Это новая сцена.

Новая сцена – новые правила.

«Навсегда покинет дом».

«Кинси».

Брук подавляет вздох. Никто еще не уходил отсюда живым. Но с другой стороны, может, выйти замуж – не значит умереть.

Она бросает взгляд на Кинси, и при виде страха на лице девушки у нее сжимается сердце.

– Прости, Грейс. – Брук включает свой самый вежливый тон. – Куда отправится юная Грейс после свадьбы?

Кинси прикусывает губу и закрывает глаза. Она не хочет слышать ответ на этот вопрос, но им нужно знать наверняка.

Грейс усмехается.

– Она переедет в дом Джеральда, и они начнут совместную жизнь.

Значит, это начало новой роли для Кинси. Может быть, просто в другом месте.

– А Джеральд сейчас живет там один? Просто ждет дня свадьбы? – допытывается Брук.

Она знает, что настоящая Грейс уехала из дома в день свадьбы и, очевидно, с тех пор жила в другом месте. Может быть, Кинси переедет и продолжит играть Грейс где-то еще. Более взрослую версию Грейс. Брук цепляется за эту призрачную надежду.

– Конечно нет, – возражает Грейс. – Это создало бы аномалию. Все сцены должны происходить в одно время.

«Это еще что значит?»

– То есть в доме Джеральда уже кто-то играет Грейс? – осторожно прощупывает почву Брук.

– Естественно.

«О нет. Дело дрянь».

Это значит, что пленники разыгрывают сцены из жизни Грейс еще в каком-то месте. Может быть, так было все время.

У Брук появляется идея, и она смягчает голос:

– Как Грейс может одновременно быть здесь и в другом доме? Разве это не создает аномалию? Две Грейс, проживающие разные эпохи твоей жизни одновременно? Грейс может быть только одна, верно?

Старуха поджимает губы, и Брук впивается взглядом в маленький пульт, висящий на цепочке у нее на шее. Она зашла слишком далеко. Сейчас Грейс сорвется. Но вместо этого та говорит:

– Нет, если они в разных местах. Таков замысел. Так и должно быть. В обоих домах непрерывно разыгрывается жизнь Грейс, до самой финальной сцены.

– Что будет с Кинси? – вмешивается Дерек.

Брук напрягается, ожидая реакции Грейс. У него слишком дерзкий, слишком резкий тон. К тому же они никогда не используют настоящие имена. Грейс этого терпеть не может. Брук изо всех сил старается не смотреть ни на Дерека, ни на Кинси, как будто таким способом может стать невидимой.

Грейс снова подходит к мужчине, осматривает его с ног до головы.

– Предупреждаю: мы здесь не используем никаких имен кроме тех, что я даю. – Грейс прижимает к груди Дерека узловатую руку, покрытую старческими пятнами и унизанную кольцами. – Но я отвечу на твой вопрос. Ее роль закончится.

Кинси охает, сдерживая всхлип, и Грейс бросает на нее взгляд. Глаза-щелочки, сжатые губы.

– Юная Грейс должна быть вне себя от радости из-за новости о свадьбе. Она много лет была влюблена в Джеральда.

Брук округляет глаза, глядя на Кинси, и качает головой, веля ей прекратить. Но это безумие. Грейс сказала, что роль Кинси закончится, то есть она умрет, и теперь ожидает от девочки восторга?

– Простите, но юная Грейс еще ребенок, и, как ее отец, я должен возразить, – вдруг говорит Дерек.

«Впечатляет. Даже если он ведет себя слишком прямолинейно».

– Мы сейчас не в образе, – с раздражением поправляет его Грейс.

– Ладно. И все же каким образом девочка может выйти замуж, если она еще ребенок? Ты была тогда ребенком?

В его тоне звучит дерзкий вызов. Может, Дерек и не будет такой уж обузой.

Его тело сводит судорогой, руки дергаются, в то время как шея остается неподвижной.

Взгляд Брук мгновенно перемещается к пульту, который направляет на него Грейс. Брук и не заметила, когда старуха успела взять его.

Когда все заканчивается, Дерек моргает, осмысливая все вольты, которые только что прошли через его тело. Сущий пустяк по сравнению с тем, что Брук видела раньше. И все же она не может не сочувствовать ему. Боль жуткая.

