— Как бы там ни было, я лишь хотела звякнуть вам, чтобы сообщить, что закончила свой роман. Вы же, надеюсь, помните, «Круизный киллер».

— Отличное название, — сказал Мартин и подумал, как вежливо закончить разговор, чтобы не обидеть старую леди.

— Да, не правда ли? — самонадеянно согласилась она. — Хотя я считаю, что «Бермудская палуба» было бы еще лучше, но, кажется, моя вторая теория с тайной палубой и опытами над людьми не подтвердилась, хотя я еще не полностью отказалась от поисков потайного входа. Правда, и серийным убийцей-женщиной, орудующей в трюме круизного лайнера, не стоит пренебрегать, не так ли?

— У вас отличный нюх, фрау Добковиц, но…

— Если хотите, я пришлю вам по почте один экземпляр. Или завезу лично. В следующем месяце я буду в Берлине.

— Вы покидаете лайнер? — удивился Мартин.

— Конечно, а что вы еще хотели? Как только появится мой бестселлер, они все равно тотчас вышвырнут меня со своей посудины, как человека, поливающего грязью своих близких. Кроме того, и мне самой уже начинает надоедать здесь. Моя потребность в мертвецах и преступлениях полностью удовлетворена. Если я потеряю бдительность, то в этой суете однажды и меня могут выбросить за борт. Когда тебе уже стукнуло семьдесят восемь плюс пять, надо постепенно начинать вести более спокойный образ жизни.

— Семьдесят восемь плюс пять? — переспросил Мартин и нервно зажмурился. Его бросило в дрожь.

Герлинда украдкой хихикнула.

— В моем возрасте считают не только годы, но и месяцы, а еще лучше и дни, когда уже вскоре тебе предстоит отправиться в последний путь. Я хочу сказать, что черви пока еще не начинают пускать слюнки, когда я в своей коляске еду по лужайке, но…

Мартин пробормотал извинение, попрощался и отключил телефон, прежде чем Герлинда успела закончить предложение.

— Эй, что случилось? — поинтересовался Крамер, искоса наблюдавший за ним. — С тобой все в порядке?

Нет, не в порядке.

Мартин чувствовал, что сидит с открытым ртом, но у него были дела поважнее, чем думать о том, как ты выглядишь со стороны.

Слова Герлинды Добковиц о ее возрасте буквально выбили его из колеи. Черный вэн упорно держался в своем ряду, а у него из головы выскочила мысль, которую он хотел снова поймать. Должен был обязательно поймать. Что сказал Дизель про Анук Ламар?

«В пятом классе ее IQ, коэффициент интеллекта, составлял 135. […] И она заняла второе место в чемпионате страны по запоминанию материала».

Семьдесят восемь плюс пять.

Алефаллолефо!

— Остановись! — крикнул он Крамеру, который уже перестроился в правый ряд. — Выпусти меня.

— Здесь?

— Немедленно! — Мартин толкнул раздвижную дверь со стороны пассажира.

В салон ворвался ледяной ветер. Крамер выругался, но машина постепенно замедлила ход, приняла вправо и наконец остановилась на обочине.

— Ты срываешь всю операцию! — крикнул Крамер ему вслед, когда Мартин уже выпрыгнул из вэна. — Если ты и на этот раз смоешься без разрешения, то считай, что с карьерой покончено, ты, псих.

Мартин быстро обернулся и кивнул.

Он перебежал на противоположную сторону автобана, чтобы остановить какую-нибудь машину, чтобы она доставила его по кратчайшему пути назад в Берлин…

78 + 5

…чтобы в спокойной обстановке порыться в памяти своего мобильника: где-то в ней скрывалась истина…

Ему потребовалось четыре часа, чтобы добраться до дома. Еще тридцать минут ушло на то, чтобы снять копию беседы с Анук, которую он записал на свой смартфон на «Султане». И еще через два часа он почувствовал, что находится на пороге разгадки.

Мартин сидел в своей плохо проветренной квартире в старом доме за шатким кухонным столом, с которого ему пришлось сначала смахнуть локтем на пол целую стопку неоплаченных счетов, напоминаний об оплате долга и рекламных проспектов, чтобы освободить достаточно места для своей работы.

