— Пожалуйста, господин доктор, — между тем продолжил Армин. — Вы ведь сами говорили о том, насколько важно добиться социального взаимодействия внутри группы. Позвольте, я задам нашему математику маленькую головоломку. С его уровнем интеллекта решить ее будет несложно.

— Слушайте, слушайте задачку! — воскликнул Бесштанный.

Остальные же пациенты в группе восторженно загудели. Одни из них принялись тупо раскачиваться, а другие скалиться беззубыми улыбками. В этот момент Тилль всерьез задумался над тем, какой способ избежать подобной экзекуции ему лучше выбрать — притворно упасть в обморок или с криком броситься прочь. Последнее явно было предпочтительнее, поскольку такое поведение вряд ли вызвало бы большое удивление у местных обитателей.

— Ну хорошо, — сдался Возняк. — Должен признать, что я и сам с нетерпением жду результата.

Армин не стал дожидаться повторного разрешения и лицемерно проговорил:

— Патрик, я ведь могу обращаться к тебе на «ты»? Могу? Хорошо! Итак, тебе необходимо преодолеть расстояние в сто километров. В один конец на своем новеньком автомобиле ты мчишься со скоростью ровно сто километров в час, но на обратном пути ты не спешишь и едешь в два раза медленнее, то есть со скоростью пятьдесят километров в час. Какова по возвращении будет твоя средняя скорость?

— Сто километров в час туда, пятьдесят назад? — повторил Безрукий.

— Это просто, как два пальца об асфальт, — прошепелявила Беззубая. — Сто плюс пятьдесят и делим на два. Получаем семьдесят пять.

— Бумс, — сымитировал Армин зуммер из известного телешоу, означавший ошибку.

Тем самым он, сам того не желая, помог Тиллю, первая мысль у которого была дать точно такой же ответ. Теперь же он с облегчением улыбнулся. В запарке Беркхофф чуть было не забыл, что читал об этой загадке в Интернете. Теперь Тилль четко вспомнил ответ.

— Средняя скорость составляет примерно шестьдесят шесть целых и шесть десятых километров в час, — заявил он с видом, что сразу так и подумал.

Все пациенты в холле с криком вскочили со своих мест, а мнимый Патрик Винтер пояснил:

— Так как маршрут не изменился, мне нужно для обратного пути в два раза больше времени, а это влияет на среднюю скорость.

Армин позади него принялся громко хлопать в ладоши и продолжал изображать бурный восторг до тех пор, пока Возняк не призвал его к порядку. Затем доктор предложил представиться следующему пациенту.

После того как Беззубая рассказала, что ее зовут Дороте-ей и раньше она работала в аптеке, Тилль уже ее не слушал. Беркхофф просто радовался возможности выйти сухим из воды и благодарил судьбу за то, что ему задали единственную математическую головоломку, ответ на которую он знал.

В ожидании того момента, когда его сердцебиение вновь придет в норму, Тилль настолько ушел в себя, что даже не заметил, как Возняк опять с ним заговорил.

— Или нет, господин Винтер? — услышал он конец обращенной к нему фразы.

— Э-э-э, простите, что вы сказали?

— Я сказал, что это просто здорово, что фрау Шпрингер играет на фортепиано так же хорошо, как вы.

«Как я?» — мысленно изумился Тилль.

Однако виду он не подал и только произнес:

— Да, да, это замечательно.

— Вы ведь левша, не так ли?

— Верно, — подтвердил Беркхофф, совершенно не догадываясь, куда клонит врач.

— Отлично! Тогда вы сможете использовать вашу здоровую руку и завтра утром на занятиях по музыкальной терапии сыграть вдвоем, — ободряюще улыбнулся ему Возняк.

— Э-э-э… Не знаю… Боюсь, что из-за болезни для этого я еще не гожусь.

— Не скромничайте, господин Винтер. В вашем деле значится, что еще подростком вы завоевали награду «молодых симфонистов» за исполнение Сонаты си минор Франца Листа. Поэтому с «Аппассионатой», я думаю, у вас проблем не будет. Тем более что подыгрывать вам будет фрау Шпрингер.

