Блин…
Отложив его, я откинулся на спинку кресла и на последний час полета закрыл глаза.
Улик на самом-то деле оказалось более чем достаточно, чтобы осудить Энди.
Его кровь была обнаружена под ногтями у Скайлар. Эксперт-криминалист по имени Шерил Банбери подтвердила совпадение ДНК. Ее отчет был кратким и сокрушительным.
Доктор Шерил Банбери, ведущий аналитик отдела судебной биологии
Переданные для сравнительной экспертизы обрезки ногтей, взятые с правой руки жертвы, были предоставлены шерифом округа Санвилл Колтом Ломаксом. Он подтвердил, что под ногтями имелась грязь и что-то похожее на кровь. Изучив обрезки ногтей, представленные мне в запечатанном пакете для улик с маркировкой СЛ-12, я обнаружила следующее: кровь, частицы кожи, общий мусор, следовые количества какого-то порошка.
В составе этого порошка были обнаружены частицы антихолинергического средства (четыре части), сертралина (одна часть), сульфата морфина (четыре части), фенотиазина (скорее всего, прохлорперазина, одна часть).
Шериф Колт Ломакс также предоставил образец ДНК, взятый при помощи мазка у подозреваемого Энди Дюбуа и помеченный как CЛ-28.
Оба предоставленных образца подверглись процедуре выделения ДНК. Генетические характеристики определялись при помощи ПЦР-анализа по однолокусному методу. Было проведено двадцать одно сравнение ДНК-маркеров обоих образцов, а также отдельно взятый контрольный тест. Биостатистический анализ подтвердил, что ДНК-маркеры из образца СЛ-12 совпадают с ДНК из образца СЛ-28 с вероятностью 99,9999 %.
Состав упомянутого порошка, обнаруженного в следовых, то есть в совершенно мизерных количествах, не вызвал у меня особого беспокойства – жертва изучала химию, поэтому я предположил, что она могла контактировать с самыми разными веществами. А вот результаты анализа ДНК были просто убийственными. Вообще-то идеального совпадения ДНК не бывает, но в отчете утверждалось, что ДНК из крови под ногтями Скайлар совпадает с ДНК Энди настолько, насколько наука вообще способна их проанализировать. У Энди на плече имелись царапины от ногтей. Достаточно глубокие, чтобы пустить кровь. Похоже, Скайлар оцарапала того, кто напал на нее, и этим человеком был Энди.
Шестнадцатого мая, на следующий день после того, как было найдено тело Скайлар, Энди дал шерифу Ломаксу полное и подробное признание. Это было совсем не похоже на то, что могло быть написано молодым человеком вроде Энди. Судя по дубовому стилю, скорей кем-то из правоохранителей. Наверняка какой-нибудь коп сочинил эту чертову бумагу и заставил Энди подписать ее.
Но это было не единственное признание. Его сокамерник засвидетельствовал, что Энди признался в убийстве Скайлар, которое совершил, потому что она отказалась с ним переспать. Я ощутил легкую тошноту, но в то же время и какую-то странную надежду.
В этом деле было не одно, а сразу два сомнительных признания. Одно написанное каким-то копом через несколько часов после ареста Энди, другое предположительно появилось неделю спустя и поступило от тюремного стукача. Зачем им понадобились два признания?
Мне нужно было поговорить с самим Энди. Прочувствовать его. Посмотреть на него, глаза в глаза. Мне требовалось убедиться в том, что он невиновен. Я знал, что все сразу пойму, когда пообщаюсь с ним.
На данный момент у меня не имелось никаких сомнений только в одном: если я возьмусь защищать Энди, это будет самое трудное дело в моей жизни.
Глава 6
Эдди
Прилетев в аэропорт Мобила около восьми, мы получили багаж, и я оплатил аренду автомобиля корпоративной кредитной картой.
Прокатная компания высадила нас с Гарри на дальнем конце огромной парковки рядом с «Приусом», который явно знавал лучшие времена. Выбравшись из гольфкара, Гарри уставился на «Приус» так, словно это был его собственный ребенок, который только что бросил Гарвард, чтобы заняться плетением корзин.
– Я думал, мы берем напрокат машину… – заметил он.
– Вот машина, – сказал я.
