»? Ты же слышал наш с ней разговор.

– Не слышал.

– Что?

Джулс зачем-то закрыл глаза, словно это могло помочь ему лучше понять отца.

– Ты до этого спросил меня, понял ли я что-нибудь, и я ответил «нет». В трубке раздавались только треск и шум, иногда бормотание, но единственное, что я слышал, был ты, парень. И мне это совсем не понравилось.

– Ты несешь чушь!

В чем хотел убедить его отец? Что он выдумал этот разговор с Кларой?

– Минуту, минуту. – Джулсу кое-что пришло в голову. – Ты же сам сказал мне, что Клару помнят в клинике?

– Какую-то дамочку, у которой поехала крыша, да. – Его отец смущенно кашлянул. Тихо, словно ему было неловко обвинять сына в нарушении восприятия, он сказал: – Но это могла рассказать тебе и Даяна, если они были в «Бергер Хоф» в одно время с той женщиной. Кроме того, в клинике мне не смогли подтвердить ее имя.

– Это же абсурд…

– Вообще-то я считаю абсурдом только наш разговор. Я не смог найти подтверждений ничему, что должен был для тебя проверить. Пожалуйста, мы можем говорить открыто. С тех пор как ты принимаешь эти психотропные средства, у тебя появились какие-то другие симптомы, кроме носовых кровотечений?

– Нет.

– А как насчет проблем с чувственным восприятием?

Типа страха перед звенящей связкой ключей? Отсутствующим кухонным ножом или капающим краном?

– У меня нет галлюцинаций, – фыркнул Джулс, при этом его взгляд упал на пластиковую бутылку на кухонном столе. Он провел рукой по горлу, которое будто стягивало невидимой проволокой.

Какого черта?

Он взял бутылку, в которой оставалось всего несколько глотков, и поднял ее к свету.

Неужели это?..

Он аккуратно наклонил бутылку, так чтобы желтая жидкость медленно стекла в горлышко. Если до этого он еще искал какого-то безобидного объяснения, то теперь сомнений больше не было.

В соке плавала не фруктовая мякоть, а таблетки!

Белые плоские пилюли, оболочка которых уже растворилась, но в них все еще без труда можно было узнать лекарство.

Как они сюда попали?

– …поговорить с этой Кларой, – сказал его отец.

Джулс так отвлекся, что попросил его повторить сначала.

– Я сказал: тогда дай мне самому поговорить с этой Кларой. Я хочу лично составить представление. Подключи меня к вашему разговору.

Джулс тяжело сглотнул, взглянув на гарнитуру на краю мойки.

– Не могу, – признался он отцу.

– Тогда включи хотя бы громкую связь.

Джулс закрыл глаза, он знал, как это прозвучит для его отца:

– Я ее потерял. Она положила трубку.

– Хм. – Казалось, Ханс Кристиан вложил все свое недоверие в этот единственный звук.

Джулс заметил, как сам начал в себе сомневаться. Как основание под его ногами, фундамент, на котором держалась вся его уверенность, начало крошиться. И в то время, как страх перед свободным падением в жуткое самоосознание становился все сильнее, в нем начала формироваться мысль, за которую он ухватился в последнюю секунду:

– Лифт!

– Что с ним?

– Там, где ты находишься, в Le Zen. Ты видишь четвертый лифт? Замаскированный, рядом с остальными тремя в вестибюле? На первый взгляд он напоминает обтянутую шелковой бумагой дверь в какую-то подсобку.