Тиллю стало нехорошо. Он посмотрел на мерцавший в камине огонь, и его непроизвольно бросило в жар.

— Само собой, — выдавил из себя Беркхофф, хотя не знал даже, на какие клавиши надо нажимать, чтобы хотя бы одной рукой наиграть известную детскую песенку «Веселые утята».

«Завтра утром?» — мысленно ужаснулся он.

Перед Тиллем явно возникло противоречие: с одной стороны, Беркхофф не знал, как ему продержаться в клинике так долго из-за Армина, буквально дышавшего ему в спину, а с другой стороны, испытывал острый дефицит времени, которого явно не хватало, чтобы добраться до Трамница.

Тилль судорожно подыскивал нужные слова и придумывал отговорки, как увильнуть от занятий по музыкальной терапии, и тут появился Симон. От предчувствия, что впервые за день его ожидают хорошие вести, сердце у Беркхоффа учащенно забилось.

— Извините за беспокойство, доктор Возняк, — сказал санитар и передал врачу записку.

Когда Симон снова удалился, Возняк решил использовать информацию, содержавшуюся в записке, в интересах сплочения всей группы.

— У меня хорошая новость для всех библиофилов среди нас, — заявил он. — Профессор фрау Зенгер разрешила сегодня после обеда воспользоваться библиотечным автобусом. Кому это интересно, сообщаю, что доступ к нему на парковке будет открыт с семнадцати часов.

«Только с семнадцати часов? Черт побери! Почему так поздно?» — пронеслось в голове у Тилля.

Беркхофф с досадой подумал: «А смогу ли я вообще из-за возникновения возможных побочных эффектов после первого сеанса химиотерапии заняться поисками мобильника в автобусе?»

— Вы хотели поговорить со мной? — спросил Касов, распространяя в кабинете руководителя клиники ужасно тяжелый запах лосьона после бритья.

И хотя фрау Зенгер не нравился ни сам доктор, ни исходящий от него аромат, она подавила возникшее в ней отвращение.

— Собственно, я просто хотела передать вам кое-что, — сказала профессор и протянула ему через стол письмо.

— Что это?

— Предупреждение.

— Не понял, — удивился Касов и, потерев кончик своего крючковатого носа, улыбнулся, словно услышал от нее какую-то шутку.

От такой его реакции у руководителя клиники, возмущенной снисходительно-высокомерной манерой поведения своего подчиненного, возникло острое желание сделать Касову еще одно предупреждение.

— По-видимому, возникло какое-то недоразумение…

Однако фрау Зенгер прервала его и, сделав рукой отталкивающее движение, заявила:

— Не трудитесь зря. Как вы объясните то обстоятельство, что в нарушение моих инструкций разрешили вчера Патрику Винтеру досрочно покинуть комнату интенсивного кризисного вмешательства?

В ответ он пожал плечами, открыл письмо и произнес:

— Пришло время, а вы были недоступны.

— Даже если мне и потребовалось из-за наводнения отойти, то вы все равно не имели права принимать самовольные решения. Не мне вам объяснять, насколько важен первый контакт после иммобилизации, — строго сказала фрау Зенгер, а про себя подумала: «И насколько мала у вас квалификация для этого».

При этом у Зенгер возникло ощущение, что не она наказывает своего подчиненного, а это он накладывает на нее дисциплинарное взыскание.

— А кроме того, судя по всему, вы решили вчера провести день открытых дверей, — продолжила выговаривать Касову фрау Зенгер. — Проход к нашим кабинетам оказался незапертым, чем и воспользовалась Седа, стащив мой халат и выдав себя Винтеру за руководителя клиники.

— Оплошность, — усмехнулся Касов.

Однако фрау Зенгер еще не закончила свой разнос.

— И что на вас нашло, когда вы распорядились оставить прошлой ночью Винтера в одной палате с Вольфом?

— Вам же известно, что мы испытываем дефицит в наличии койко-мест, — попытался отговориться Касов, даже не заботясь о том, чтобы его слова звучали правдоподобно, и никоим образом не осознавая своей вины.

— Да, это мне известно, но я также знаю всех особо опасных психопатов.

В ответ Касов криво ухмыльнулся и надменно спросил: