Слушание дела проходило в Энфилд-Уош. Как мне помнилось, в детстве я бывала в здании суда – может быть, со школьной экскурсией, но никогда не присутствовала в суде во время слушания, не говоря уже о том, чтобы на этом слушании решалась моя судьба. Я пришла заранее, однако зал был уже полон. Я ожидала, что СМИ будут представлены по максимуму – хотя сама Элли, как жертва, не будет присутствовать, – а вот количество зевак меня удивило. Большинство из них были мне незнакомы, если не считать нескольких представителей СМИ, горстки коллег-учителей (все они избегали встречаться со мной глазами, как и я с ними) и двух-трех родителей учеников. Хотя допрашивать меня никто не собирался, суд выглядел пугающе, а перспектива встретиться лицом к лицу с Хонор приводила меня в ужас. Когда мы вошли, я быстро окинула глазами толпу, но ее там не было.

Мы с Мэри и Чипсом сидели по правую руку от Хэла, его помощницы Сильвии и молодого клерка, которого никто не позаботился представить. Мы подумывали о том, чтобы оставить Мэри дома: опасались, как бы она не пришла в беспокойство, не подняла шум и не вызвала какую-нибудь суматоху, однако она сидела до странности смирно – возможно, ее ошеломила окружающая обстановка и официальная атмосфера.

Когда судья (прямо как из кино: в парике, тучный, грозного вида) наконец появился, Мэри придвинулась поближе и крепко стиснула мою руку.

Свидетелей обвинения было всего ничего. Первым вызвали того молодого фермера, который нашел Элли. На вопросы обвинения он отвечал нервно, но откровенно. Затем врач и судмедэксперт дали показания о физическом состоянии девушки и об образцах крови, взятых в больнице. Затем говорила Салли О’Хэллоран. В вопросах, которые задавала ей группа обвинения во главе с элегантной женщиной лет тридцати, не было ничего нового. Ответы Салли легко слетали с языка и ни разу не разошлись с тем, что я прочла в ее заявлении. Но когда Хэл встал, чтобы начать перекрестный допрос, вид у Салли вдруг стал испуганный. Хэл старался, чтобы первые вопросы звучали мягко и безобидно: спрашивал, где она живет, как долго проработала во Франчесе, нравится ли ей работа. Наконец его следующий вопрос, кажется, выбил у нее почву из-под ног.

– Позвольте спросить, мисс О’Хэллоран, нет ли мистера Альберта Филдинга среди лиц… э-э-э, проживающих в доме престарелых?

Салли боязливо посмотрела на адвокатов обвинения.

– Мистер Филдинг… Кажется… Кажется, так? Да.

– А вам известно, что он отец Хонор Филдинг?

– Да. Это правда. Да, он ее отец.

– Я так понимаю, вы знакомы с мисс Филдинг?

– Я… э-э-э… Да. Мы немного знакомы по школе. И теперь я иногда вижу ее, когда она приходит повидаться с отцом.

– Значит, вы узнали бы ее, если бы она появилась в доме Сюзанны Уэллс? Поняли бы, кто это?

– Наверное. То есть да, конечно.

– И такое случалось?

Женщина моргнула.

– Что случалось?

– Мисс Филдинг когда-нибудь заходила, когда вы были там?

– Я… э-э-э… Я не помню, чтобы она…

– Дело в том, что у нас имеются показания Мэри Сквайрс, мисс О’Хэллоран. По ее словам, она помнит, что Хонор Филдинг приходила в дом, когда там были вы.

Вмешалась адвокат обвинения:

– Я возражаю, ваша честь. Мисс Сквайрс вряд ли можно счесть надежным свидетелем. Иначе мы бы и ее привлекли к уголовной ответственности.

– Но насколько мне известно, обвинение приняло в качестве доказательства показания мисс Сквайрс, когда они были в его пользу, ваша честь. Они привлекли медицинских экспертов, чтобы включить ее заявление в протокол…

– Да, да. Это справедливо. Но, может быть, вы перейдете к делу, мистер Гаскойн?

– Мисс О’Хэллоран, прошу вас ответить на мой вопрос. Вы помните, как мисс Филдинг приходила в дом мисс Уэллс, когда вы были там?

– Ох… я… я не…

Она смолкла и умоляюще посмотрела на прокурора, который ответил ей не слишком обнадеживающей улыбкой.

