Я опять ощутил больничный запах хлорки. Тонкую руку матери у себя на плече. Во рту появился металлический привкус. Все это происходило опять, как будто наяву.

И тут я услышал то, чему не было места в этом моем мрачном воспоминании.

Я услышал низкий вой. Который становился все громче. Сначала мне показалось, будто это я сам издаю тот звук, но затем его тон изменился, и он еще больше усилился. Звук мощного двигателя, набирающего обороты на резких подгазовках. Я посмотрел направо, в сторону шоссе, и увидел свет фар, пробивающийся сквозь деревья, приближающийся по грунтовке в мою сторону. Эта машина ехала явно слишком быстро.

Если убийство Гарри было задумано как ловушка, чтобы заманить меня в этот темный лес, где меня тоже убьют, то я был чертовски уверен, что обязательно заглочу эту приманку. Только вот не я стану тем, кто в конечном итоге расстанется с жизнью! Руки у меня сжались в кулаки, а давление в груди ослабло. Я вскочил, по-звериному взревев, и помчался по колее навстречу темной машине, которая продолжала приближаться. Слезы жгли мне глаза. Примерно в тот момент, когда лучи ее фар упали мне на лицо, она еще быстрей рванула вперед.

– НУ ДАВАЙ ЖЕ, УЁ… – Я даже не смог закончить крик. В легких не хватило воздуха.

Машина замедлила ход. Остановилась. Я услышал, как открылась дверца.

Я был всего в сорока футах от нее.

Я не останавливался. Плевать, пусть даже у них стволы. Они убили моего друга. Лучшего друга, который у меня когда-либо был. Гарри был моим наставником, отцом, братом… он был для меня всем.

Кроме сияющих фар, я все равно ничего не видел. Не было смысла щуриться, пытаясь разглядеть лицо. В луче света появилась человеческая фигура. Для меня – не более чем темный силуэт.

Туловище, ноги и руки. И в одной из них пистолет.

В тридцати футах от себя я увидел, как правая рука силуэта поднимается. Рука с пистолетом. Вытягивается в мою сторону.

Я никак не успевал подобраться достаточно близко, чтобы нанести этому человеку какой-либо урон, прежде чем мне прострелят какой-нибудь жизненно важный орган.

Рука фигуры выпрямилась.

И тут моя левая нога выскользнула из-под меня куда-то вбок, а руки разлетелись в разные стороны, когда я попытался восстановить равновесие и удержаться на ногах. Но без толку. Я упал лицом в грязь.

Шаря руками по земле, пытаясь опять подняться на ноги, я услышал приближающиеся шаги, хлюпанье подошв по грязи. Земля была такой скользкой, а шок от того, что я увидел Гарри мертвым, бег по крутому подъему в такую жару – все это отобрало у меня остатки сил. Последним усилием подтянув под себя одну ногу, я опять поскользнулся и тяжело рухнул обратно на землю.

Шлепанье по грязи смолкло.

Щелкнул взведенный курок.

А затем человек с пистолетом заговорил.

– Эдди, какого черта ты тут делаешь? – спросил Гарри.

– Эдди… – повторил Гарри.

Я не расслышал, что он сказал дальше. Я вскочил на ноги, и мои руки крепко обхватили его. Моя голова лежала у него на плече.

– А я подумал, что это ты сидишь за рулем, – выдавил я.

– Эта машина серая. А та, что позади меня, – синяя. Была такая духота, что я уже не мог усидеть в машине без включенного кондиционера. Аккумулятор начал садиться, и я решил по-быстрому проехаться. Подумал: покатаюсь-ка взад-вперед по шоссе, погляжу, не едет ли кто в нашу сторону… Прости. Меня не было всего пятнадцать минут.

Я ослабил хватку, отступил назад и взял его за плечи.

– Да ладно, я просто жутко рад, что ты жив.

– Ну естественно, я жи… Что ты сейчас сказал?

– В той машине, дальше по дороге, какой-то мертвец.

Гарри посмотрел мимо меня на серый внедорожник. Затем его пальцы коснулись рубашки, и он вполголоса ругнулся.

