Фрида подумала о ручной гранате на заднем сиденье, вообще-то ее устраивало, что не нужно будет ехать с этой штукой до ближайшего участка. Что, если это все-таки не муляж? Она не особо доверяла словам этого придурочного Космо.

— Сколько времени это займет? — спросила она.

— Пять минут, самое большее десять.

Фрида поблагодарила и повесила потертую пластиковую трубку таксофона на вилку. Сомневаясь в правильности только что совершенного поступка, она ждала подходящего момента, чтобы перейти через дорогу.

Макс постоянно говорил, что ему нельзя вовлекать полицию, но распространяется ли этот запрет и на нее тоже? Да и какая у нее сейчас есть альтернатива, когда связь с отцом Йолы резко прервалась посередине разговора, а ее собственный сотовый твердил «вызываемый абонент временно недоступен». К тому же у нее на карте больше нет двадцати центов (рекламный подарок ее курьерской фирмы), так что было логично набрать бесплатный номер ПО. Или как? Йола тоже больше не связывалась с ней через наушник.

Черт, наушник! Лучше вернуться к машине, где она его оставила.

Выехавший с парковки «опель» помешал Фриде пересечь шоссе даже до разделительной полосы. Вторым шансом она не воспользовалась, потому что за спиной у нее раздался сигнал электронного гудка. Ступив уже одной ногой на проезжую часть, Фрида замерла, обернулась и посмотрела на серый карточный таксофон.

Он звонил. Громко и настойчиво.

Фрида опасливо огляделась, но, кроме нее, рядом не было ни одного пешехода, никого, кто мог ожидать звонка.

Наверное, обратный звонок из полиции, у них какой-нибудь вопрос, — подумала она. Вполне возможно. Та дамочка не очень хорошо соображала.

С этой мыслью Фрида подошла к аппарату и подняла трубку.

— Ну что еще?

Измененный голос на другом конце, словно бритвой, резанул по барабанным перепонкам.

— Слушайте меня внимательно, Фрида. У вас осталось всего шестьдесят секунд, даже меньше.

— Кто это?

— Единственный, кто еще может вам помочь.

— Вы издеваетесь надо мной? Я только что позвонила в полицию…

— Нет, не позвонили. Мужчины, которые похитили Йолу, вычислили вас по наушнику и перевели ваш звонок. Видите зеленый пикап с затонированными стеклами?

Фрида посмотрела вниз по Скалицерштрассе в направлении зоопарка. Потом в другую сторону.

— Нет, то есть… — Она прищурилась. Возможно, там вдали действительно подъезжало что-то зеленое. — А что, если да?

— Это люди, с которыми вы разговаривали, Фрида. Наемные убийцы. Они схватят вас и убьют, как собираются поступить и с Йолой.

— Вы разыгрываете меня.

— Нет. А вы думаете, зачем вас так долго держали на проводе? Чтобы вы не смогли сбежать!

— Сбежать? От кого?

— Это я объясню вам позже, когда вы будете у нас. У вас есть еще тридцать секунд.

Фрида услышала гудок автомобиля и посмотрела в ту сторону. Метрах в ста вторым рядом парковался «смарт». Рядом стоял БМВ с низкой посадкой, из которого высунулся темноволосый, южного вида мужчина и дико жестикулировал водителю «смарта», вероятно, возмущаясь пробке, которую тот спровоцировал.

Но на гудок нажал не водитель БМВ, а тот, кто сидел в автомобиле за ним, а это был — если Фрида не ошибалась — зеленый пикап.

— Что мне сейчас делать? — спросила Фрида, начиная паниковать.

Мотор взревел. Она увидела, как пикап подал назад, потом повернул налево через разделительную полосу и поехал в обратном направлении.

— Это он! Он меня увидел. О господи, он едет прямо на меня! — закричала она в трубку. — ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?

— Не волнуйтесь. Мы об этом позаботимся, — спокойно ответил голос.

Концерт клаксонов делал их разговор почти невозможным.

Пикап!

— Как? Как вы собираетесь это сделать, он почти уже рядом со мной!

— Видите остановку такси, вниз по улице у следующего блока домов?

Она обернулась:

— Да.

