Салли долго молчала, хмуря брови.

– За несколько дней до того? Не знаю. Это давно было.

– Верно, давно. Но, может быть, мне стоит сузить временные рамки. На этот раз у нас имеется точная дата: 27 июля. Это была пятница. В тот вечер мисс Филдинг приходила к вам домой.

– Хм. Может быть.

– Не только может, но и было. У нас есть свидетель, ваша соседка – она говорит, что видела, как Хонор подъехала к вашему дому и вошла. Свидетельницу это удивило, так как она не знала, что вы с Хонор подруги.

– Мы не подруги.

– Но она была у вас дома?

– Э-э-э… да. Была.

– Не могли бы вы рассказать нам зачем?

– Я…

Салли дико озиралась, ее нарастающее отчаяние было очевидно всем.

Адвокат со стороны обвинения встала.

– Я возражаю. Свидетельница не обязана отвечать на этот вопрос, ваша честь. Это не имеет отношения к делу.

Судья поднял голову и окинул Салли долгим задумчивым взглядом.

– Нет, я полагаю, что хотел бы услышать ответ. Мисс О’Хэллоран, пожалуйста, ответьте на вопрос мистера Гаскойна. Зачем мисс Филдинг приезжала к вам домой?

– Она… хотела со мной поговорить.

– Не могли бы вы рассказать нам, о чем она хотела поговорить с вами?

Хэл хотя и задал этот вопрос довольно небрежно, однако в голосе слышалась взволнованная нотка.

– Нет.

– Нет?

– Не могу вспомнить.

– Не можете или не хотите? Потому что мисс Филдинг просила вас сделать что-то противозаконное?

– Возражаю!

– Можете не отвечать на этот вопрос, мисс О’Хэллоран. Мистер Гаскойн, свидетельница уже сказала вам, что ничего не помнит. Вы хотите еще о чем-то спросить?

– Больше вопросов нет, ваша честь. Спасибо, мисс О’Хэллоран. Вы очень помогли.

Салли поднялась на ноги и долго стояла, не шевелясь, словно оцепенев. Пристав что-то тихо сказал ей, а затем осторожно вывел из зала. Она шла торопливо, опустив голову, стараясь ни с кем не встречаться глазами.

Когда она проходила мимо нас, Чипс повернулся к ней и обжег взглядом, а я смотрела прямо перед собой. Хэл взглянул на нас и кивнул, а потом вызвал первого и единственного свидетеля защиты – Дэвида Ли. Группа обвинения всеми силами пыталась скрыть свою обеспокоенность: перебирали бумаги, передавали друг другу какие-то заметки.

– Нас не уведомили об этом свидетеле.

Судья снова на мгновение поднял голову.

– Очевидно, свидетеля нашли в последний момент. Неважно – у вас будет возможность провести перекрестный допрос, мисс Баттисти.

Ли было лет тридцать пять, и он был исключительно хорош собой. Рукава рубашки навыпуск были закатаны выше локтей, обнажая твердые мускулы и затейливые татуировки. Судья впервые за весь день словно оживился, явно заинтригованный ходом событий.

Хэл встал и ободряюще улыбнулся свидетелю.

– Мистер Ли, вы назвали себя «артрепренером». Можете ли вы объяснить нам, что это значит?

Ли не улыбнулся в ответ.

– Я фотограф и кинорежиссер.

– Как бы вы описали свою работу?

– Возражаю. Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

Адвокат выглядела взволнованной.

Судья слегка улыбнулся ей.

– Возможно. Но, полагаю, сейчас узнаете. Возражение отклонено. – Он перевел взгляд на Хэла. – Надеюсь, это того стоит.

Хэл коротко кивнул и снова повернулся к Ли.

– Мистер Ли, расскажите немного о своей работе. О тематике, о целевой аудитории и так далее.

Ли откашлялся.

– Ну, это немного больше, чем просто искусство – я считаю, что, в сущности, работаю на благо общества. Главное для меня – помочь женщинам раскрыть свой потенциал. Я помогаю им почувствовать себя комфортно в своем теле, а потом вывожу их из зоны комфорта посредством связей с другими. Это серьезный проект.

– На вашем сайте присутствуют фотографии полуобнаженных женщин, мистер Ли. Кто-то назвал бы это мягким порно.

Ли презрительно посмотрел на него.

