Грейс стоит в гостиной в обтягивающих джинсах и коротком топе. Волосы у нее, как всегда, гладко уложены, и выглядит она отлично. Она всегда была привлекательной и стройной, но ее энергичность – это нечто. Она подходит вплотную к Дереку и касается лацкана его пиджака, словно смахивая ворсинку. Как будто Брук и вовсе нет в комнате.

– Ничего себе, как ты преобразился! – говорит Грейс.

Дерек переглядывается с Брук поверх головы старухи. Брук пожимает плечами и кивает. Почему бы и не опробовать задумку Кинси?

Суровое лицо Дерека расплывается в мягкой улыбке, обнажающей белые зубы, и он тянется к руке Грейс, накрывая ее ладонью, и прижимает к груди.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, Грейс.

Грейс выдергивает руку и отступает.

– Ты вышел из образа. Что ты делаешь?

Дерек таращит глаза.

Он не понимает, что она может нарушать правила и флиртовать с ним, а он – нет.

– А разве мы были в образе? – спрашивает Дерек.

Грейс сверлит его взглядом, но не отвечает.

– Я сделал комплимент твоей внешности, – говорит он. – Это создает аномалию?

Брук передергивает. Он совершенно не умеет общаться с женщинами. В слове «аномалия» нет ничего сексуального.

– Альберт никогда не приставал к дочери, – цедит Грейс сквозь стиснутые зубы.

От прилива страха в голове у Брук проясняется. Это похоже на свободное падение, и никто не знает, чего ожидает Грейс. Даже Брук. Дерек точно не справится. Надо его спасать.

Дерек собирается возразить, что он к ней не приставал. По крайней мере пока. Он просто пытался подыграть, как от него ожидали. Но у него не получается, потому что Брук вклинивается, приторным голоском обращаясь к Грейс:

– Милая, ты сегодня такая красавица. Папочка ведь может отметить, как красива его любимая дочка. Ты с нетерпением ждешь свадьбу?

Твою ж мать. Все это так нелепо, а Дерек ненавидит притворяться. Он всегда ненавидел притворство, отчасти поэтому и покатился по наклонной. Он ни черта не смыслит в дурацких играх, которые, похоже, необходимы людям, чтобы нормально встроиться в общество.

– Жду не дождусь! – хлопает в ладоши Грейс. – Я принесла журнал. Думала, мы полистаем его и выберем платье.

У нее еще нет платья? Это взаправду или понарошку? Разве она не вышла замуж лет сто назад? Дерек не успевает за происходящим, и у него начинает болеть голова, несмотря на ибупрофен, который он в конце концов принял посреди ночи.

– Дорогой, – обращается Брук к Дереку.

Он щурится, пытаясь встроиться в роль. Она так мило ему улыбается, отчего внутри что-то вспыхивает. И голос у нее такой добрый, что на минуту Дерек ей верит.

– Может, выйдешь и посмотришь, какие цветы можно собрать малышке для свадебного букета?

Брук тянется к Грейс и обнимает ее.

Дерек так и стоит, недоумевая, на кой хрен сейчас нужны цветы. Они все равно завянут к свадьбе.

«Уйди», – беззвучно шепчет ему Брук через плечо Грейс. Настоящая Брук.

– Ах да, конечно, – говорит Дерек. – Пойду собирать цветы в своем шикарном костюме.

Глаза Брук распахиваются шире некуда. Она снова злится. У него ничего не получается сделать правильно. Но и раздражение он тоже скрыть не может.

Грейс поворачивается к нему и говорит:

– Ты прав, папа. Сначала тебе надо переодеться.

– Грейс, может, сходишь с папой, поможешь ему выбрать одежду? – предлагает Брук, мило улыбаясь.

Дерек смотрит на Брук и не может скрыть удивления, но слегка машет рукой и смеется.

– Ты же знаешь, что мужчины совершенно не разбираются в моде. Поможешь ему, тюльпанчик? Выбери ему что-нибудь получше, а я приготовлю тебе лимонад – будешь пить, пока мы листаем журнал.

Брук приподнимается на цыпочки, как будто она в восторге от этой идеи. Это полная противоположность тому, какая Брук обычно, но она явно могла бы быть приятным человеком, если бы постаралась.

