Пастор постучал в водительское стекло, за которым белело лицо Бетти. Стиснул зубы и сжал челюсти в предвкушении, когда стекло опустилось. Наклонился вперед и посветил фонариком ей в лицо.

– В чем проблема? Я не превышала скорость, а вы…

Слова застряли у Бетти в горле, когда тяжелый «Мэглайт» врезался ей в висок.

Кейт и Блок заняли в «Лисичке» комнату побольше. Мы с Гарри устроились на двуспальной кровати в соседней комнате и спали валетом, хотя спал в основном Гарри. Он вообще мог спать где угодно.

Где-то через час я не выдержал, встал и опять принялся перечитывать материалы дела. Когда я берусь за какое-то дело, то должен знать все улики и показания, как собственную руку. Они должны отпечататься у меня в голове, иначе я не смогу оформить их, правильно сформулировать, использовать их или понять, когда во время дачи показаний всплывет что-то, что не соответствует уже имеющимся доказательствам по делу. Все это еще не отпечаталось в моем мозгу, но я уже приближался к этому.

Я еще раз проглядел признание Энди.

Вот и всё. Проведя с Энди каких-то пятнадцать минут, я понял, что это были не его слова. Никто так не говорит, и уж точно не молодой человек девятнадцати лет от роду. Заявление было распечатано на принтере и подписано Энди. Подпись была выписана очень аккуратно, с нажимом, продавившим страницу.

Сказать, что управление шерифа и окружной прокурор принудили этого парня к ложному признанию, было бы преуменьшением. Его избивали, ему угрожали, угрожали его матери. При том, что настоящий убийца Скайлар Эдвардс по-прежнему разгуливал на свободе.

Еще час я провел в интернете, разыскивая изображения колец с пятиконечными звездами на них. Их оказалось не так уж много. В отчете о вскрытии, составленном окружным судмедэкспертом, эти отметины вообще не упоминались. Что придавало им особую важность. Предполагается, что судмедэксперт должен сохранять полную беспристрастность, хотя, имея дело с таким обвинителем, как Корн, я вполне ожидал того, что в отчет будут добавлены какие-то моменты, которые будут поддерживать его позицию, – или же будут убраны те, которые не столь для него полезны.

Я выключил свет и опять попытался уснуть. В голове у меня безостановочно мелькали всякие образы. Энди. Его матери. Молодой женщины, которую избили, задушили и засунули головой вперед в глубокую узкую дыру в земле.

Я встал, отыскал пластиковый пакет со своим имуществом, которое мне вернули в здании суда. Там были только две важные для меня вещи. Одна – шейный медальон с изображением Святого Христофора, у которого была своя история. Другая – золотая цепочка с распятием, принадлежавшая нашему следователю и оперативнику, Харпер. Я провел большим и указательным пальцами по этому потертому золотому крестику, с некоторых пор постоянно висевшему у меня на шее. Харпер погибла, работая над одним из моих дел. Мне до сих пор было больно думать о ней. Эта рана никогда не заживет. Она умерла, так и не узнав, что я любил ее. Я должен был сказать ей об этом. Должен был защитить ее. Я посмотрел на Гарри, лежащего с открытым ртом, – его храп наполнял комнату. Подумал о нем и о Кейт и Блок, спящих по соседству.

Они знали, чем рискуют, но мне от этого было не легче. Весь этот чертов городок ненавидел нас. Я подверг их опасности, но чувствовал, что пока в состоянии справиться с этим. Если б окончательно припекло, я бы отправил Кейт и Блок вместе с Гарри куда-нибудь подальше отсюда.

Я бы не вынес, если б с ними что-то случилось из-за меня.

Зубы у меня скрипнули.

Я не брошу Энди в беде, что бы ни случилось.

Кейт без особых нежностей растолкала меня в восемь утра. Она уже приняла душ и оделась в деловой костюм. На ногах у нее были кроссовки, а в руке – туфли на двухдюймовых каблуках.

– Приоритеты на сегодня: подать ходатайство об изменении территориальной подсудности для Энди и ходатайство об исключении его признания из перечня улик, а также попробовать добиться его освобождения под залог. В этом городишке он не добьется справедливого судебного разбирательства, и чем дольше будет находиться в камере, тем проще шерифу будет давить на него.

– Согласен. Как насчет того, чтобы сначала позавтракать?

– Гарри рассказал мне, что произошло вчера в закусочной. Может, мы могли бы позавтракать и немного поработать там? – предложила она. После чего показала мне приложение для записи голоса в своем телефоне и лукаво улыбнулась.

– Кейт, ты хороший адвокат, но проводишь со мной слишком много времени, – заметил я.

Огляделся, пытаясь сориентироваться. Я все еще находился в этом дерьмовом гостиничном номере, в дерьмовом городе, с гнилым делом на руках, и собирался разозлить целую кучу людей, которые, возможно, захотят меня за это убить.

Я принял душ, переоделся в свежую рубашку и костюм и сразу почувствовал себя лучше. Шампунь в ванной крепко пах лавандой, но это было лучше, чем запах засохшей крови. Достаточно рано выйдя из отеля, мы поехали в закусочную, из который накануне утром нас с Гарри выставил ее владелец, Гас. Там выбрались из арендованной Кейт машины, и я немного поотстал. Блок вошла первой. Похоже, что вокруг были те же лица, что и вчера, – все сидели на тех же местах и, вероятно, ели ту же еду.

Мы последовали за Блок к кабинке у окна. Я догадался, что она хотела, чтобы ее заметили.

Кейт с Гарри сели у стекла, Блок устроилась рядом с Кейт, у прохода, готовая встать, а я подсел к Гарри.

Гас, тот самый парень в засаленном фартуке, который накануне отказался нас обслуживать, подошел к нам с раскрасневшимся и блестящим от пота лицом.

– Я, кажется, говорил вам вчера, что таких, как вы, здесь не обслуживают! Это христианская закусочная. Скайлар Эдвардс часто пила молочные коктейли прямо у меня за стойкой. Будь я проклят, если стану вас обслуживать! А теперь убирайтесь, пока я не позвонил шерифу!

Блок медленно поднялась. Парень был высок, но Блок четко встретилась с ним взглядом. Он скрестил руки на широкой груди.

– Что случилось с южным гостеприимством? – поинтересовалась Блок.

– Я покажу тебе еще кое-что, чем мы занимаемся на Юге, если ты не уйдешь, – прошипел Гас.

Блок улыбнулась. С хрустом покрутила шеей.

Парень вдруг заметно растерял всю свою уверенность.

– У тебя пять секунд, или я звоню шерифу.

– Давай, – лениво отозвалась Блок.

Гас попятился, не в силах понять, что происходит. Он не походил на парня, которого когда-либо пугала женщина, и явно не был до конца уверен, как с этим управиться. Подойдя к стойке, он подхватил беспроводной телефон и набрал номер.

Блок опять села.

Кейт достала свой мобильник, включила приложение для записи голоса и спрятала телефон под стол.

Мы с Гарри откинулись на спинку сиденья, повернулись к окну и стали ждать, пока подъедет патрульная машина управления шерифа. Ждать пришлось недолго, не больше четырех минут. Довольно быстрое реагирование. Двое помощников шерифа, которые вышли из машины, сначала посмотрели на нас через окно, а затем открыли багажник и достали свои дубинки. Одним из них был тот усатый, которому накануне я врезал по яйцам, – помощник шерифа Леонард. Его приятель был намного крупнее и гладко выбрит. У него были злобные черные глазки, которые казались слишком маленькими для его головы. Вены проступали на его руках, словно черви, ползающие по загорелой коже.