– Вероятно, да, если посмотреть на это со стандартной гетеронормативной точки зрения. Это делается не ради дешевого возбуждения, а ради расширения прав и возможностей женщин.

– Полагаю, это зависит от точки зрения, как вы говорите. Как бы то ни было, эти фото сравнительно безобидные, так?

– Иногда мы делаем и по-настоящему откровенные снимки, но всегда со вкусом.

– И вы просто… продаете эти фотографии через сайт? Прошу меня простить, если я немного циничен, но эти изображения, кажется, не вполне отвечают современным вкусам.

Ли пожал плечами.

– У меня довольно элитная клиентура. Им нужно что-то особенное. Художественное. Немного в стиле ретро.

– И вы еще и режиссер? На сайте нет никаких упоминаний о ваших фильмах. Почему?

Ли как будто смутился.

– Они доступны только для посетителей с особым статусом. Для подписчиков.

– Фильмы тоже в стиле ретро, как и фотографии?

– Не всегда ретро. Они предназначены для женщин, которые хотят исследовать свои границы, свою силу, хотят развиваться.

– Под развитием вы понимаете секс перед камерой?

– Если они сами этого хотят.

Делая вид, что не слышит приглушенного смеха, Ли с каменным лицом смотрел прямо перед собой.

– Как вы продюсируете свои фильмы, мистер Ли? Как, в частности, ищете «таланты»? Вы пользуетесь услугами какого-нибудь агентства?

– Нет, не совсем. Обычно… это тот случай, когда они сами меня находят. Они ищут такой опыт. А иногда это просто… случайная встреча в баре или что-нибудь в этом роде.

– А когда вы снимаете этих девушек, они дают на это свое согласие?

– Ну, тут все довольно очевидно – камеры и все такое. Я никогда не встречал девушку, которую не заводит камера. Они все хотят быть звездами. И я плачу им деньги.

– А как насчет мужских персонажей, мистер Ли? Где вы их… хм… берете?

Ли помедлил с ответом.

– Чаще всего это я сам.

– Вы хотите сказать, что активно занимаетесь сексом во время съемок своих фильмов?

– Да, и иногда это жесткий секс. Но я знаю этих девушек – они мне доверяют. Между нами есть связь.

Снова позади послышался приглушенный смех, кто-то неловко заерзал на сиденье.

Хэл выдержал паузу, играя на эмоциях зала.

– Знают ли те девушки, с которыми вы работаете, что вы продаете отснятый материал?

– Конечно. Во всяком случае, большинство из них.

– И они не возражают?

– Нет. – Он смотрел с вызовом, готовый защищаться. – Как я уже сказал, им платят деньги.

– Я бы хотел, чтобы вы взглянули на несколько фотографий. – Клерк Хэла передал Ли тонкую стопку распечатанных листов. – Вы можете подтвердить, что эти изображения взяты с вашего сайта?

Ли перебрал листы.

– Да.

– Они никак не обработаны?

– Нет. По виду нет.

– А даты под каждой фотографией – это те даты, когда были сделаны снимки?

Ли пригляделся внимательней.

– Если это те же даты, что и на сайте, то да. Мне их менять незачем.

– Не могли бы вы назвать нам временной диапазон?

Адвокат со стороны обвинения возразила:

– Ваша честь, я не понимаю, какое отношение к делу имеет этот вопрос.

Судья хмуро улыбнулся.

– А я, кажется, начинаю понимать, мисс Баттисти. Продолжайте, мистер Гаскойн.

– Не могли бы вы назвать нам дату самого раннего снимка и самого последнего из данной подборки, мистер Ли?

Ли внимательно просмотрел страницы.

– Да. Первая датирована 7 июля… гм… а последняя – 25 июля.

– А есть ли снимки, сделанные в промежутке между этими датами?

Ли снова перелистал страницы.

– Кажется, почти каждый день что-то есть.

– Полагаю, вы помните женщину, изображенную на этих фотографиях, мистер Ли?

– Помню.

– Под каким именем вы ее знали?

– Она сказала, что ее зовут Оливия.

– А вы видели ее где-нибудь до этого или после?

– Это та девушка, которая говорит, что ее похитили. Элли Каннинг.

Зал дружно ахнул и, кажется, подался вперед в нетерпеливом желании услышать, что будет дальше.

– Вы уверены?