— С тобой все в порядке?

Сильвия яростно помотала головой. Ее темные локоны, всегда собранные на затылке, сейчас безжизненно падали ей на плечи.

Обычно, приходя в гости, Сильвия удобно устраивалась с ногами на диване и просила Эмму приготовить ей латте макиато, а потом принималась оживленно болтать, в основном о незначительных событиях прошедших недель. Сегодня вместо привычного дизайнерского платья она была одета в спортивный костюм мышиного цвета и, как статуя, сидела на краю дивана, уставившись на догорающие в камине угли.

— Нет, ничего не в порядке, — подтвердила она свой непривычный наряд и странное поведение.

Сильвия Бергман была не только ее лучшей, но и самой большой подругой. Даже в широчайшем кругу знакомых Эммы не нашлось никого, кто был бы с ней на одном уровне, и не только в переносном смысле. Одно то, что Сильвия носила обувь сорок второго размера, кое о чем говорит. А также тот факт, что она чуть не стала профессиональной баскетболисткой, если бы ее консервативные родители не настояли на солидной профессии, хотя думали они при этом скорее о высшем медицинском образовании, чем о курсах физиотерапевта. Пациенты частной практики Сильвии в Вайнберге любили ее за большие волшебные руки, которые, как ультразвуковые локаторы, сначала определяли напряженные места и блокады, а потом снимали их, надавливая на только ей одной известные энергетические и рефлекторные точки. Судя по внешнему виду Сильвии, сегодня подобная процедура не повредила бы ей самой. Каждая клетка ее тела казалась скованной и напряженной.

— Сядь! — резко приказала подруга, словно это она хозяйка дома, а Эмма всего лишь приглашенный гость.

Эмма поборола приступ усталости, от которой ее покачивало, особенно сейчас, когда она снова оказалась в собственных четырех стенах. Хотя ее дом не казался больше таким надежным, как еще сегодня утром. В том числе потому, что Сильвия сама открыла себе дверь.

— Сильвия, я не хочу ничего говорить, но ты знаешь, что я дала тебе ключ только на крайний случай?

— Сядь! — повторила Сильвия ледяным голосом. — Это и есть крайний случай.

— Да что с тобой? — спросила Эмма и решила постоять. Несмотря на слабость в коленях, ей вдруг показалось важным держать дистанцию. В случае необходимости она ухватится за каминную полку.

— Ты спрашиваешь, что со мной? — Сильвия совершила невозможное и окаменела еще больше. — Почему ты со мной так поступаешь? — выдавила она из себя.

— О чем ты?

— Вот об этом!

Ее подруга достала из кармана спортивной куртки белую коробочку для таблеток с красной крышкой.

— Ты знаешь, что это? — спросила она.

Эмма кивнула:

— Похоже на прогестерон, который я дала тебе.

Препарат, который повышает шансы забеременеть. Средство усиливает кровоснабжение матки. Женщинам, которые хотят завести детей, этот половой гормон назначают перед оплодотворением. А после — чтобы не потерять ребенка. Гинеколог прописал эти таблетки Эмме после УЗИ, а она отдала начатую упаковку своей лучшей подруге.

После кровотечения, после той ночи в отеле, они были ей больше не нужны.

— Почему ты так со мной поступаешь? — повторила Сильвия и поставила коробочку на журнальный столик.

— Черт побери, о чем ты говоришь?

— Ты не хочешь, чтобы у меня были дети?

— Прости?

— Желаешь мне такой же судьбы, как у тебя?

— Да что на тебя нашло? — Эмма подняла обе руки, раскрыла и снова сжала пальцы, разминая воздух, словно невидимое тесто, беспомощная, не зная, как реагировать на это чудовищное, возмутительное обвинение. — Зачем мне так думать? — спросила она со слезами на глазах. — Я люблю тебя, Сильвия. Ночь с Парикмахером я и врагу не пожелаю.

Сильвия какое-то время молча смотрела на нее, потом презрительно кивнула, как будто ждала подобной лжи.

— В последние недели меня постоянно тошнило, были головные боли и усталость, — глухо произнесла она. — Сначала я радовалась, потому что думала: наконец-то получилось. Но тесты были отрицательные, а потом начались месячные. Тогда я пошла к врачу. Он спросил, принимаю ли я какие-то медикаменты. Только утрогест, ответила я, и врач меня похвалил: «Да, это может помочь».

