Я не была уверена, что это риторический вопрос.

– Так бывает, – ответила я, пытаясь сочувственно улыбаться. – В наши дни столько информационного шума, трудно сквозь него пробиться. Хотя идея хорошая.

Подсказки для разгадки, написанные автором, были моей детской мечтой. Намек на идею быстро стал развиваться во что-то большее. А что, если… Сможем ли мы с помощью интерактивных загадок заманить читателей в магазин? Возможно, мы могли бы спрятать подсказки в разных комнатах или за книжным шкафом в гостиной. Меня охватило волнение, когда я представила себе все открывшиеся возможности.

– Я пишу книги. Фокусы не показываю, – проворчала знаменитость, положив конец разговору.

– Ладно. – Я кивнула. – А теперь позвольте мне сделать объявление.

С помощью больших скидок, печенья и вина мне удалось заманить в зал трех робких покупателей. Мероприятие провалилось, но я думала не об этом, пока писательница читала отрывки из последнего произведения и отвечала на вопросы. Ее слова не выходили у меня из головы.

Я постукивала ногой по полу, представляя, какие из планов можно будет осуществить. Если я надеялась спасти «Шкаф с секретами», нам нужно было что-то свежее. Что-то оригинальное.

«Шардоне» и песочного печенья явно было недостаточно. Как только моему мозгу подкидывали головоломку, я должна была ее решить, к чему бы это ни привело. Вот одна из причин, по которым я так зациклилась на гибели Скарлетт. Теперь мне бросили новый вызов, и голова гудела от идей, как спасти книжный магазин, задействовав все, что мне так нравилось в Редвуд-Гроуве.

После того как мы убрали стулья и сложили у окна стопку подписанных экземпляров, я налила вино в два крошечных бокальчика и позвала Флетчера. Он с ухмылкой взял у меня один.

– С горя, что ли, пьем, Энни? Потому что повода праздновать я не вижу.

Я покачала головой. Спорить смысла не было. Хорошо, что у Хэла был выходной и он всего этого не видел.

– Да, сегодня был полный провал, но это событие навело меня на кое-какие мысли… Мы любим этот магазин. И должны что-то сделать, чтобы его спасти. Ты же с этим согласен, да?

– Пока еще я не понял, что значит это «мы»… – Он покрутил бокал, разглядывая его так, словно учился на сомелье, и подмигнул. – Нет, шутки в сторону. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы сохранить постоянную работу. Какой у тебя план?

– Пока не знаю. – Я постучала себя по лбу кончиками пальцев, надеясь призвать умные мысли. – Мозг работает сверхурочно. Пока кажется лишь, что мы должны стать чем-то большим.

Я обвела рукой пустой бальный зал. «Шкаф с секретами» не обычный магазин. Это в равной степени магазин и живой музей. Люди должны были его увидеть. Читатели должны были сидеть на скамейках у огромных окон и любоваться пасторальными видами поросшего травой поля, окружавшего нас.

– Хочешь придумать что-то поинтеллектуальнее? Если нужны лекции о Шерлоке или, может быть, о классике, я всегда к твоим услугам.

Флетчер обнаружил под сиденьем плюшевого кресла бумажную салфетку и, подняв ее кончиками указательного и большого пальцев, бросил в мусорное ведро с таким видом, будто она таила в себе биологическую опасность.

– Не знаю. Мне кажется, нам нужно что-то более оригинальное и ориентированное на юную аудиторию. – Допив вино, я принялась помогать Флетчеру перетаскивать складные стулья в кладовку. – Нам нужен крючок.

– Могу познакомить тебя с вешалкой для одежды, у нее крючков сколько хочешь, – с нахальной ухмылкой ответил Флетчер.

Я закатила глаза.

– Плохая шутка, даже для тебя.

– Выше нос, Энни. У нас еще вся ночь впереди. Продолжим сеанс мозгового штурма? Я бы предложил пиццерию, но сегодня она закрыта, так что пошли в «Оленью голову», ты же не против? – Он старался говорить непринужденно, но нетерпеливые глаза выдавали, что ему одиноко и он надеется на компанию.