И Брук никогда не видела, чтобы кто-то получал удар током, находясь на зарядке. Ей всегда было интересно, что произойдет. Сработает ли взрыватель? Он не сработал. Дерека просто ударило током, как обычно. Разве что он получил растяжение шеи.

– Сначала было устное предупреждение, – говорит Грейс. – А сейчас настоящее. Я требую уважения и не потерплю пререканий.

– Я… прошу прощения.

Дерек с трудом произносит слова, будто еще пытается вернуться в реальность.

В гостиную входит Митч. Все это время он провел в комнате Брук. Нашел ли он кольцо? Ей хочется спросить, но слишком страшно.

– Иногда приходится импровизировать. Вот ответ на твой вопрос, – говорит Грейс. – Я вернусь завтра, и ты нужен мне в деле. – Она берет сумку с одеждой, перекинутую через руку Митча, и отдает ее Дереку. Тот протягивает дрожащую руку. – Одежда в шкафу теперь должна тебе подойти. Митч ее заменил.

Дерек не отвечает. Даже не смотрит на нее.

Грейс и Митч уходят, но Брук не двигается с места. Она опустошена, и в голове грохочет единственная мысль:

«Через шесть дней Кинси умрет».

Тело Дерека покалывает, как будто повсюду в него воткнуты иголки и булавки. Мозг снова превратился в кашу, а ведь он как раз начал приходить в норму после ломки.

После ухода Грейс и Митча Дерек зажмуривается, а затем широко распахивает глаза, пытаясь избавиться от пелены по краям поля зрения. Он трет руки, пальцы буквально звенят. Он все отдал бы, чтобы выбраться из этой штуковины и размяться. Или сесть. Что угодно, лишь бы разогнать боль после удара током.

Дерек проводит рукой по лбу, только сейчас осознавая, насколько взмок от пота. Они правы. От него воняет. Кинси рыдает на виниловом диване, а Брук обнимает ее, повторяя фразы вроде: «Все будет хорошо» и «Мы найдем выход».

– Кто этот мужик? – спрашивает он.

Зарядное устройство на шее щелкает и отстегивается. Видимо, ошейник заряжен.

– Что-что? – раздраженно спрашивает Брук.

Дерек подходит ближе, чтобы его было лучше слышно. Он хочет понять, что это за тип – в любом другом месте подобный взгляд был бы призывом к драке. Надо понять, с кем он имеет дело.

Брук вскакивает.

– Назад! – рявкает она.

Он отступает, подняв руки, и садится на стул, к которому его привязывали. Господи, да он же не собирался нападать.

– Этот тип… – Дерек пытается набраться терпения, говорить менее угрожающим тоном. Он готов на все, лишь бы выудить из них информацию. – Что ты о нем знаешь?

– Ты о Митче? – спрашивает Брук.

Какая же она резкая.

– Да, вроде других мужчин здесь нет. Давно ты его знаешь?

– Он схватил меня в Портленде десять лет назад. И тебя тоже.

– Он из Портленда?

– Да кто его знает. Мы же не пили чай с печеньем и не рассказывали о своей жизни.

Дерек сжимает зубы и старательно подавляет гнев в голосе. Размышляет, какой вопрос задать.

– Вы наверняка что-то о нем знаете.

– Он не особо разговорчив. Вот что я знаю.

Да боже ты мой, как выжить с этой женщиной? Не говоря уже о психопатах!

Кинси садится и откашливается:

– Митч влюблен в Брук.

– Что?! – вскидывается Брук, как будто для нее это новость.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Дерек.

– Ну, ладно, я не знаю насчет любви, но Митч точно хочет переспать с Брук. Она его привлекает. Я знаю, как смотрит мужчина, когда тебя хочет. Именно так он на нее и смотрит. Всегда. Вот что мы знаем о Митче.

– Какая мерзость. Зачем ты ему это говоришь? – спрашивает Брук.

– Не знаю. Вдруг коп сумеет нам помочь. У меня теперь чуть больше причин сбежать, чем было до сегодняшнего дня. – А потом Кинси шепчет: – Готова даже смириться с тем, что ты на меня разозлишься.

Они могли бы использовать интерес Митча к Брук, но Дереку нужно время, чтобы все обдумать.

– Ладно, что-нибудь еще? Почему он помогает Грейс?

– Она при деньгах и хорошо ему платит. Наверняка у нее и компромат на него имеется, – говорит Брук.