– Вы хотели, чтобы я с ним встретилась?

И убила его?..

– Бросьте оружие, немедленно бросьте оружие! – кричали полицейские.

Теперь она услышала и сирены. Пока далеко, но скоро подъедет подкрепление. Это та хихикающая парочка их вызвала? Или женщина в ночной рубашке в подъезде дала ее описание?

Не важно.

– Тогда вы с самого начала планировали все это сегодня ночью?

Ничто не происходит случайно.

Джулс сдавленно рассмеялся:

– Нет, я лишь обеспечил поле для игры. Это как мне объяснил свадебный организатор, которого я хотел нанять для нашей с Даяной свадьбы, но до нее, к сожалению, так и не дошло: «Вы можете лишь задать рамочные условия, вечеринку всегда делают гости».

– ОПУСТИТЕ ОРУЖИЕ!

Полицейские были всего в нескольких метрах. Она уже видела волнение в их глазах. Обручальное кольцо на руке полицейского, который стоял ближе и направлял на нее свой пистолет.

Клара отвернулась от него.

– Амели еще жива?

– Да, конечно. У нее все хорошо.

Господи. Всхлипывая, она запрокинула голову.

– Пожалуйста, не делайте ничего моей девочке, – сказала она и бросила оружие.

– Я бы никогда не причинил ей зла, – было последнее, что она услышала от Джулса.

Затем полицейские повалили ее на землю.

Джулс

Десять минут, возможно, четверть часа, если повезет. Хотя ему показалось, что ее только что арестовала полиция. Но Клара сдвинет горы, чтобы попасть домой. В крайнем случае на патрульной машине, которая должна была отвезти ее в участок. Не было силы мощнее, чем родители, чей ребенок находился в опасности.

Джулс знал, что у него немного времени, к тому же было лучше оставаться в движении, если он не хотел умереть прямо здесь. На кухонном полу.

Он встал на колени, потом подтянулся за кухонный остров и выпрямился. Шатаясь, добрел до детской комнаты. Открыл дверь.

И увидел собственное дыхание.

Шторы, которые он задернул перед разбитым окном, надувались на ветру. Комната остывала с такой же скоростью, как и его тело.

– Прости, моя маленькая. Похоже, сегодня ночью все немного вышло из-под контроля.

Он включил ее ночник, розовую фигуру Эльзы с теплым светом. Амели отползла еще дальше к стене и снова спряталась с головой под одеялом.

Она мерзла. И его, конечно, тоже не хотела больше видеть. Ничего удивительного, он не мог ее за это винить.

Джулс подошел к ее кровати, и девочка отодвинулась еще дальше. Он попытался найти слова, чтобы достучаться до нее:

– У меня был плохой отец, как и у тебя, Амели. А моя мать была слабой. Как твоя. Но сегодня она проявила смелость и силу.

Он погладил ее по голове через одеяло, почувствовал, как она напряглась.

– Мне очень жаль.

Он отошел от кровати и неуверенным шагом направился к двери. Уставший от этой ночи. От борьбы с незнакомцем. И от жизни.

Одновременно он ощутил нечто совершенно неведомое. Чувство удовлетворения от долгожданного успеха, который наконец-то случился.

В коридоре он еще раз остановился, сделал шаг назад и в последний раз посмотрел Амели в глаза. Она спустила одеяло с головы. Смотрела ему вслед, наверное, чтобы убедиться, что он действительно ушел.

Ее глаза были такие большие, невинные и подернутые глубокой грустью, от которой ей уже никогда до конца не избавиться.

– Мне правда очень жаль, – еще раз сказал он ей. – Я знаю, сегодня ты всего этого еще не понимаешь. И я не могу с уверенностью обещать, что однажды ты будешь мне благодарна, просто потому, что не будешь знать, от какого ада я тебя уберег. Но твоя мать тебе когда-нибудь объяснит.

Он помолчал, затем попрощался, сделав ей, наверное, самое важное предупреждение, какое мог:

– Что бы ни случилось, Амели. Пожалуйста, не ходи в ванную.

С этими словами он направился туда сам.

