– Я просто больше не могу с такой, как она.

В тринадцать лет она научилась водить новую «субару» (купленную на смену дедовской, приказавшей долго жить) и получила ученические права в Управлении автомобильным транспортом в Норидже. В пятнадцать она пошла на прослушивание на «Блондинку в законе» и занялась сексом в подсобке со старшеклассницей по имени Лара. Это ненадолго примирило ее с окружающим миром. Но, как только Лара закончила школу, она переехала во Флориду, и Мария хандрила большую часть лета. Во всяком случае, пока не познакомилась с Гэб в одном книжном в Хэмилтоне. После этого она излечилась от хандры.

Следующим утром Джейк выехал на запад по шоссе 4, видя на горизонте горный хребет Таконик, а в зеркале заднего вида – Зеленые горы, чтобы найти дом, принадлежавший когда-то Эвану Паркеру. Без точного адреса он ожидал определенных трудностей, но, съехав с шоссе в Западном Ратленде, обнаружил, что планировка городка предельно проста; намного проще, чем в большинстве новоанглийских городков, с классическими скверами и лужайками. Джейк с легкостью нашел Марбл-стрит, за старым кирпичным зданием городской управы, и поехал мимо автомастерских, супермаркетов и, собственно, старого карьера, превращенного в центр искусств. Через милю пути он увидел «Огвэй» и сбросил скорость. Искомый дом, чуть дальше по улице, по правую руку, невозможно было не заметить. Джейк остановился у обочины и стал рассматривать его.

Это был массивный трехэтажный особняк в итальянском стиле, с мраморным цоколем, стоявший чуть поодаль от дороги, откровенно поражая роскошью; величественные стены, свежевыкрашенные в желтый цвет, и ухоженная садовая флора выгодно отличали его от некоторых памятников архитектуры, которые Джейк успел увидеть за последние пару дней. Кто бы ни жил здесь теперь, он аккуратно подровнял живую изгородь, и Джейк заметил очертания классического сада за домом. Он попытался сопоставить увиденное с тем обстоятельством, что Паркер нуждался в деньгах, и не заметил, как его машину обошла зеленая «вольво» и подъехала к дому. Джейк схватился за ключ зажигания и повернул его, но из «вольво» уже вышла женщина и помахала ему с самым приветливым видом. Примерно его ровесница, с длинной ярко-рыжей косой. Несмотря на мешковатый плащ, она поражала худобой. Она что-то говорила ему. Джейк опустил стекло.

– Извините? – сказал он.

Она приближалась к его машине, и Джейк, как настоящий ньюйоркец, поразился: «Кто станет заговаривать с незнакомцем в машине, остановившимся у твоего дома?» Очевидно, вермонтка. Она подошла совсем близко. Джейк стал лихорадочно искать какое-то объяснение своего интереса к ее дому, но ничего не придумал и, в итоге, сказал правду.

– Простите, пожалуйста. Кажется, я знал человека, который здесь жил.

– Да ну? Его фамилия Паркер.

– Да. Так и есть. Эван Паркер.

– Точно, – кивнула женщина. – Вы знаете, он скончался.

– Я слышал. В любом случае, извините за беспокойство. Я просто проезжал через город и подумал, ну, понимаете, отдам дань уважения.

– Мы не были знакомы, – сказала женщина. – Сочувствую вашей утрате.

Принимать соболезнования за Эвана Паркера было такой дичью, что Джейку захотелось признаться во всем. Но он сдержался.

– Спасибо. Я, вообще-то, был его учителем.

– Да ну? – снова сказала она. – В школе?

– Нет-нет. Это была программа писательского мастерства. В Рипли. В «Северо-восточном королевстве».

– Эйя[448], – сказала она, как настоящая вермонтка.

– Меня зовут Джейк. У вас потрясающий дом.

На это она усмехнулась. Он заметил, что у нее совершенно серые зубы. Сигареты или тетрациклин.

– Я пытаюсь убедить партнершу перекрасить торцы. Мне не нравится такой зеленый. Думаю, нужно сделать темнее.

Джейк не сразу сообразил, что она ожидает от него какого-то мнения.

– Вы могли бы сделать темнее, – сказал он наконец.

Похоже, он угадал с ответом.

– Я знаю! Моя партнерша, она наняла маляра в выходной, когда меня не было в городе. Облапошила меня, – она снова усмехнулась, давая понять, что не в обиде на партнершу. – Меня зовут Бетти. Хотите внутри посмотреть?