Грейс улыбается и идет в спальню, давая Брук и Дереку секунду побыть наедине.

– Будь милым, – шепотом приказывает Брук. – Улыбайся и сними рубашку, но больше ничего. Пусть она сама к тебе подойдет.

Нет времени возражать, потому что Грейс что-то говорит в спальне, вероятно, у гардеробной, куда Митч положил новую одежду Дерека. Уже по пути в спальню он снимает пиджак и начинает расстегивать рубашку. Брук улыбается и кивает.

Когда стоящая в глубине гардеробной Грейс поворачивается, Дерек стягивает рубашку с длинными рукавами. Старуха в нескольких шагах от него. Обычно Дерек носит под рубашками майку, но Митч ее не предоставил, поэтому он стоит с голым торсом. Грейс пялится на его кожу. Он нервно сглатывает.

«Не думай о том, насколько все это хреново».

– Какой твой любимый цветок… милая? – спрашивает он, удивляясь, насколько искренне это звучит. Как будто ему действительно не все равно.

Грейс закрывает дверь. Да, закрывает их в спальне, а затем поворачивается и улыбается.

– Я знала, что ты – тот самый, – говорит она и подходит ближе. – С первого взгляда поняла это.

– Мы все еще в образе? – спрашивает он. Грейс касается его плеча, но он по-прежнему ее отец? – Погоди, тот самый для чего?

– Идеальный выбор для самого последнего Альберта.

На ее шее видна золотая цепочка, но пульт управления спрятан под блузкой.

Дерек никогда не испытывал страха в присутствии женщины. Он мог бы одолеть ее одним движением, но не в том случае, если она может ударить его током или взорвать ошейник. Может, все равно стоит попробовать. Рискнуть.

И тут, словно прочитав его мысли, Грейс вытаскивает пульт и зажимает его в руке.

Она все контролирует и будет контролировать, пока Дерек не выберется отсюда.

Или если каким-то образом не сумеет ее одолеть. Другим способом. Не физически, а эмоционально.

Боже, эта задача кажется невыполнимой. Две бывшие жены за плечами тому доказательство. Он полный ноль в романтических отношениях, но эта женщина определенно хочет его, и, похоже, ей плевать на романтику. Может, у него и получится.

Но когда Дерек собирается сделать следующий шаг, Грейс отстраняется:

– Нам стоит почаще выходить из образа.

Она похлопывает его по подбородку и открывает дверь.

Брук стоит там со свадебным журналом и стаканом лимонада в руке. Они с Дереком быстро переглядываются. Брук улыбается и кивает. Она выглядит искренне довольной.

Однозначно, раздеть Дерека до пояса было правильным решением.

Брук старается не обращать внимания на его фигуру, но безрезультатно, ведь это полный отвал башки. У нее все внутри переворачивается.

«Это что, пресловутые бабочки в животе? Какого хрена?»

Он тут же надевает рубашку.

Как только Грейс и Митч уходят, из спальни появляется Кинси. В ней что-то изменилось. Она стала немного жестче или, может, просто серьезнее. Рациональнее.

– Как все прошло с Грейс? – спрашивает Кинси Дерека.

– Нормально. Разве не нужно притворяться, что мы сейчас в роли? Камера включена.

– У нас есть немного времени после их отъезда. Никто, кроме них, не следит.

– А записи нет?

Брук пожимает плечами:

– Если и есть, нас никогда не наказывали за то, что действуем не по сценарию, пока они едут обратно. – Затем она обращается к Кинси: – Все прошло не просто нормально. Я сказала бы, даже хорошо. Грейс была с ним в спальне и закрыла дверь, и он вышел без рубашки.

– Я так и знала, – говорит Кинси. – Без рубашки! Ух ты, у тебя получилось лучше, чем я думала.

Брук ждет, что Дерек ее похвалит. В конце концов, это была ее идея, но он просто улыбается и принимает комплимент на свой счет.

– Именно так мы и выберемся отсюда, – говорит Кинси. – Но ты все еще в игре, Брук. Грейс кажется вполне сговорчивой, но, возможно, из нее будет труднее выудить информацию. Митча, вероятно, сложнее затащить в постель из-за его извращенной преданности Грейс. Но может быть, он предаст ее, если надавить в правильном месте…