Флетчер был хорошим другом, и я научилась ценить его странности – например, огромную коллекцию связанных с Шерлоком вещей, занимавшую половину нашего общего кабинета. Но после такого долгого и безрадостного рабочего дня общение с ним не стояло в моем списке приоритетов на первом месте. Не то чтобы мне не нравился Флетчер. Просто он мог потратить большую часть вечера на лекцию о годах, проведенных сэром Артуром Конаном Дойлем в Медицинской школе Эдинбургского университета, и я не была уверена, что мне хватит на это сил. Но не мне было судить зацикленных на своем людей, и к тому же я чувствовала, что решение проблем, связанных с магазином, в наших руках, так что согласилась.

– Хорошо, но только выпьем, и все. Я обещала При поужинать с ней.

– Выпьем, и все. – Он взмахнул рукой, как будто расстелил невидимую красную ковровую дорожку, и пропустил меня вперед.

Мы закрыли книжный магазин и побрели по тропинке из гравия к городской площади. Вот одна из проблем, мешавшая потенциальным покупателям добраться до «Шкафа с секретами»: отсутствие нормальной пешеходной дорожки. Поместье располагалось в конце однополосной дороги. Милые книжные вывески, размещенные у ворот, указывали, как до нас добраться, но их было недостаточно, чтобы привлечь сюда туристов с Кедр-авеню, главной улицы, проходившей через весь город.

Закатное солнце освещало красные черепичные крыши и придавало зданиям, выстроившимся вдоль площади, рыжий оттенок. Как всегда, красота города поразила меня и снова напомнила, как сильно я его люблю.

Я не могла оставить Редвуд-Гроув. Куда еще мне ехать? Нам нужно было придумать, как спасти магазин.

Мысли об этом не покидали меня по пути к «Оленьей голове». Паб располагался на краю площади напротив парка, в одноэтажном кирпичном здании, стены которого были выкрашены в белый цвет и искусственно состарены. На деревянной вывеске над дверью была вручную нарисована голова оленя.

Внутри атмосфера была такой же нарочито грубоватой: старые скрипучие деревянные полы, побеленные деревянные панели, вырезанные из картона оленьи головы, напоминавшие охотничьи трофеи. С потолка свисали голые лампочки, отбрасывая на стены тени. На тяжелых дубовых полках были разложены сувениры и настольные игры. Среди оленьих голов стояли черно-белые фото Редвуд-Гроува в разные годы. Этот паб, с его теплой и уютной атмосферой, мог бы стать моим самым любимым местом, не будь его владельцем и управляющим Лиам Донован, мой самый нелюбимый в городе человек.

Мы нашли свободный столик в центре. Компания по соседству играла в какую-то очень сложную настольную игру на тему Второй мировой войны.

– Принести тебе выпить? – спросил Флетчер, скрестив руки на груди и терпеливо ожидая, пока я внимательно изучу меню.

Увы, мой взгляд упал на Лиама, разливавшего коктейли за барной стойкой с таким видом, будто его снимали для художественного инди-фильма. Он держал над головой шейкер из нержавеющей стали и размахивал им, как бубном, демонстрируя накаченные руки, полностью забитые татуировками. Лиам, темноглазый, темноволосый, был на несколько лет старше меня, и я могла бы признать, что он симпатичный, если бы не его отвратительный характер.

Он наклонил голову и посмотрел на меня, чуть приподняв брови, налил коктейль в шейкер и закрутил его в ритме игравшей в зале кантри-музыки. Почувствовав, как горит шея, я прижала руку к груди и сосредоточилась на меню.

– Пожалуй, закажу бокал «Шардоне».

– Твое желание для меня – закон.

Флетчер поклонился мне и направился к бару. Я села за пустой столик и, ожидая возвращения Флетчера, постаралась не смотреть на Лиама. Этот мерзкий тип всегда умудрялся вывести меня из себя, обычно пассивно-агрессивными комментариями о моей любви к криминальным романам. Сам он читал исключительно нехудожественную литературу и воображал, что это каким-то образом делает его лучше других.

Флетчер вернулся с пустыми руками.

– Лиам сказал, что сам принесет наши напитки. Боже, какой мужчина.

Он скорчил гримасу и закатил глаза. Лиама Флетчер любил примерно так же, как и я, в силу его слишком бесстыдного интереса к книжному магазину как объекту недвижимости. Заметив, что Лиам уже движется к нам, я шикнула на Флетчера.