— Стоять! — закричал он, хотя снимавший, который прятался на кухне, упал на пол.

Мужчина, который пришел раньше их и, видимо, предложил сотруднику больше, чем просто часы «Гласхютте». За то, чтобы Вимал не выходил из отмеченной скотчем зоны. И не загораживал камеру, пока он будет тайно снимать жертв во время жестокой расправы.

Этот тип знал, где их найти.

Значит, он сообщник парня в костюме!

Бен отошел на два шага и, схватив ковш для картошки, обмакнул его в котел с кипящим фритюрным жиром.

Через секунду он стоял над мужчиной, который попытался подняться, но остался лежать на полу, когда увидел над собой Бена.

Бен тут же узнал его, хотя на этот раз тот был без униформы. Худой тип с кривым лицом, которое выглядело так, словно он прижимался к невидимому стеклу. Еще вчера он выдавал себя за полицейского в отделении реанимации. Сейчас он лежал на кухне ресторана фастфуда, потирая бедро. И хихикал.

— Где моя дочь?

Мужчина захихикал еще громче. То, что Бен в любой момент грозил обварить его, выплеснув в лицо содержимое ковша, казалось, мало его беспокоило.

— Где Джул? Что ты с ней сделал?

— Подожди. Ты еще не выполнил свое задание, Бен, — ответил мужчина.

Только он произнес это, как Бен услышал треск. Потом удар. Звон стекла. Когда он сделал шаг в сторону, чтобы выглянуть в зал, увидел, как безликая масса лезет через разбитые стеклянные двери в ресторан.

Бен снова обернулся к мужчине на полу, но там его уже не было! Он лишь увидел, как парень скрылся за металлическим стеллажом, видимо, там, где находилась задняя дверь.

Бен не слышал, как она открылась.

Не слышал, как снова захлопнулась.

Он слышал только крики:

— Ночь вне закона!

— Ловите их!

— Вон этот педофил!

— День расплаты!

Большинство слов и кричалок были непонятны, потому что лишь немногие из ворвавшихся внутрь выдавали что-то разборчивое и осмысленное.

Почти все орали, как на рок-концерте. Или на футбольном матче в фан-зоне.

«Добро пожаловать на игру 1 ЧМ «Садизм против Беньямина Рюмана». Актуальный счет 120 к 1».

Бен увидел полиэтиленовые мешки на головах, фехтовальные маски, мотоциклетные шлемы и открытые лица.

Хулиганы, охотники и жаждущие сенсаций двигались, словно в замедленной съемке, как и жир, капающий с его ковша на пол.

Но это мозг Бена замедлял все происходящее, в действительности все происходило намного быстрее.

С момента, когда толпа решила разбить стекла, и до того, как сбила Арецу с ног, Бен успел сделать только один вдох.

Еще один вдох — и он уже лежал на полу. Под градом ударов и пинков. Ударов и пинков.

Пока все вокруг не стало красным, и он больше не слышал смеха, ора, визга и крика.

Даже своего собственного.

Звук хрустящих костей. Шум в оглохших ушах. Потом все потемнело. Но чернота длилась недолго, ее сменила картинка, которая причинила еще более сильные мучения, чем могли вызвать удары, пинки, порезы или даже выстрелы.

Бен увидел разломанное инвалидное кресло, спицы которого были как будто специально погнуты в форме восьмерки. Эти и все последующие воспоминания Бен воспринимал через мутный ржаво-красный фильтр, как будто открыл глаза в кровавом облаке под водой.

При этом он всего лишь потерял сознание, когда волна насилия, обрушившаяся на него вместе с неистовствующей толпой ночных охотников, достигла своего апогея.

«Вот, значит, как умирают ненужные люди», — думал Бен.

Неудачники, как он, с болью обменивают тело на самое страшное воспоминание в жизни.

Может, это преддверие ада?

Необходимость еще раз пережить самое жуткое событие в жизни?

Бен заметил, что кровь во рту уже не имела такого интенсивного металлического вкуса. Что его опухший язык больше не упирался в расшатанные передние зубы. Давление, которое одновременно ощущалось в глазах и за глазницами, ослабло, и Бену больше не казалось, что с каждым вдохом его сломанное ребро все глубже и глубже впивается в легкое.

