– Я ни хрена не чувствую себя свободной, – говорит Брук притворно сладким голоском.

– Ее методы не всегда имеют смысл. Я это признаю. А теперь…

Митч снова тянется к бретельке бюстгальтера, но Брук уклоняется от его руки.

– Выбираю я.

Поскольку Митч хочет, чтобы она сняла бюстгальтер, вместо этого она стягивает комбинацию, та падает на пол, и Брук остается в бюстгальтере и трусах.

– Ну-ну, ты меня дразнишь, – говорит он, одаривая ее угрожающей полуулыбкой.

Брук ждет, что он сделает еще одну попытку и ей снова придется отбиваться, но он садится в кресло – как всегда, когда присматривает здесь за Кинси. И трет подбородок.

– Ты собираешься спросить меня о чем-нибудь еще? – говорит он.

Это глупо. Ничего не выходит. Первый вопрос не дал ничего определенного.

– Да, но, если ты дашь еще один тупой очевидный ответ, это не считается.

Митч встает и в несколько шагов оказывается почти вплотную к ней.

– Может, тебе напомнить, кто здесь главный?

Брук задерживает дыхание, собирается с духом и касается шрама на его груди. Митч отталкивает ее руку. Гораздо резче, чем кажется необходимым.

– Ты такой чувствительный, – говорит она.

– Не хочу, чтобы ты это трогала.

– Почему?

Возникает пауза, а затем его глаза вспыхивают.

– Это твой вопрос?

– Ты дашь нормальный ответ?

Митч смотрит на ее грудь и облизывает нижнюю губу. Брук хочется прикрыться, но она этого не делает. Сделав над собой усилие, она делает шаг вперед.

– Да. Это мой вопрос. Откуда шрам?

– После операции.

– Какой?

Брук все равно, но его чрезмерная реакция вызывает любопытство. Кажется, это важно для него.

– Я ответил, а теперь давай.

Он машет рукой, веля ей что-нибудь снять. Но Митч уже открыл свои карты. Брук чувствует небольшой сдвиг в расстановке сил. Может, она ошибается, но стоит надавить, чтобы выяснить.

– Я сказала – никаких уклончивых ответов. Не считается.

Лицо Митча дергается, и снова она не может понять, улыбка это или отвращение, но точно какие-то эмоции. Она меняет подход. Надо кое-что выяснить.

– У тебя нет пульта. Все эти годы ты блефовал.

Митч пожимает плечами. Это ответ. У него нет пульта. Не говоря ни слова, он тычет в нее пальцем, прося снять еще одну деталь одежды. Он все еще смотрит на ее грудь, поэтому Брук вместо этого снимает трусы. Митч смотрит на нее как настоящий хищник. Она добыча, которую нужно выследить и проглотить. Ей страшно, но уже готов следующий вопрос.

– Есть способ отключить границу? – спрашивает Брук.

– Может быть. Это был твой последний вопрос, – жестко говорит он, не спуская глаз с ее обнаженного тела.

Ну нет уж, это определенно был уклончивый ответ.

– Мне надо что-нибудь конкретное о том, как работают ошейники или граница. Как нам ее отключить? Или мы закончили.

Брук тянется за платьем.

– Ладно. Хорошо. Ошейники отключить нельзя, только она это может. И я. Так же, как отключил ошейник Коди. Но да, есть способ отключить границу.

Брук всегда задавалась вопросом, почему ошейник Коди больше не нужно заряжать и он не взорвался. Но она сосредотачивается на второй части ответа.

– Как?

– Больше никаких вопросов. Снимай.

Брук смотрит на его шрамы. Люди обычно стесняются шрамов, но эти похожи на порезы от ножа, а не на хирургические. Почему он так взбесился? Только когда Митч шагает к ней, она выходит из задумчивости.

– Нет, я сама, – говорит она.

Митч отступает.

Брук расстегивает бюстгальтер и позволяет ему соскользнуть по рукам на пол. Она стоит перед Митчем, опустив руки по бокам. Он осматривает ее с ног до головы, не торопясь, словно смакуя.

Есть способ отключить границу. Надо узнать больше.

– Ты уверен, что хочешь только смотреть? – шепчет Брук, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал соблазнительно, но внутренне содрогается. – Ответь на другие вопросы, и я позволю тебе потрогать.

