– Скайлар обычно звонила отцу, чтобы он отвез ее домой, – напомнила Блок.

– Она не звонила своему отцу, – сказал Гарри.

– Нам нужен ее…

Я хотел было подхватить: «телефон», но передумал, припомнив описание всего того, что было найдено на теле Скайлар или было закопано вместе с ней. Список мгновенно всплыл в памяти: кошелек, немного наличных, две банковские карты, читательский билет, жвачка, какая-то косметика… Мобильник там не фигурировал.

– У шерифа нет ее телефона. Его не было среди ее вещей, когда было найдено тело. Он пропал, – сказал я.

– Может, она забыла свой телефон дома? – предположил Гарри.

Я покачал головой. Скайлар была совсем молоденькой девчонкой, а в этом возрасте телефон всегда обязан быть при тебе. Кроме того, имеются показания сестры ее парня, Тори. Они разговаривали в тот вечер. Тори сказала ей, что Гэри собирается сделать ей предложение.

– Значит, ее телефон у копов?

– Я так не думаю. Они бы зарегистрировали его изъятие на месте преступления. Даже если б и собирались с ходу повесить на кого-то это убийство, то вряд ли сообразили бы избавиться от ее телефона в тот момент. Просто внесли бы его в общий список, а позже попытались это скрыть. Нет, копы не указали мобильник среди ее личных вещей, потому что его там и не было. Его забрал убийца.

В задней части бара имелось только одно окно с неоновой рекламой пива «Миллер». Света она давала не слишком много. На задах бара были припаркованы четыре фуры – не исключено, что в ночь убийства их было и больше. Блок быстрым шагом направилась к тому месту, где было найдено тело Скайлар. Остановилась. Оглянулась на бар.

– Какое расстояние между задней стеной этого здания и тем местом, где ее нашли? – спросил я.

– Девяносто пять ярдов, – ответила Блок.

Не девяносто. Не сто. Девяносто пять. В этом вся Блок.

Тягачи, стоящие там этим утром, выглядели пустыми, но в кабинах могли быть люди, у которых наступил обязательный период отдыха.

Ночью в этом месте должно быть темно, как у черта в заднице. В зависимости от луны, конечно.

Блок вдруг испустила пронзительный вскрик.

Через десять секунд какой-то мужик открыл дверцу своей кабины, выглянул и спросил, всё ли в порядке. Блок кивнула. Он захлопнул дверцу как раз в тот момент, когда наружу высунулся другой водила, чтобы задать тот же самый вопрос.

– В баре могла греметь музыка, но я бы сказал, что вряд ли она могла тут что-то заглушить, – сказал я.

Блок кивнула.

– Повреждения на лице у Скайлар указывают на то, что в какой-то момент нападавший держал ее только одной рукой. У трупа синяки на руках, два сломанных пальца. Это последнее место, где ее видели, и именно здесь она и была закопана, – сказал Гарри.

Блок опять кивнула.

– Мы знаем это, но есть и многое, чего мы не знаем. Я думаю, кто-то все-таки мог слышать ее крики. Если только ее не увезли куда-то еще, а затем не вернули сюда уже мертвую, – сказала она.

– А как насчет прочих травм? – напомнил я. – Мы знаем, что причиной смерти было удушение, но на локтях и запястьях имелись следы от связывания, а на передней части тела – солнечные ожоги. А затем ее похоронили головой вперед в узкой могиле. Исчезла она в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое мая. Тед Бакстон нашел ее в ночь на шестнадцатое. Что произошло за эти двадцать четыре часа? Ее захватили на стоянке, затащили в кусты и убили? Или же держали где-то в другом месте, скорей всего, под открытым небом? А потом убили и привезли сюда, чтобы закопать? Я не понимаю…

– Не забывай о следах у нее на лбу, – напомнил Гарри. – От кольца с узором в форме звезды.

– Это было сделано намеренно, – уверенно произнесла Блок.

– Что было сделано намеренно? – не понял я.