Я каким-то образом умудрился перенести бо́льшую часть грязи с себя на его рубашку и костюмные брюки.

Мы медленно приблизились к машине.

– Смотри под ноги. Тут какие-то следы, – предупредил Гарри. Вытащив из кармана брюк связку ключей, он включил маленький фонарик-брелок, после чего приказал: – Перейди на траву в стороне.

Я сделал как было велено. Гарри свернул направо, я – налево, и мы двинулись каждый вдоль своей обочины, пока не подошли к серому внедорожнику вплотную. У меня тряслись руки, и я ничего не соображал. Адреналин постепенно отпускал, но я еще не совсем пришел в себя.

Гарри посветил фонариком внутрь, а я наклонился, уперся руками в колени и попытался выровнять дыхание.

– Когда ты сказал, что в этой машине мертвец, то, наверное, имел в виду мертвецов? – уточнил Гарри.

– Что?

– В этой машине два трупа. Господи, да это же Бетти Магуайр! А мужчина рядом с ней…

– Это Коди Уоррен, – закончил я.

– Это ты? – донесся до него сверху тоненький голосок.

Было уже за полночь, когда Ломакс скинул в прихожей свои заляпанные грязью ботинки и крикнул:

– Как думаешь, кто еще это мог быть?

– Просто проверяю, ты ли это. А не какой-нибудь психованный убийца, который бродит по здешним краям, – беззаботно отозвалась Люси, в тоне которой явственно сквозила улыбка.

Эта безобидная шуточка все-таки основательно задела Ломакса за живое. Он потряс головой, пытаясь прогнать из головы застрявший в ней недавно образ. Со временем у копов это хорошо получается. Большинство полицейских на определенном этапе своей карьеры обязательно видят или переживают что-то травмирующее. Это часть их работы. У некоторых такое случается всего один раз в жизни. У других – как минимум раз в неделю. Весь фокус в том, чтобы разложить все по своим полочкам – оставить все накопившееся дерьмо за дверью, как пару перемазанных грязью ботинок.

Корн хотел отправить предостерегающее послание. Ломакс засунул труп Коди Уоррена во внедорожник адвоката, отвез его по бездорожью к дому Энди Дюбуа и оставил там, согласно полученным инструкциям. Корн позаботился обо всем остальном. Это должно было стать совершенно четким предупреждением для Флинна и его людей.

Хотя не то чтобы Ломаксу не приходилось делать такое и раньше. В прошлом ему уже доводилось убивать людей – во время своей боевой командировки в ходе «Бури в пустыне» [299]. Это его никогда особо не беспокоило. Он делал это ради своей страны. По крайней мере, так он себе говорил, хотя на самом деле знал, что занимался этим исключительно ради денег. Когда Ломакс впервые застрелил кого-то на территории США, все было совсем по-другому, но заплатили за это куда больше. Люси не знала и половины того, что он успел натворить. Блин, да она вообще ни черта не знала!

Ломакс должен был вернуться домой еще несколько часов назад. Он уже звонил Люси. Она сказала, что сегодня чувствует себя получше. Что способна думать. И почти закончила вязать подушку. Сегодня ее почти не рвало. Боль была терпимой. Заверила, что дождется его. Чтобы он мог принести ей какао в постель, когда вернется домой.

С тех пор как Люси перестала принимать лекарства, к ней почти полностью вернулся ее прежний характер. Она непринужденно улыбалась, смотрела сериалы и читала журналы.

– Какао на плите – надеюсь, не убежало! – крикнула она сверху.

Ломакс просунул ноги в тапочки и прошел на кухню. Там на медленном огне стояла кастрюлька с какао, от которой по кухне распространялся пар. Он воспользовался кухонным полотенцем, чтобы снять кастрюлю с огня, налил какао в две чашки и осторожно отнес их на подносе наверх вместе с печеньем. Люси уже лежала в постели, читая какой-то роман Джанет Иванович в мягкой обложке. Она просто обожала книги про Стефани Плам [300].

Он поставил ее какао на прикроватный столик и предложил ей печенья.