Проблема заключалось в отсутствии улик. Экспертиза показала, что все следы крови принадлежали ей и находились внутри брезента. Это, скорее всего, означало, что на нее напали не там, где нашли, но тогда где ее убили?

Несколько месяцев ее не могли идентифицировать, проверяя всех пропавших в Портленде девочек. Но потом поступил звонок от женщины, живущей в нескольких часах езды. Она прислала фотографию своей дочери, и, конечно же, это оказалась она. Девочка Родригес, так ее называли в участке. Они не видели ее в базе данных как пропавшую без вести – как выяснилось позже, потому что ее туда не внесли. Кто-то не выполнил свою работу. Ну ладно, по крайней мере, они узнали, кто жертва, и Дерек жаждал найти ублюдка, вот так оборвавшего молодую жизнь.

Полиция начала поиски в городе, где пропала девочка, и обнаружила гостиничную простыню, спрятанную в кустах неподалеку от того места, где девочку Родригес видели в последний раз. На простыне было пятно крови. Анализ ДНК подтвердил, что кровь принадлежит девочке. Самая близкая к месту преступления улика.

И тогда у Дерека возникла проблема с юрисдикцией. Похоже, кто-то убил девочку в другом городе, но бросил ее в Портленде. Дерек хотел вести это дело. Он уже начал прочесывать местность в поисках свидетелей, опрашивая всех, кого мог найти. Работал не покладая рук. Но дело перешло к городу, где было совершено преступление. Портленд передал дело вместе со всеми уликами с того места, где обнаружили девочку. Дерек попросил у начальника разрешения поехать туда и помочь местной полиции. Он не мог бросить дело. Конечно, хотел раскрыть его, чтобы сохранить идеальный послужной список, но еще и потому, что оно не давало ему покоя. С разрешения начальства Дерек приехал, чтобы помочь. Местный полицейский департамент был таким маленьким, что ему не отказали, но каждая зацепка оказывалась пустышкой. Каждый раз, когда Дерек считал, что есть хотя бы небольшой прорыв, дверь захлопывалась, и они возвращались к исходной точке.

Через несколько месяцев позвонил его начальник. Сказал, что Дерек нужен в Портленде для работы над более свежими делами.

Дерек потерпел неудачу. Он пытался быть рациональным и говорил себе, что теперь это даже не его дело. Его забрали. Но логика не работала. Он видел девочку Родригес во сне по ночам и просыпался в поту, как будто испытал ту боль, которую пережила она. Как будто это была и его боль.

Местный полицейский участок некоторое время работал над делом, хотя и не так напористо, как Дерек. Вскоре он даже перестал получать новости.

Он ездил туда в выходные, рыскал в одиночку, пытаясь найти хоть что-нибудь и понять, кто убил девочку. Прошли годы, а реальных зацепок так и не появилось. Подсказки – да, но они никогда не приводили к результату. Дело давно стало висяком, и Дерек только зря тратил время в разъездах, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь. Ему пришлось сдаться. Но это еще не самое худшее. Хуже всего было то, что вскоре он даже перестал работать над текущими делами. Девочка Родригес продолжала преследовать его во сне. Он пытался спрятать свои чувства. Какое-то время помогало спиртное, но затем разрушился и второй брак Дерека.

Однажды вечером он лег спать и на следующий день просто не вышел на работу. И на следующий тоже. Вскоре выпивка уже не могла заглушить боль и сожаления. Девочка все так же появлялась и спрашивала, почему он не нашел убийцу. И тогда Дерек достал кое-что посильнее и даже перестал видеть сны. В конце концов он не мог больше оплачивать счета, но ему было наплевать. Шло время, он знал, куда движется и что именно там ему и место.

Дерека волновало только то, что он должен был выкинуть из головы: девочка Родригес.

Дерек замолкает, складывает вместе ладони и склоняет голову, как будто для молитвы.

Брук предполагала, что в его прошлом была подобная история. Заваленное дело. Но это сбивает с толку, потому что похоже на обычный висяк. Сколько таких дел, где убийцу так и не находят. Почему он воспринял это как личную неудачу? Он взрослый человек, а как будто не понимает, что иногда случается всякое, но ты все равно двигаешься дальше. Да и вообще, с тех пор как Дерек попал сюда, он был полон решимости сбежать, почти трудно представить, что он может так легко сдаться. Потерять рассудок из-за одной неудачи.

Одно можно сказать наверняка: слушая Дерека, видя его уязвимость, Брук увидела его в другом свете. Он хороший человек, с добрым сердцем под всей своей бравадой.