Перед ним лежали его мобильник и два листа бумаги формата А4. На одном листе он записал вопросы, которые задавал Анук во время второго посещения «Адской кухни». На другом листе были записаны ответы девочки, во всяком случае насколько он смог их запомнить, потому что Анук отвечала на них не устно, а записывала свои ответы на планшетнике, а он сейчас находился в руках ФБР, как и ноутбук Шахлы и ее айпад.

На листе с вопросами, лежавшем слева от него, Мартин записал следующее:

«1. Когда добрых два часа тому назад я был у тебя с доктором Бек, ты назвала мне одно имя, Анук. Ты можешь сейчас вспомнить, что это было за имя?

2. И вообще ты имеешь представление, где сейчас находишься?

3. Сколько тебе лет?»

Мартин взял свой мобильник и еще раз вернулся к нужному месту. Еще во время записи у него было такое чувство, что в поведении Анук что-то было не так, даже если принимать во внимание ее травму. Казалось, что ее ответы следовали какой-то определенной логике. Тогда Мартину показалось, что он слышит незнакомый иностранный или тайный язык.

Как язык, придуманный дочуркой Крамера.

Мартин еще раз прослушал третий вопрос.

«Сколько тебе лет?»

На записи был слышен сигнал, приглашающий пассажиров принять участие в занятиях по спасению утопающих в случае кораблекрушения, которые он тогда проигнорировал. Потом прошло некоторое время, пока он сформулировал свой четвертый вопрос:

«Боже мой, кто это только сделал с тобой?»

Мартин вспомнил, как обнаружил круглые следы от ожогов на животе Анук, возникшие в результате прижигания горящими сигаретами. Теперь он знал, что еще до круиза это сделали мужчины, которых Наоми оставила наедине со своей дочерью. Но тогда он решил, что это работа потенциального насильника, который все еще находился на корабле.

Согласно его записям, вопрос номер 4 был первым, на который ответила Анук, написавшая на экране планшетника его имя:

«Мартин».

Он снова взял в руки лист с вопросами.

«4. Боже мой, кто это только сделал с тобой?

5. Но ведь ты же знаешь, что я не злой человек, не так ли?»

Мартин, конечно, не мог слышать этого на записи, но он буквально видел перед собой Анук, как она прикрыла глаза и напряженно что-то считала на пальцах. А потом что-то записала на своем планшетнике. Тогда он принял это сначала за арифметическое задание, а позже посчитал указанием на якорную палубу: 11 + 3.

«Семьдесят восемь плюс пять» — так говорила Герлинда. Тем самым она натолкнула его на правильный путь.

Мартин взял листок с вопросами. Взглянул на позицию номер три:

«Сколько тебе лет?»

Взяв карандаш, записал под ним третий ответ Анук:

«11 + 3».

Затаив дыхание, он откинулся на спинку стула и так резко вскочил, что стул опрокинулся на пол.

Вот оно. Это же и есть решение. Структура.

Мартин знал, что находится на пороге раскрытия тайны, о существовании которой до сих пор даже и не задумывался. Все то безумие, которое он пережил на «Султане», просто не оставило ему времени задуматься над этими вещами. А когда он снова оказался на берегу, то печаль, разрывавшая его душу изнутри, помешала ему заметить важные вещи.

Помешала обнаружить истину.

Например, салфетка, смоченная в хлороформе.

Как она попала в каюту, которую занимали Надя и Тимми, если признание Шахлы соответствует истине?

Если горничная застала их врасплох «случайно», то зачем же она принесла с собой хлороформ?

Неожиданно Мартин ясно увидел несколько нестыковок во всей этой истории, несовпадений, которые он не подверг сомнению, злясь на самого себя и на свою судьбу.

Он взял мобильник и набрал номер психиатрической клиники в Нью-Йорке, в которой лежала Анук. Елена, сопровождавшая девочку до Манхэттена, звонила ему оттуда. Ему было достаточно лишь нажать кнопку обратного вызова, чтобы дозвониться до коммутатора нью-йоркской клиники. Мартин представился как доктор Шварц, чтобы, как потенциального коллегу, его связали быстрее, тем не менее прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем ему ответил лечащий врач Анук, доктор Сильва.