– Мы сделали объявление на сайте. Большинство звонивших спрашивали, будете ли вы сами присутствовать и подписывать ваши книги. Я заказала побольше экземпляров «Послесловия» и заодно «Сороки».

– Великолепно, – сказала Анна.

– А еще ваши авторы интересовались, могут ли они принести на продажу свои книги. Мне пришлось ответить отказом, – сказала она без особого сожаления. – Надеюсь, это не станет проблемой.

«Не моей точно», – подумала Анна.

– О, что ж тут поделаешь, – сказала она координатору.

Спустившись в подвал, она принялась распаковывать бутылки шампанского, которое привезла с собой, стараясь не встречаться глазами с людьми, уже толпившимися там, но они устремились к ней с приветствиями. Очень скоро она познакомилась с авторкой «бобровой истории» и с представительницей женского землячества, сумевшей сказать нечто новое о женской груди, а также с мужчиной, обнаружившим, что он «частично африканец», – он оказался типичным уроженцем Новой Англии, как и рассказывал Мартин Перселл, – и с женщиной, писавшей «беллетризованные мемуары» о детстве в Кливленде (она только что прилетела из Кливленда).

– Так приятно видеть вживую авторов антологии, – сказала Анна.

Двое из них вручили ей экземпляры своих книг, также изданных «частным образом». Анна засунула их в свою сумочку. Одна из авторок подарила ей кожаную закладку с тиснением и выгравированными инициалами АУБ в знак благодарности за это прекрасное мероприятие и, собственно, за антологию. Знаток нумерологических принципов оказался высоким и худощавым мужчиной, жившим в Нью-Джерси, ближе к Филадельфии, чем к Нью-Йорку. Он один из всех обратился к ней с просьбой подыскать ему агента для его серии триллеров, но от нее не укрылось, как навострили уши остальные.

– Напишите мне как-нибудь, – сказала она ему.

Она надеялась, что никто из них не узнает Вэнди или Матильду, когда те вдвоем спустились в последний момент по лестнице и присоединились к писателям, их спутникам и всем прочим, кто по какой-то неведомой причине решил потратить час своей жизни на то, чтобы послушать, как эти люди читают свои сочинения в честь преподавателя, занимавшего настолько важное место в их жизни, что никто из них не написал ему ни строчки после курсов, даже после выхода его бестселлера.

Месяцем ранее, когда прибыл тираж «Круглого Стола Рипли», Анна разослала всем авторам по шесть экземпляров с сопроводительным письмом. Остаток тиража возвышался на столике возле подиума, чтобы все желающие могли взять себе экземпляр. Что до нее, то она не собиралась выносить оттуда ни единой книги; она решила, что нынешний вечер станет для нее последним, когда ее хоть что-то будет связывать с этими людьми или продуктами их творчества. Тем более что Лори и Лоури совсем скоро должны были начать уборку, ремонт и преображение ее квартиры в рамках предпродажной подготовки. Было пора освобождать пространство, а не занимать, захламлять его пусть даже самыми желанными предметами. Эта книга, изданная «частным образом», отнюдь не была желанным предметом.

Координатор мероприятия представила Анну как автора романа «Послесловие» и составительницу этой особенной антологии, издание которой они сегодня отмечали. Она заметила, что книга издана довольно скромным тиражом, и то, что ее презентация собрала так много авторов, делало это мероприятие еще более особенным. Но что делало его совершенно особенным (завершила она свое обращение), так это дух другого великого писателя, слишком рано покинувшего их, который незримо присутствовал здесь вместе с ними, и хотя весь мир знал Джейкоба Финч-Боннера как одаренного и успешного романиста, большое значение имело и то, каким он был ответственным преподавателем.

С этими словами она передала микрофон Анне.

Анна начала с того, что выразила благодарность магазину за гостеприимство, а всем собравшимся – за то, что они смогли приехать сюда, кто-то даже с Кейп-Кода или из Огайо. Она выразила благодарность бывшим студентам своего мужа за то, что они уважили ее желание почтить его память, хотя и не могла предложить им того, чего заслуживают все писатели: оплату их труда.