– Синяки на руках, сломанные пальцы – все это, я бы сказала, получено в ходе борьбы. Но он не оставил следов от кольца нигде на ее теле, кроме головы. Я думаю, что эти следы были нанесены намеренно, – сказала она.

Мы двинулись вперед, за старую изгородь, через высокую траву к тому месту, где траву забросали землей, доставая тело, – пятачку размерами где-то десять на двенадцать футов. Вынутая почва была черной и липкой, как глина, но куда более влажной. Даже палящее солнце над нами не могло справиться с такой влажностью. Мы были все в поту.

– Способ захоронения и впрямь крайне необычный… В такой рыхлой земле можно было сравнительно быстро вырыть неглубокую могилу. Зачем копать так глубоко? Пришлось бы воспользоваться мотыгой или киркой. Это заняло бы гораздо больше времени, – сказал я.

– Ее ноги, – сказала Блок.

– Что?

– Он хотел, чтобы ее ноги оставались над поверхностью.

– Почему?

– Понятия не имею, – ответила она.

Гарри отступил на шаг, и в этот момент я услышал негромкий всплеск и громкое ругательство, слетевшее с уст отставного судьи. Грязь из лужи забрызгала ему обшлага брюк. Но он не смотрел на свои штаны и перестал ругаться. Вместо этого уставился на лужу.

Вода в ней все еще болталась туда-сюда, отражая солнце. Похожее на яркую звездочку, попавшую в мутную воду.

– Подошвы ее ног вовсе не обгорели на солнце… – медленно произнес Гарри.

– Может, ее закопали уже после восхода солнца шестнадцатого числа, всего за пару часов до того, как ее нашел Тед Бакстон?

– Дело не только в этом. Над ногами у нее должно было сиять кое-что еще, – сказал он.

Выражение лица у него было какое-то странное. Гарри Форда я уже сто лет знаю. Через что мы только с ним не прошли… Но я никогда еще не видел его таким. Глаза у него были широко раскрыты, и он сначала опустил взгляд вниз, затем задрал его в небо, а после оглядел траву и наши лица. Губы у него подрагивали, и он поднес к ним пальцы.

– Гарри, ты вообще как? Какой-то у тебя вид… чуть ли не испуганный, – сказал я.

– Отметины у нее на лбу – эти звезды… Это венец. Солнечный ожог, похоронена вверх ногами – господи, все сходится! – воскликнул он.

– Что сходится? – не понял я.

Сначала Гарри ничего не ответил – закрыл глаза, и губы у него при этом беззвучно шевелились, как будто он искал что-то в глубинах своей памяти, пытаясь как следует это вспомнить. А когда он заговорил опять, голос у него звучал совсем тихо и срывался на каждом слове.

– «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд… И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим…»[288]

Мы с Блок обменялись взглядами.

– Я десять лет мотался на заднем сиденье универсала моего отца, когда он проповедовал по всему штату, и читал там Библию, чтобы скоротать время, – объяснил Гарри. – Мы ищем дракона. Вот кто с ней это сотворил – великий зверь из двенадцатой главы Книги Откровения[289].

– Типа демона? – спросил я.

Гарри выпрямился, стиснул зубы и сказал:

– Нет, это сам дьявол.

Блок уставилась на заправку. Направилась к ней. Мы потянулись следом.

Мы пробыли на улице минут пятнадцать, не больше. Рубашка у меня на спине промокла насквозь, у Гарри тоже. На лбу у Блок блестели капельки пота, но она по-прежнему была в своем темно-синем блейзере и белой футболке под ним. Блок даже солнцу не позволяла цепляться к себе. Стоя в тени у заправочных колонок, она разглядывала четыре камеры, расположенные на каркасе навеса.

Мы с Гарри зашли внутрь. Кондиционированное нутро «Сёркл Кей»[290] показалось натуральным раем. Ну, почти. Кофемашина у них тоже работала, но я слишком перегрелся для кофе. Вытащив из прозрачного холодильника четыре газировки и четыре бутылки простой воды, поставил их на стойку.