— Садитесь в предпоследний автомобиль. Но поторопитесь.

Фрида повернулась обратно. Увидела, как из пикапа вылезли двое мужчин в темном. Бросила трубку и сделала то же, что и ее преследователи: она побежала.

Спасая свою жизнь.

Нас вытащили из автофургона и повели, как скот на убой, идти пришлось вслепую: на головах у нас по-прежнему были льняные мешки, которые терлись о лица, как наждачная бумага.

По моим ощущениям, наш путь лежал через затхлые подвальные своды. Так как руки были скованы наручниками спереди, Спук и Виола подхватили нас под локти и помогли спуститься по пружинистой металлической лестнице, правда, на предпоследней ступеньке я чуть было не поскользнулся.

Много раз останавливались и слышали скрежет, за которым следовал скрип: как будто сначала отпирали засов, а затем открывали тяжелую металлическую дверь.

— Вы из клуба любителей крыс или типа того? — спросил Космо с наигранной беспечностью, после того как мы спустились по второй лестнице. — Или почему ваш клубный дом находится в канализации?

И правда, все сильнее пахло сыростью и затхлостью.

— Молчать! — приказал Спук, и его голос отдавался эхом, как в церкви.

После того как мы получили указание переступить через высокий порог, я услышал, как за нами захлопнулась дверь. Затем меня схватила чья-то рука, ведомый ею, я прошел несколько десятков шагов вперед, пока под колени мне не подсунули стул. Тогда наконец-то с головы у меня сорвали мешок.

Интуитивно я закрыл глаза в ожидании, что меня ослепит свет, но делать это было совсем не обязательно. Помещение размером со спортивный зал, в центре которого я сидел, было освещено, как коктейльный бар. Сумеречный мягкий приглушенный свет заполнял пространство вокруг меня, как шелковистый дым.

— Добро пожаловать, — услышал я за собой голос.

Попытался повернуть голову и тут понял, что не вижу нигде Космо. Спука и Виолы тоже не было.

— Я хочу поговорить с вами наедине, — подтвердил мое опасение голос.

В поле моего зрения появился маленький мужчина с залысиной и брюшком. Глаза прятались за дешевыми, слишком большими для его каплевидной головы очками, левая дужка которых была склеена лейкопластырем. Общее жалкое впечатление усугубляла его неопрятная одежда: вытянутая желтоватого цвета трикотажная кофта с кожаными заплатками на локтях, плохо сидящие широкие штаны, какие, наверное, были модными в восьмидесятых годах прошлого века. Он находился в том возрасте, когда уже сложно сосчитать количество свечей на именинном торте, полагаю, где-то за пятьдесят. Самой заметной отличительной чертой была его мощная нижняя челюсть.

— Вы Фиш? — спросил я его.

Он весело моргнул, снял очки и начал церемонно протирать их подолом футболки, которую носил под кофтой и надпись на которой, вероятно, повеселила бы Тоффи. «Я никого не дискриминирую. Я ненавижу всех».

— Да, меня так называют, — сказал он и пододвинул себе табуретку.

— Почему? — поинтересовался я, словно считал нормальным сидеть вот так со связанными руками напротив незнакомого мужчины в каком-то бетонном бункере, потому что мое настоящее местонахождение было не что иное, как бомбоубежище: вышиною с дом, со стальной обшивкой, с голыми серыми стенами и такими же полами.

— Вы когда-нибудь видели рыбу с закрытыми глазами? — ответил он вопросом на вопрос.

Я помотал головой.

Йола наверняка бы вежливо просветила его: «У рыб нет век, идиот», но я сдержался.

Мужчина дружелюбно улыбнулся:

— Ну вот и меня никто еще не видел спящим. Отсюда и мое прозвище.

— Тогда я не завидую вашей сексуальной жизни, — ответил я.

Его лицо помрачнело.

— Думаю, в настоящий момент вам стоит поменяться жизнью с любым, кто будет предлагать.

Я невольно кивнул. Мужчина был прав.

Мою дочь похитили, я сам сидел связанным в каком-то бетонном ангаре и общался с незнакомцем, про которого до сих пор знал только, что у него плохой вкус в одежде и бессонница.