– Что? Правда?

– Почему бы нет? Вы ведь не маньяк с топором, а?

У Джейка зашумело в ушах. На долю секунду он задался этим вопросом.

– Нет. Я писатель. Я преподавал это в Рипли.

– Да? Уже напечатали что-нибудь?

Он выключил мотор и медленно вышел из машины.

– Пару книг, ага. Я написал книгу под названием «Сорока».

У женщины округлились глаза.

– Серьезно? Я взяла ее в библиотеке. Еще не читала, но собираюсь.

Джейк протянул ей руку, и она ее пожала.

– Просто здорово. Надеюсь, вам понравится.

– Боже мой, сестра обделается от зависти. Она сказала, я должна прочитать эту книгу. Сказала, я не замечу того самого финта. Потому что я вечно в кино говорю всем на пятой минуте, что будет дальше. Это проклятие какое-то.

Она рассмеялась.

– Согласен, – сказал Джейк. – Это… Вы так добры, что пригласили меня в дом. То есть я так рад. Вы не передумали?

– Нет! Жаль только, у меня библиотечная книга! Была бы своя, вы бы ее подписали.

– Не проблема. Я пришлю вам подписанную книгу из дома.

Она взглянула на него так, словно он пообещал ей первое фолио Шекспира.

Он прошел за ней по аккуратной дорожке, поднялся на крыльцо и вошел в дом через большую деревянную дверь. Бетти, войдя, позвала:

– Сильви! У меня гость.

Джейк услышал, как где-то в глубине дома смолкло радио. Бетти нагнулась и взяла на руки большущего серого кота.

– Секундочку, – сказала она Джейку и скрылась в коридоре.

Он стал осматриваться, жадно впитывая детали. Из великолепного холла, выкрашенного в приторно-розовый, поднималась вдоль стены широкая деревянная лестница. По правую руку Джейк увидел через открытые двери большую столовую, а по левую, через арку – еще более помпезную гостиную. Габариты и отделка – лепные розетки, высокие плинтусы – всем своим видом внушали впечатление солидности, но Бетти с Сильвией сделали все возможное, чтобы его уничтожить самым безжалостным образом, за счет развешанных повсюду высказываний в рамочках (над лестницей: «ВСЕ, ЧТО ВАМ НУЖНО – ЭТО ЛЮБОВЬ… И КОТИКИ!» и «ОТВЯЗНАЯ ЛЕДИ-КОШКА», а над камином в гостиной: «ЛЮБОВЬ – ЭТО ЛЮБОВЬ»). Кроме того, по паркетным полам были разбросаны разномастные яркие коврики, словно с блошиного рынка, и повсюду, куда ни глянь, виднелись всяческие безделушки: столики со статуэтками и вазами с цветами, слишком яркими, чтобы быть живыми, и множество стульев стояли полукругом, словно в ожидании или после визита гостей. Джейк попытался представить здесь своего бывшего студента: как он спускается по лестнице или идет вслед за Бетти в кухню – Джейк подумал, что там должна быть кухня. Но у него ничего не получилось. Новые владелицы воздвигли китчевый барьер между настоящим и прошлым, каким бы оно ни было.

Вернулась Бетти без кота, но с коренастой темнокожей женщиной в батиковом платке.

– Сильвия, моя партнерша, – сказала она.

– Боже мой, – сказала Сильвия. – Поверить не могу. Знаменитый автор.

– Знаменитый автор – это оксюморон, – сказал Джейк.

Он всегда так говорил, отметая подозрения в тщеславии.

– Боже мой, – повторила Сильвия.

– У вас просто прекрасный дом. Снаружи и внутри. Давно вы в нем живете?

– Всего пару лет, – сказала Бетти. – Он был в ужасном состоянии, когда мы въехали, вы бы не поверили. Пришлось заменять каждую чертову мелочь.

– Что-то – дважды, – сказала Сильвия. – Ну, идемте, выпьем кофе.

Кухню также украшали высказывания в рамочках: «КУХНЯ СИЛЬВИИ (ПРИПРАВЛЕНА ЛЮБОВЬЮ)» над плитой и «СЧАСТЬЕ СВОИМИ РУКАМИ» над столом, покрытым голубой клеенкой с кошками.

– Вам нравится ореховый кофе? Мы только его и пьем.