— Слушай, а это не вид со студенческого общежития? — спросил Дэш и ткнул пальцем в стоп-кадр, которым заканчивалось видео. — Вон там большой лекторий и библиотека, нет?

— Похоже на то.

— Проклятье, там сейчас начнется настоящий ад! — воскликнул Дэш. — Сколько уже посмотрели это видео? Миллион? Два?

Николай помотал головой.

— Никто, кроме нас. Хакер переключил канал Бена в частный режим. Это могут увидеть только пользователи с паролем, и…

Он не закончил предложение, потому что ему в голову пришла мысль.

«Оц. Разве не это имя Бен называл несколько часов назад?»

— О чем ты думаешь?

— Я задаюсь вопросом, может, этот Оц и есть тот парень, который выдумал всю эту хрень с Ночью вне закона.

— С чего ты решил?

— А кто еще мог удалить весь контент, как бы намекая нам, с одной стороны, чтобы мы не лезли в это дело. А с другой — подсказывая, где состоится представление?

Дэш взял свою вилку для картошки, облизал ее и затем почесал ею бровь.

— Как ты думаешь? — спросил он Николая. — Это ловушка, или кто-то хочет поблагодарить нас за то, что мы сделали его игру такой захватывающей?

Николай пожал плечами и кивнул на их машину, припаркованную на разделительной полосе Кудамм.

— У нас есть только одна возможность это выяснить.

— Где. Вы. Находитесь?

Речь Мартина Швартца напоминала автоматную очередь. Каждое слово — выстрел.

Но как бы громко он ни кричал, не мог попасть в Бена.

Полицейский источал одну лишь ярость, но этого было мало, чтобы остановить Бена. Или хотя бы заставить волноваться. Зато Бен был рад, что Дженнифер сдержала слово и не выдала его.

Видимо, он сумел убедить ее в том, в чем сам не был уверен: что может спасти Джул.

«Существует единственный шанс выяснить, чем они отравили Джул, и только я один могу им воспользоваться», — поклялся он в больничной палате. Отлично понимая, что Оц, если тот вообще существовал, мог и не владеть информацией о судьбе его дочери. С другой стороны, он был готов биться об заклад, что MMS пришла от кого-то из тех двух психов, которые всю эту сумасшедшую ночь ставили перед ним одну дикую задачу за другой.

— Отвлеки охранника и помоги мне выиграть немного времени, — попросил Бен свою плачущую жену и указал на окно палаты, с которым справился бы и четырехлетний ребенок, так как они находились на первом этаже. Но Бен был тяжело ранен. Даже вес автомобильного ключа, который Дженни после первоначального протеста сунула ему в руку, вызвал у него колющую боль в спине.

В настоящий момент все оставшиеся силы шли на то, чтобы не потерять сознание в круговом движении на Ам-Вильден-Эбер.

— Слушайте меня внимательно, Бен, — сказал Швартц, которого было очень плохо слышно, хотя второй телефон Джул был подключен к громкой связи в машине Дженнифер.

Иначе он не смог бы одновременно держать его в руке и вести машину. При своем состоянии Бен был уже рад, что сумел найти на Миттельаллее этот автомобиль с автоматической коробкой передач и без происшествий выехать с территории клиники.

— Вы не можете постоянно убегать, — услышал он Швартца.

— Я делаю как раз обратное, — возразил Бен.

Он ускорился у иракского посольства и помчался вниз по Пацеллиаллее. В таком темпе он уже через пять минут будет у цели.

— Насколько я вижу, вы лишь даете пинка под зад всем, кто хочет вам помочь. Но на этот раз вы зашли слишком далеко.

— Хм, — согласился Бен. У него не было ни желания, ни сил возражать, к тому же полицейский был прав. Он зашел слишком далеко. Но не сегодня, а на протяжении всей своей жизни. Постоянно упорствовал и все больше дистанцировался от людей, которых любил.

Отец, мать, Дженнифер, Джул… Список тех, от кого он отдалился, совпадал со списком самых дорогих ему людей.

Его отец был прав. Он безответственный неудачник.