Дойдя до ванной, он открыл дверь, еще раз проверил пульс Мартина и, убедившись, что тому осталось недолго, окунул свою руку в лужу крови на кафельном полу. Он дважды пырнул Мартина ножом, значительно глубже, чем юный преступник, чьего присутствия и намерений он, возможно, никогда не сможет себе объяснить.

Джулс посмотрел на часы.

Было 2 часа 34 минуты. 30 ноября.

И эту дату он нацарапал кровью Мартина на стене в ванной. Собственным уникальным почерком. Цифра 1 с завитушкой сверху. Из-за чего число, которое он написал на стене еще после своего первого убийства – если приложить немного фантазии, – напоминало морского конька.

Клара

Три недели спустя

У воды.

Не было кафе с более подходящим названием, чем это на Кнезебекштрассе.

Клара наблюдала за Амели, склонившейся над раскраской в игровом уголке, который хозяйка специально организовала для малышки, и чуть не плакала.

От любви.

И от облегчения, что она не потеряла дочь, хотя было столько причин для того, чтобы они никогда больше не увиделись. Прежде всего ее собственные планы. Она чуть было не лишила себя жизни, прежде чем это могли сделать Мартин или Янник.

– Вы меня еще слушаете?

– Что?

Она перевела взгляд с дочери на мужчину, который сидел напротив нее за столом.

Он был в инвалидной коляске, и борода действительно старила его, но Магнус Кайзер не имел никакого сходства с Янником. Ни малейшего.

Цезарь был как минимум на двадцать лет моложе, у него были длинные, гораздо более светлые волосы, и, несмотря на свой физический недостаток, он казался более подвижным. До несчастного случая он, вероятно, был настоящим фанатом спорта.

– Да, извините, пожалуйста. Еще пару дней назад моя дочь переживала очень тяжелую фазу. После смерти ее отца она почти ничего не ела, мало пила, и ей постоянно снились кошмары. Для меня это чудо, что ей стало настолько лучше.

– Понимаю. – Цезарь помешал ложечкой свой кофе с молоком.

У него было что-то на сердце, иначе он не просил бы так упорно о встрече. Но в последние дни Клара была занята адвокатами, дачей показаний, переездом и не находила на это время. Сейчас, когда было ясно, что до начала процесса ей не нужно в тюрьму (и по словам ее защитника по уголовным делам Роберта Штерна, вряд ли когда-то придется туда отправиться, если она продолжит настаивать на версии самообороны), Клара наконец-то обрела внутреннее спокойствие и силы, чтобы разобраться с мотивом и подоплекой поступка Джулса. И согласилась на встречу.

– На чем мы остановились? – спросила она Цезаря.

– Я рассказал вам о своем подозрении. Как уже говорил, я дружил с Даяной. Был период, когда мы чуть было не сошлись, но она выбрала Джулса, что не стало такой уж большой проблемой. Во всяком случае, по истечении какого-то времени. Мы остались близкими друзьями.

– О'кей.

– Очень близкими друзьями, что касается доверия. Мы говорили обо всем. И об их проблемах с Джулсом.

– Каких проблемах?

– Она рассказала мне о своих подозрениях. Она боялась, что Джулс занимался чем-то нелегальным. – Он нервно теребил указательным пальцем заусенец на большом пальце.

– Чем конкретно?

Цезарь наморщил лоб.

– Это она не захотела сказать. И именно поэтому я насторожился. Обычно мы рассказывали друг другу все. Но тут она мялась. Это было связано с его отцом. И с другими женщинами.

Он перестал теребить палец, но теперь его руки переключились на салфетку на столе, которую могли комкать.

– Я ничего не понимал. Но слова Даяны зацепили меня. Джулс изменился. Он всегда был не таким, как другие. Тихим, очень меланхоличным. Работа в службе спасения тоже добавляла ему забот. Он не мог абстрагироваться от звонков даже дома. Однажды мне пришлось отвезти его по одному адресу к женщине, которую сильно избил муж. Он хотел проверить, как она, все ли у нее в порядке. И узнать, ушла ли она от обидчика.

– Она ушла?

– Нет. Он буквально рассвирепел. Мы увидели обоих через кухонное окно, мужчину и женщину. Джулс хотел позвонить в дверь и избить парня, я с трудом удержал его от этого. – Он печально усмехнулся. – Тогда я еще не сидел в этой штуке.