– Нет, это не так. Это батарейка на колесах, с моторчиком от игрушечной машинки. У нее нет души.
– У тебя тоже. Давай просто забросим наше барахло в багажник и двинем в Бакстаун. Я поведу.
– Нет, я сам поведу. Это даст мне повод пожаловаться на машину, а тебе – на мою манеру езды. Тогда мы оба будем счастливы.
Похоже, что спутниковый навигатор в машине больше опирался на астрологию и надежду, чем на GPS, но к тому времени, как мы выехали на автостраду, до округа Санвилл оставалось уже всего ничего. Гарри продолжал кочевряжиться, жалуясь, что машина неисправна.
– Она не неисправна, это гибрид.
– Гибрид с чем? С мулом? Говорю тебе, эта штука на последнем издыхании!
На указателе съезда на Бакстаун виднелись три проржавевших по краям пулевых отверстия. И все внутри буквы «с». Мы оказались на двухполосной шоссейке, обрамленной с обеих сторон деревьями. Вскоре они сменились открытыми полями, затянутыми низким туманом. Затем туман сдвинулся, слегка колыхаясь, как будто тысячи привидений катались по земле.
Это был не туман. Это было то, чего я никогда раньше не видел.
– Хлопковые поля, – объяснил Гарри. – Странновато они выглядят в лунном свете, точно?
– Жутковато, – поправил я.
– Мой прадедушка собирал хлопок в Алабаме. Та еще была работенка… Не знаю, считалось бы это сейчас трудоустройством. Ему ни фига не платили.
Его голос стал тише и глубже, когда он произнес:
– Слишком много крови было пролито на этой земле… Это место кажется каким-то… отравленным. Мой отец проповедовал по всей Алабаме. Мы прожили здесь пять лет. Не могу сказать, что я когда-либо скучал по здешним краям.
Я почувствовал, как по спине у меня пробежал холодок.
– Как только с этим делом будет покончено, мы уедем отсюда. И никогда не вернемся, – пообещал я.
Поля простирались на многие мили во все стороны, пока мы не перевалили через гребень холма и перед нами не открылся лес. Дорога вилась между огромными дубами и ивами. Их ветви, укутанные испанским мхом, нависали над асфальтовым дорожным покрытием, словно какая-то готическая вуаль. Вдоль дороги попадались старые бревенчатые домишки. Одноэтажные. Ни у одного из них не было приличной крыши, да и стояли они все вкривь и вкось. Выглядели эти дома заброшенными – или, по крайней мере, только выглядели. Кое-где в них горел свет. В некоторых даже не было оконных стекол – только вощеная бумага, которая на удивление красиво светилась, подсвеченная изнутри.
– Ты прочел уже все материалы дела? – спросил Гарри.
– Да. Что думаешь?
– Если он утверждает, что невиновен – а это может быть и так, – то нам придется тяжко. У тебя уже были сложные дела в прошлом. У меня тоже. Но не такие, как сейчас. Перво-наперво нам надо отмести два эти признания. Одно – данное сокамернику, другое – шерифу, – сказал Гарри.
– Нам нужно с ним поговорить. Если он скажет, что признание в полиции было получено под принуждением, то нам понадобятся какие-то доказательства этого. Другое признание сделано тюремному стукачу. С этим, пожалуй, будет полегче бороться.
– Я не думаю, что этот парнишка убил ту бедняжку, – прямо сказал Гарри.
– Почему ты так уверен? – спросил я.
– Что-то во всей этой истории не так. Я и раньше видел, как копы подкрепляют разваливающиеся дела сфальсифицированными уликами, но все-таки не так, как сейчас. У них есть кровь Энди и его ДНК под ногтями жертвы, а у парня всего-то царапина на плече. Почему вдобавок ко всему получено не одно, а сразу два ложных признания? Что-то тут мне не нравится.
– Не нравится, говоришь? Через пару дней нам предстоит судебный процесс по делу об убийстве, за которое полагается смертная казнь, нам не платят, мы находимся в какой-то жопе мира, и у нас есть клиент, который дважды признался в убийстве. Что тут может понравиться?
– Ни черта не может, это точно. Жертва – вот ключ к этому делу. Нам нужно знать о ней все, от и до. В деле не так уж много полезных сведений.