– Вы должны ответить на вопрос, мисс О’Хэллоран, – резко сказал судья. – И помните, вы должны говорить только правду.

– Ну, может, и заходила пару раз.

– Вы можете вспомнить, когда это было?

Она нахмурилась, изо всех сил стараясь собраться.

– Это было в понедельник – я знаю это, потому что она пришла, когда я смотрела свой сериал.

– Вы помните, в какой именно понедельник?

– Не совсем.

– Это было зимой?

– Наверное. Помню, я еще подумала – как же у нее, должно быть, ноги замерзли. Она пришла в сандалиях, а тогда еще заморозки были.

– Вы можете вспомнить месяц?

– В этом году заморозки долго держались. До последней недели июля. Я это по своим розам запомнила, – с готовностью пояснила она.

– Значит, уже после июльских школьных каникул?

– Должно быть, так.

– И до известия о побеге мисс Каннинг.

– Наверное.

– А вы можете вспомнить цель визита мисс Филдинг?

– Вот это я точно не знаю. По-моему, она… Да, она говорила, что ей нужно что-то забрать. Может, платье какое хотела взять на время? Она думала, что оно в прачечной.

– И она заходила в прачечную?

– Должно быть, так.

– Вы ее не сопровождали?

– Нет. Я была… занята. И она сказала, чтобы я не беспокоилась – она тут все знает.

– Значит, вы не видели, куда она пошла?

– Нет. Но она сказала, что идет в прачечную.

– Вы знаете, как пройти в прачечную из дома?

– Мне туда ходить было незачем, но я знаю, что она в подвале.

– Да, в подвале. Туда можно войти и снаружи, но обычно проходят через дверь в коридоре – ту самую, которую, по вашим словам, вам велели не открывать, чтобы Мэри не упала с лестницы. Ту самую дверь, из-за которой, по вашим словам, доносились странные звуки.

– Ой…

– Вот именно – ой. Итак, насколько вам известно, мисс Филдинг спустилась вниз, чтобы забрать какую-то вещь из прачечной.

– Да.

– И она без проблем открыла дверь в коридор?

– Она ничего про это не говорила. Вроде бы. Это уж надо ее саму спросить.

– Но вы заявили, что дверь в подвальные комнаты всегда была заперта. Что вам прямо было сказано никогда туда не входить.

– Может… может, у Хонор ключ был?

– Этот визит – если вы правильно назвали день – должен был состояться в то время, когда Элли Каннинг якобы держали внизу.

– Ох… но я… я не уверена.

– Вы, случайно, не видели тот предмет одежды, который Хонор Филдинг забрала из прачечной? Что она взяла?

– Нет, не видела.

– Мисс Сквайрс предположила, что визит как-то связан с днем рождения мисс Уэллс. С каким-то сюрпризом, по-видимому.

– Я ничего про это не знаю.

– А вы не подумали, что следовало бы рассказать об этом визите Сюзанне Уэллс, когда она вернулась домой? Просто рассказать о том, что произошло за день. Ведь это же стандартное поведение в такой ситуации?

– Должно быть… ну, после обеда же всегда столько дел. Я, наверное… наверное, просто… забыла про это.

– И не «вспомнили» потом, когда все произошло, как «вспомнили» о звуках?

– Не понимаю, что это меняет. Может, эта девушка и была там. Может, Хонор ее просто не видела…

– И, по-видимому, ничего не слышала. Тех криков, которые, по вашим словам, вы слышали из подвальных комнат. Вы слышали их, когда Хонор Филдинг приходила в дом? Когда она спускалась в прачечную?

– Точно не скажу. Ну, знаете, я же не все время их слышала. Может, она тогда как раз… спала, или была без сознания, или еще что-нибудь.

– Возможно, так и было. У меня есть еще несколько вопросов, если вы не возражаете. Теперь, мисс О’Хэллоран, не могли бы вы вернуться немного назад, к тому, что произошло за несколько дней до того, как мисс Филдинг спустилась в прачечную?

Это было что-то новенькое. Я вопросительно посмотрела на Чипса, но он только пожал плечами и шепнул:

– Понятия не имею. Я знаю, что у Хэла есть свой сыщик, и он что-то там вынюхивал. Должно быть, разузнал еще кое-что.