Зато его внутренние часы были переведены назад: с летнего на безысходное время.

Вдруг оказалось, что он лежит не на полу кухни, под ударами кулаков и сапог, которые, как взбесившиеся, били в цель.

Он снова сидел в своем временном жилище — квартире Тобиаса. Еще раз переживал самую страшную из всех ночей. На засаленном диване в гостиной перед телевизором.

Сейчас, в состоянии близком к клинической смерти, Бен вспомнил, как несколько недель назад уже терял контроль над собой. В день четвертой годовщины аварии, в которой Джул стала инвалидом.

Ежегодная пьянка, которая в этом году выпала на субботу.

В прошлом, куда он сейчас вернулся, в квартире Тобиаса было около полуночи.

Вообще-то Бен собирался пойти с коллегами из музыкальной группы в клуб, просто чтобы отвлечься и не думать о Джул, несчастном случае, ее ногах и своей вине. Но потом он совершил ошибку — заглянул в холодильник в поисках чего-нибудь съестного.

Колбаса, вчерашние равиоли, сыр или хотя бы шоколадка? Ничего подобного. Зато его молила бутылка вина.

«Открой меня. Я есть забвение!» — кричала она ему с боковой полки. Глоток за глотком — и Бен пришел в себя на диване, сидя с заплаканными глазами перед телевизором.

«— …И вот перед нами уже опасный интернет-феномен».

Бен только что переключился с сексуально-спортивных клипов на одном из сотен каналов, которые были доступны со спутниковой тарелкой Тобиаса, и голос ведущего прозвучал так громко и четко, словно он стоял рядом с диваном.

Интернет-журнал шел в повторе, во всяком случае, так показалось Бену. Вместе с тем создавалось впечатление, что директора большинства каналов заключили тайное соглашение и показывали интересные передачи в самое худшее время. А вот этот сюжет был действительно интересным.

«— Есть ли кто-нибудь в вашей жизни, кому вы желаете смерти?» — спросил голос в телевизоре.

«О да!» — мысленно ответил Бен.

«— Если да, тогда вас может заинтересовать страница www.AchtNacht.online».

И словно вкрадчивый голос сделал постгипнотическое внушение, Бен схватился за сотовый. Его пальцы так тряслись, что потребовалось несколько попыток, прежде чем ему удалось правильно ввести URL-адрес.

Сразу после того как нажал на «Ввод», Бен вступил в диалог с анимационным персонажем.

«Меня зовут Диана, и я королева охоты. Представь, что ты мог бы безнаказанно убить человека, кого бы ты выбрал?»

— Я кое-кого знаю.

«— Кто тебя обидел, унизил, рассердил?»

— Многие. Но один человек особенно.

«— Кто заслуживает, чтобы мы объявили его вне закона?»

— Мой злейший враг! — крикнул Бен смартфону и зарыдал.

Потом он ввел в поле для номинации имя того, кого ненавидел больше всего на свете.

И сейчас, делая это еще раз в промежуточном мире, где-то между галлюцинациями и смертью, он услышал голос, который кричал ему издалека.

— Бен? — позвала его женщина.

Он почувствовал легкое давление в пальцах.

— Нет! — попытался крикнуть он.

Не потому, что не хотел говорить с Дженни, а потому, что вместе с акустическим восприятием вернулась и боль.

Потом он понял, что невыносимее боли было воспоминание о том дне, когда на странице AchtNacht он поставил галочку напротив условия «Взнос за разрешение на охоту будет списан с баланса вашего телефона».

— Бен? Беньямин?

— Да, — мысленно прокряхтел он.

Это и было имя.

Беньямин Рюман.

Имя человека, которого он в ту ночь ненавидел больше всех.

И который заслуживал смерти.

— Я номинировал самого себя! — закричал Бен, и сила этого осознания катапультировала его обратно в мир, где он лежал на больничной кровати под действием морфинов, а его жена стояла рядом и, плача, гладила его по руке.