На парковке стояло несколько десятков автомобилей. Каждой бюрократической структуре требуются люди, раскручивающие колеса государственной машины. Вход в здание окружной администрации преграждали двойные двери из лакированной сосны. Одна их половинка была открыта, другая заперта. В вестибюле Блок обнаружила список внутренних помещений, напечатанный на приделанной к стене пластиковой панели. Маленькие таблички на ней указывали, как добраться до различных этажей и офисов. Нужный ей офис находился на втором этаже, в помещении «5.02». Следуя указателям, Блок вскоре добралась до него. Оно было небольшим, с тесноватой приемной на шесть сидячих мест и стойкой с прозрачной перегородкой и двумя справочными окошками. Никто не сидел тут в ожидании, поэтому она сразу подошла к первому окошку, за которым никого из персонала не оказалось, хотя сквозь оргстекло она разглядела какую-то даму, сидящую за письменным столом у окна. Блок кашлянула, надеясь привлечь ее внимание, однако без толку. На приделанной к перегородке табличке предлагалось позвонить в звонок. Блок огляделась, но звонка нигде не увидела, пока наконец не заметила кнопку возле соседнего окошка. Нажала на нее и стала ждать.

Дама с высокой, туго уложенной прической и в кардигане ручной вязки поверх белой шелковой блузки поерзала за своим столом, а затем встала и не спеша подошла ближе. Плоть у нее на ногах валиками нависала над тесными туфлями на дюймовом каблуке, на шее болтались очки на золотой цепочке. Когда она подошла к прилавку, Блок уловила запах застарелого пота, перебиваемый резким ароматом духов.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовалась дама таким тоном, что Блок показалось, что меньше всего на свете этой женщине хотелось кому-то помогать. У нее был вид человека, который любит тыкать в кошек острыми палками и обвинять в этом соседских ребятишек.

– Да, я хотела бы взглянуть на свидетельство о смерти Колта Ломакса, будьте добры, – ответила Блок, вежливо улыбаясь.

Дама за прилавком напялила очки и окинула Блок оценивающим взглядом, затем сдвинула очки на кончик носа, как будто увиденное ей очень не понравилось.

– А вы кто? – подозрительно спросила она.

– Клиент, – ответила Блок.

– Вы родственница покойного?

– Насколько я знаю, в этом округе необязательно быть родственником, чтобы ознакомиться с чьим-то свидетельством о смерти. Единственная информация, которая при этом требуется, – дата рождения и имя покойного.

Ярко-красные губы женщины сжались в маленький красный шарик, и она втянула щеки. Просунув в бойницу окошка какой-то бланк, сказала:

– С вас двенадцать девяносто пять за копию.

Положив на полочку под окошком тринадцать баков, Блок вместе с заполненным бланком просунула деньги внутрь. Глянув на бланк, женщина спросила:

– А это ваше настоящее имя?

– Насколько я знаю, вы не вправе требовать у меня удостоверение личности.

Дама еще немного пожевала губу и исчезла в глубине помещения, а через пару минут появилась опять, держа в руке сдачу и готовый документ. Просунула документ в окошко, положив сверху мелочь.

– Это все, мисс Маус?

– Нет, секундочку, – отозвалась Блок, быстро проглядывая свидетельство о смерти. В качестве причины смерти указывалось самопричиненное огнестрельное ранение. Самоубийство, как ни крути. Потом Блок заглянула в графу «Супруги», где обнаружила запись «Люси Энн Ломакс (скончалась)», но без указания даты рождения.

– Мне еще понадобится свидетельство о браке Колта и Люси Энн Ломакс. И, пожалуйста, зовите меня Минни, – сказала Блок.

Дама уже почти полностью высосала помаду с губ, когда наклонилась, взяла другой бланк и протянула его Блок.

– С вас еще двенадцать девяносто пять.

Блок заполнила бланк и вручила ей запрошенную сумму. Дама исчезла, через пять минут вернувшись с копией свидетельства о браке. Просмотрев его, Блок нашла дату рождения Люси Ломакс, после чего попросила бланк для запроса свидетельства о смерти Люси Энн Ломакс, заполнила его, сунула его вместе с деньгами в окошко, глядя, как женщина за стойкой закатывает глаза, втягивает щеки и идет за свидетельством.

Когда та вернулась, то спросила:

– Ну это-то наконец все?

Просмотрев свидетельство о смерти, Блок улыбнулась и ответила:

– Да, это все, что мне требовалось.

От завтрака в таверне «Голубая черепаха» по приглашению исполняющего обязанности шерифа Шипли было нелегко отмазаться, пусть даже Корн был по самые уши в судебном разбирательстве по делу об убийстве. Они договаривались встретиться в половине восьмого, но он появился почти в восемь. Таким образом, можно было по-быстрому выпить кофе, а затем отправиться в суд, имея в запасе час до возобновления судебного процесса.

Когда мэтр проводил его к столику, Корн понял, что трапеза не будет спокойной. Столик был круглым, и мест за ним практически уже не осталось. Рядом с Шипли сидел губернатор Пэтчетт. По соседству с ним – помощник шерифа Леонард, а затем Райан Хогг и помощник Корна Том Вингфилд. Корн занял место справа от Вингфилда, так что Шипли оказался слева от него. Все подкреплялись яичницей с беконом и знаменитой кукурузной кашей «Голубая черепаха» в качестве гарнира. В центре стола стояла тарелка с печеньем, от которого уже оставалась всего пара штук. Мужчины пожелали Корну доброго утра.

Он медленно сел, не спеша вытянув правую ногу. Корн нуждался в боли в этот день, поэтому чуть сильней затянул кожаную манжету. Утром нога сильно кровоточила, и он наложил дополнительные бинты и марлю, чтобы остановить кровь. И все равно по дороге обнаружил на штанине своих темно-серых брюк сырое пятно. Практически никто этого не замечал, а у него уже не было времени заехать домой и переодеться.

Сидящие за столом, конечно же, тоже ничего не заметили. Все уже возобновили свои разговоры, за исключением Шипли и Пэтчетта.

– Рад вас видеть, губернатор, хотя я думал, что после встречи на химическом заводе вы сразу же направитесь обратно в Монтгомери, – сказал Корн.

– Так и было, но потом мне позвонил наш новый шериф, присутствующий здесь. Очень ответственный человек, – ответил Пэтчетт.

Шипли прочистил горло и повернулся к Корну:

– Мы получили сообщение о серьезной угрозе. Судя по всему, некая экстремистская группировка планирует полномасштабное нападение на особняк губернатора. Цель состоит в том, чтобы захватить губернатора в заложники и убить всех остальных в здании.

– Насколько надежна ваша информация? – спросил Корн.

– Сведения на сто процентов точные, – сказал Шипли.

– Он прав, – добавил Пэтчетт. – Через четыре часа после звонка Шипли моему советнику по безопасности позвонили из ФБР и сказали, что там узнали об этом по своим каналам. Все это более чем реально.

Корн на секунду задумался, как это исполняющий обязанности шерифа мог услышать о планируемом теракте против известного общественного деятеля раньше Федерального бюро расследований.

– Господи… И уже известно, кто за этим стоит?

Шипли собрался что-то сказать, но губернатор прервал его:

– Естественно, левые радикалы. Наверняка какая-то военизированная ячейка той же «Антифа» [325]. Эта страна находится под угрозой, и вы это знаете. И мы должны быть готовы встретить этого врага лицом к лицу.

– Будьте уверены, губернатор, именно так мы и поступим, – заверил его Шипли.

Корн уже не в первый раз заметил, что радужки глаз у Шипли настолько темно-карие, что кажутся черными. Пламя от чайной свечки, стоящей на столе, угодило в ловушку этих глаз, словно их темнота потянулась, чтобы схватить это пламя – а потом утопить его в беспросветной черноте.

– Полагаю, что здесь я в такой же безопасности, как и в любом другом месте. Может, даже и в большей, с нашим новым шерифом, – сказал Пэтчетт. – Это мой родной округ. А потом, сейчас здесь проходит этот судебный процесс, а через несколько дней состоятся похороны нашего бывшего шерифа. Так что на данный момент мне есть смысл оставаться здесь.