Митч хмыкает, поворачивается, хватает футболку, продевает руки в рукава и натягивает ее через голову.

– Может, позже, когда я вернусь, – говорит он и выходит из комнаты.

Он сегодня еще вернется?

Одеваясь, Брук слышит, как Митч заводит двигатель. Она выглядывает в окно спальни и видит, как машина срывается с места, оставляя за собой шлейф гравия и грязи. Брук спешит в гостиную, где Дерек и Кинси сидят на противоположных концах дивана, как пациенты, ожидающие новостей от врача.

– Есть только один пульт, и он у Грейс. Он все это время врал, – объявляет Брук.

– Это объясняет наличие пистолета, – говорит Дерек. – Зачем ему пистолет, если есть пульт? Что-нибудь еще?

– Есть способ отключить границу.

– Да, и… – подгоняет ее Кинси.

– Я не смогла вытянуть из него как. Он испугался. Мне нужно больше времени.

– У нас нет времени. Свадьба завтра, – шепчет Кинси.

– Он сказал, что сегодня еще вернется. С ней, – понижает голос Дерек.

– Если ты отвлечешь Грейс, а Кинси не попадется ей на глаза, я попытаюсь добиться от него большего.

– Как мне ее отвлечь? Она бьет меня током каждый раз, когда я подхожу слишком близко, – говорит Дерек.

– Не знаю, например, забери у нее пульт. Просто уложи ее, – отвечает Брук.

– Можешь уложить меня, – говорит Кинси Дереку.

Ее кокетливый тон ошеломляет их обоих.

Брук смотрит на Кинси. С чего вдруг она это сказала? Но Кинси пожимает плечами.

– Что такое? Просто к слову пришлось.

Дерек закатывает глаза. Наверное, он уловил намек на незрелую влюбленность Кинси.

– Я почти вдвое старше тебя. Ты же знаешь, да? Я тебе в отцы гожусь.

– И что?

– Ты слишком молода для меня.

– Мне двадцать три!

– Когда ты родилась, мне уже продавали спиртное.

– Ладно, ладно, давайте сосредоточимся на задаче, – говорит Брук. – Когда они вернутся, ты займешься делом, Дерек.

– Мне придется обезоружить Грейс, прежде чем она доберется до пульта или вытащит нож, – бормочет он, проводя рукой по волосам.

Он смотрит в потолок и качает головой.

– Я знаю, это кажется невозможным, но, если Митча в этот момент не будет рядом, у тебя получится.

Это глупо. Дурацкий план, который слишком сильно зависит от случайности и удачи. Дерек прав. Ему нужно выхватить у Грейс и пульт, и нож, а если у него не получится, он труп. Но они в отчаянном положении.

– Ты должен подобраться достаточно близко, чтобы сначала схватить пульт. А без пульта она просто старуха с ножом, – говорит Брук.

– В этот момент я бы убрал ее, без проблем. Я все продумал. Пока Митч может рассказать, как отключить границу, у нас есть шанс.

– Да, – воодушевленно соглашается Брук. Даже если это призрачный шанс, хорошо бы попробовать. – Я уговорю Митча отправить Кинси на улицу или что-нибудь в этом роде, а потом посмотрю, что еще смогу разузнать.

– Как будто я домашняя собачка, – бормочет Кинси.

Брук разворачивается к ней:

– Ты первая на очереди умирать. В чем проблема?

Кинси пожимает плечами и смягчается.

– Да, прости.

Она была такой стойкой последние несколько дней, такой здравомыслящей. Как будто снова стала прежней Кинси. Только иррациональной. Вероятно, она пытается справиться с мыслью о смерти, но все же зачем пытаться затащить Дерека в постель? Как будто мало других забот.

Дерек идет к двери, говорит, что надо еще раз проверить что-то снаружи. Дескать, возможно, есть простой способ отключить границу, который они пока не нашли.

Его нет. Брук и Тайсон уже это проверили, но она не мешает ему уйти.

– Что на тебя нашло? – спрашивает Брук у Кинси, когда Дерек уходит.

Кинси пожимает плечами, и по ее щеке течет слеза.

– Я не готова умереть.

– Ты не умрешь, – лжет Брук. Нет смысла усугублять положение, говоря правду. – Но все равно, зачем ты наговорила это Дереку?