Это всем понравилось, люди по всему подвалу одобрительно закивали.

– Я многим из вас это говорила в частном порядке, но я хочу, чтобы вы все знали, насколько важным было для Джейка преподавание. Он искренне верил в него, как и в то, что у любого желающего стать писателем, есть потенциал рассказать свою собственную историю. Я также хочу сказать, что мне было очень приятно выслушать ваши воспоминания о Джейке и истории о том, как он смог помочь вам в писательском ремесле. Вы и представить себе не можете, насколько целительными они стали для меня.

– Можем, можем! – раздался чей-то радостный голос из задних рядов.

– Поэтому, когда меня спрашивали, почему я затеяла такой проект, я отвечала, что Джейк, кроме всего прочего, любил своих учеников. Он всегда говорил, что в аудитории иногда забывал, кто здесь учитель, а кто ученик.

– Правда, правда, – сказала авторка мемуаров из Кливленда.

– И еще кое-что перед тем, как мы перейдем к цели нашей сегодняшней встречи. Я бы хотела отметить вклад Мартина Перселла, который погиб в результате ужасного несчастного случая, когда мы работали над этой книгой. Мне не верится, что его нет сегодня с нами, чтобы отметить это событие. Он так верил в проект и так щедро отдавал свое время, хотя сам даже не был студентом Джейка. Я взяла на себя смелость посвятить антологию и ему, а не только своему мужу, – она смахнула незаметную слезинку. – Спасибо тебе, Мартин, – сказала она.

После этого она села и попыталась устроиться поудобнее на складном стуле, предчувствуя изнурительное испытание на выносливость. Она заранее попросила каждого из восьмерых авторов читать свое произведение не более десяти минут, но первый же из них не умолкал минут двадцать, и остальные, приободренные этим, последовали его примеру. Мемуаристка из Кливленда зачитала отрывок о школьных танцах, на которых ее избрали королевой бала. Нумеролог прочитал главу, в которой профессор математики описывал зубодробительное уравнение. Мужчина с Кейп-Кода, к его чести, не стал читать о своем удивительном открытии с помощью теста ДНК; вместо этого он выдал высокопарное описание пруда возле своего дома в Фалмуте, и сразу после этого Вэнди сунула Анне записку и убежала вдвоем с Матильдой вверх по лестнице. В записке говорилось, что они будут ждать ее в «Бальтазаре». Она вполне могла их понять.

Чтения продолжались битых два часа, после чего она настояла выпить за Джейка всем вместе. Никто из них не вызвал у нее ни малейшего подозрения. Не считая единственной просьбы помочь с агентом, никто из них даже не предложил ей «не теряться». И что еще важнее, утрата Мартина Перселла, казалось, никого из них не задела в личном плане; никто даже не потрудился сказать о нем хоть что-нибудь хорошее, как они говорили о Джейке. Вероятность того, что Мартин рассказал кому-то из них о рукописи, фрагменты которой он рассылал ей и родителям Джейка, а тем более что он взял кого-то из них в сообщники, улетучивалась по мере общения с каждым из студентов Джейка. Никто ни словом не упомянул Эвана Паркера; судя по всему, их одноклассник не произвел на них особого впечатления. И когда, наконец, Анна почувствовала, что может, ничем не рискуя, оставить этих людей в подвале «Макнелли Джексона», она поднялась по лестнице на улицу с чувством небывалой легкости. В приподнятом настроении она написала Матильде, что скоро будет.

Когда она вошла в «Бальтазар», Матильду с Вэнди провожали от бара к столику у дальней стены, и они приветствовали ее с явным облегчением.

– Боже мой, – сказала Вэнди, хватая Анну за руку и увлекая за собой. – Поверить не могу, что вы там высидели еще час.

– Пришлось, – сказала Анна. – Я же хозяйка вечера.

Ее редактор и агент уселись на диванчик, а Анна заняла одно из кресел напротив. Искусно состаренные зеркала над их головами отражали под углом безупречный антураж парижского пивного ресторана. Во всяком случае, в представлении Анны. Которая ни разу не была в Париже.