Взгляд Сильвии блуждал по лицу Эммы, как акупунктурная игла. Лучшая подруга открыла рот, и Эмма невольно сделала шаг назад, как от рычащей собаки, которая скалит зубы.

— Конечно, при условии, что в пачке, которую подарила дорогая подруга, действительно был прогестерон. А не левонор что-то там, — произнесла Сильвия слишком тихим для такого возмутительного обвинения голосом.

— Левоноргестрел? — Эмму бросило в жар. Впервые за сегодня она потела. — Это невозможно, — выдавила она. Шатнулась в сторону камина, и ей стало еще жарче.

— О чем ты думала? — спросила Сильвия. — Когда кровотечения стали сильнее, Петер взглянул на таблетки. Оказалось, его бывшая жена тоже их как-то принимала, и он сказал, что ее таблетки выглядели иначе.

Петер!

Безымянный друг Сильвии. По крайней мере, Эмма не знала его фамилии, хотя это может быть связано с тем, что она почти не слушала свою лучшую подругу, когда та рассказывала о нем. Сильвия познакомилась с ним уже в период «после», когда Эмму меньше всего интересовали рассказы о любовных отношениях. Она даже ни разу не захотела взглянуть на его фото. Все, что ей было известно о Петере, — что он якобы «тот самый», мужчина мечты, от которого Сильвия хотела детей.

— Поэтому я отнесла таблетки к аптекарю. И он их изучил.

Ее лучшая подруга расплакалась. В слезах схватила упаковку со стола и швырнула в сторону Эммы, но промахнулась. Упаковка пролетела мимо и отскочила от книжного стеллажа за спиной. При ударе об пол коробка раскрылась, и таблетки покатились по паркету, как крошечные игрушечные шарики, а Сильвия закричала:

— Ты их перепутала! Ты, чокнутая, дала мне таблетку следующего дня!

Эмма издалека смотрела на упаковку — точно такую же она дала Сильвии три месяца назад.

Таблетку следующего дня?

— Должно быть какое-то логическое объяснение, — сказала Эмма, не представляя, что это может быть.

— Почему меня не удивляет, что ты собираешься рассказать мне одну из своих историй.

— Сильвия, ты знаешь меня.

— Точно?

«Без понятия. Я даже себе не могу этого сказать».

Эмма нервно почесала руку ниже локтя. Неожиданно почувствовала зуд по всему телу.

— Если то, что ты говоришь, правда, значит, таблетки подменил кто-то другой.

— Ах да, снова одиозный Некто. Как и Некто, который тебя якобы изнасиловал.

Вот оно что.

Теперь все ясно. Якобы.

Одно-единственное слово. Больше чем достаточно, чтобы выбросить их дружбу в мусорный бак и накрыть сверху крышкой.

— Я не это хотела сказать, — ахнула Сильвия. Она выглядела так, словно очнулась ото сна. С изменившимся, смягчившимся взглядом закрыла рот рукой.

— Но только что сказала, — сухо ответила Эмма. Якобы.

— Знаю. Но поставь себя на мое место. Что я должна думать?

— Правду.

— Какую правду, Эмма?

Сильвия перевела дыхание и продолжила, с каждым словом раздражаясь все сильнее:

— Гостиничный номер, которого не существует? Свидетельница, которую не нашли? Господи, да ты даже не вписываешься в общую схему. Парикмахер убивает проституток. А ты самая верная жена, какую я знаю. И ты жива.

— Меня обрили и изнасиловали. В моей комнате был мужчина…

— Да. Как и Артур в твоем шкафу…

Все кончено.

Мусорный бак, в котором гнила их дружба, вот-вот отправится на свалку.

— Да как ты смеешь, ты… ты… — От боли Эмма не могла подобрать слов. Она закрыла глаза, рискуя потеряться в вихре воспоминаний.

Сверкнули буквы на зеркале.

УБИРАЙСЯ.

Она слышала голос отца.

НЕМЕДЛЕННО УБИРАЙСЯ. ИЛИ ТЕБЕ НЕ ПОЗДОРОВИТСЯ!

Слышала звук вибрирующих лезвий.

ЗРРР.

Слышала, как захлопнулась дверь. С такой силой, что вся гостиная содрогнулась.