Неудивительно, что оказалось проще простого сделать его управляемой марионеткой в этой Ночи вне закона. Но он положит этому конец. В последний раз послушается указаний незнакомца, но, встретившись с ним, разорвет веревки, за которые дергает кукловод. Как сказал вчера его отец: «Ответственность означает смотреть фактам в лицо. Занять жизненную позицию».

— Вы еще там? — спросил Швартц.

Бен доехал до кампуса и завернул направо.

Во рту у него собралась слюна — сплюнув, он почувствовал привкус крови.

— Да.

— Хорошо. Тогда сворачивайте сейчас на обочину, скажите мне, где вы находитесь, и ждите нашего приезда.

— Нет, — возразил Бен и почувствовал странное желание улыбнуться.

— Бен, не делайте все еще хуже. Уже выписан ордер на ваш арест. Вас подозревают в убийстве известной на весь город сутенерши и молодого человека, которых сегодня ночью нашли застреленными на Фробенштрассе. К тому же у нас есть вопросы в связи с беспорядками в «Макдоналдсе» и отравлением вашей дочери.

Бен снова повернул направо, на этот раз на Гариштрассе.

— Тогда приезжайте и арестуйте меня.

— Я серьезно, Бен.

— Я тоже. Приезжайте по адресу Гариштрассе, 101. В квартиру Джул. Я как раз там.

— Что вам там нужно? — раздраженно спросил Швартц.

— Мне нужно лишь выиграть немного времени. Не знаю, удастся ли спасти дочь. Но если у меня не получится в ближайшие пять минут, то потом все равно будет поздно.

Впереди он заметил парковочное место, куда заехал на полном ходу и резко затормозил, визжа колесами. Дернувшись, машина встала.

— Постарайтесь подойти как можно незаметнее. Я не знаю, с кем мы имеем дело. Встретимся на крыше!

Бен вылез из машины. Его сердце подпрыгивало, как гоночный автомобиль на булыжной мостовой. Скакало, спотыкалось, кружилось, работало так яростно, как никогда в жизни, и все равно не могло обеспечить его тело необходимым количеством крови.

— О’кей, не делайте глупостей, — предупредил Швартц. — Мы скоро будем.

Бен вытер пот с лица и поборол желание придержаться за капот припаркованного автомобиля, мимо которого как раз проходил.

Старый зеленый универсал «вольво».

С наклейкой профсоюза полиции на лобовом стекле?

Бен остановился.

Обернулся, хотя это стоило ему слишком много времени и вызвало невыносимую боль. Бросил взгляд на автомобильный номер.

— Швартц? — спросил он глухим голосом.

— Да.

— Проверьте еще кое-что, прежде чем приедете сюда.

Бен искал логичное объяснение, но не находил. Его бросило в холод, когда он произнес:

— Выясните, почему машина моего отца стоит перед домом Джул.

Ночь пахла влажной землей, свежескошенной травой и навозом.

Обычный летний запах в Берлине после сильной грозы. Ливень раскрыл лучшее в столице, смыв грязь и пыль с улиц, домов и машин. И в то же время показал городскую изнанку, затопив канализацию и подняв зловонные стоки через решетки на поверхность.

Оц не воспринимал никаких особенных запахов этого утра. Он даже не слышал гомонящих птиц, которых ничуть не смутило его появление на их раннем концерте. Хотя он так громко кашлял, выходя из машины.

Хотя не мог спокойно стоять в темноте за контейнером для макулатуры рядом с велосипедной стойкой и просто ждать.

Он должен был двигаться. Переступать с ноги на ногу, чесаться, откашливаться, глотать, постанывать, наблюдая за пустынной улицей.

Очень скоро на ней появятся гости.

Он отправил два приглашения.

Одно было уже принято.

Беньямин Рюман добрался до цели первым. Его машина немного криво стояла на широком парковочном месте прямо перед домом. Недалеко от «вольво», на котором он приехал сам.

В одной лишь операционной рубашке, которую ему завязали на спине, внезаконник неуклюже проковылял по тротуарным плитам. Шатаясь и запинаясь, словно пародируя себя самого в пьяном состоянии. Останавливаясь от боли через каждые четыре шага. А вот появились и другие, всего через несколько секунд.