– У всех бывают неудачи. Это не твоя вина, – говорит Брук осторожно, намного мягче, чем обычно.

Дерек пожимает плечами, и это почти обесценивает все, что он только что рассказал.

– Легко сказать.

– Подумай обо всем хорошем, что ты сделал. Обо всех раскрытых делах. К тому же ты сделал для нее все, что мог. Намного больше, чем я сделала для Коди.

Она не пыталась перевести разговор на себя, но внезапно именно это и происходит.

Дерек смотрит на нее. Ему так хочется переключить с себя внимание.

Брук вздыхает.

– Эта свадьба – не первый раз, когда Грейс подкидывает сюрприз. Однажды она дала мне возможность выбрать… – Брук ждет реакции, чтобы понять, достаточно ли Дерек понятлив, чтобы избавить ее от необходимости объяснять. Его лицо остается нейтральным. Он ждет продолжения истории. – Жизнь Тайсона или Коди.

Глаза Дерека округляются, и Брук готовится к осуждению с его стороны. К тем же обвинениям, которые она выдвигала против себя много лет.

«Как ты могла так поступить с ребенком?»

– Так должно было случиться, – продолжает она. – Если бы я убила Тайсона, это было бы напрасно, потому что Коди играл Ларри, который в реальной жизни умер в детстве, и поэтому роль Коди была ближе к завершению, по словам Грейс. Если бы я убила Коди, Тайсон дожил бы до свадьбы юной Грейс. Его роль заканчивалась, только когда Альберт уходит со сцены, а это, как я думала, произойдет по меньшей мере лет через десять.

Брук чувствует подступающие слезы, но сжимает кулак и ударяет им себя по лбу. Она не заслуживает роскоши плакать или жалеть себя.

Дерек садится рядом с ней на пол. Они оба прислоняются спинами к кухонным шкафчикам. Дерек убирает кулак Брук, но она отдергивает руку, кладет на колени. Больше он до нее не дотрагивается, и слава богу, потому что это так отвлекает, все внутри буквально вибрирует всякий раз, когда они касаются друг друга. Тепло его тела рядом – вот и все, что нужно. Оно утешает, как раньше, когда он стоял рядом. Это чувство умиротворения кажется сейчас таким неуместным.

– Невозможно было выбрать, – шепчет Дерек.

– Тайсон не знал об этом, – продолжает Брук. – По крайней мере, сначала. Но Грейс позаботилась о том, чтобы в конце концов узнал, и после этого наши отношения изменились. Долгое время он даже не смотрел мне в глаза. Тайсон был хорошим человеком, и он не понимал, как я могла позволить ребенку умереть. Сказал, что умер бы за Коди.

Дерек качает головой.

– Опять же, легко сказать.

Брук поворачивается к нему лицом.

– В смысле?

– Ну конечно, легко так говорить, когда все уже свершилось. Занять безопасную высоту.

Какого хрена? Дерек не был знаком с Тайсоном. Он не знает, что Тайсон мог сделать или не сделать. А Брук знает.

– Тайсон был таким. Готовым на жертвы, – говорит она, пытаясь скрыть, что ее чувства задеты.

– И долго он наказывал тебя за это?

Вопрос застает Брук врасплох, обжигая щеки слезами. Дело не только в участии, прозвучавшем в голосе Дерека, но и в том, как трудно ей дался этот переход – от защитницы Тайсона к человеку, принимающему сторону Дерека.

Но он прав.

Жесткая реакция Тайсона на ее решение тогда вызвала у Брук такую ярость, что она по-настоящему с ним поссорилась. В первый и единственный раз: Тайсон избегал ссор. Он сглаживал, всегда сглаживал любые шероховатости, чтобы они не переросли в открытое противостояние. Он панически боялся конфликтов и требовал, чтобы окружающие избегали их любой ценой. Но понимание конфликта у Тайсона было, мягко говоря, странным. Он сторонился всего, что не было полным согласием, и малейшее разногласие выводило его из равновесия. Он не выносил, когда Брук повышала голос, даже от восторга. Казалось, любое проявление силы представляло для него угрозу. Он начинал нервничать и, если это состояние затягивалось, просто уходил. Поначалу Брук закрывала на это глаза, списывая все на трудное детство Тайсона и отсутствие нормальной семьи. Но со временем она начала задыхаться. Как будто он требовал, чтобы она изменилась ради него. Не внешне, как того хотел Йен, а внутренне.