– Вы думаете, что Флетчер…

Ее губы снова скривились.

– Мистер Хьюз забыл поделиться важными подробностями. Я не имею права о них распространяться, но у меня есть некоторые серьезные опасения по поводу того, что он скрывает информацию о деле.

– Он? Скрывает?

Ее лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.

– Как давно вы его знаете?

– Несколько лет. – Я поерзала на скамейке, скрестила ноги, натянула край платья на колени. – Он уже давно работал в «Шкафу с секретами», когда я туда устроилась. Флетчер – хороший друг. Он и мухи не обидит.

– Как бы то ни было, утаивание информации об убийстве – само по себе преступление. – Она отложила блокнот и покрутила в руке стаканчик, на дне которого уже таял лед. – Это вы должны помнить.

Да, препятствование правосудию было серьезным правонарушением. Флетчер мог оказаться в тюрьме или в суде. Такого поворота событий я не ожидала.

– Я не знаю, что сделал Флетчер, и вам не нужно об этом рассказывать, но я могу за него поручиться. Он немного странноват, но он не убийца, – настаивала я. Мой голос, пожалуй, звучал слишком резко, и я понимала, что на мою точку зрения влияет дружба с Флетчером, но я не могла позволить всерьез считать, что Флетчер убил Кайлу.

Доктор Колдуэлл помешивала лед соломинкой.

– Я была бы признательна, если бы вы проследили за его перемещениями в магазине. Пожалуйста, сообщите мне, если заметите что-нибудь странное.

– Хорошо, – ответила я, все еще не в силах отойти от шока. Я отказывалась верить, что у Флетчера есть склонность к насилию. – А Джастин с вами говорил?

Флетчер не мог быть ее единственным подозреваемым. Мне нужно было знать, довел ли Джастин дело до конца.

– Да, – она сухо кивнула.

– Что вы думаете о его финансовом положении? Мог ли он убить Кайлу, потому что понял, что не сможет вовремя вернуть ей долг? И что могли бы сделать полицейские, если бы она пришла к вам и объяснила, что он должен ей денег? Стали бы они вообще вмешиваться?

– Сомневаюсь. Они отправили бы ее к посреднику, который помог бы разработать дальнейший план, но без документов сделать можно было бы мало что. Это работа юристов, а не полиции.

– Я так и думала. – Я вздохнула.

– Могу вам сообщить, что у Джастина есть алиби на тот промежуток времени, когда была убита Кайла.

По всей видимости, оно означало, что Джастина можно исключить из списка подозреваемых.

– Значит ли это, что у вас есть официальные временные рамки убийства Кайлы?

Она полистала блокнот и нашла нужную страницу.

– Коронер считает, что смерть наступила между тремя и четырьмя часами. Джастин находился в пабе, где его видели несколько свидетелей.

– То есть вы не думаете, что он мог это сделать, если только у него не было сообщника?

– Если только у него не было сообщника, – многозначительно повторила она.

У меня свело живот. Она ведь не намекала, что его сообщником был Флетчер? Или я ошиблась в друге?

Нет. Флетчер не был убийцей. Он не мог им быть.

Я всегда восхищалась доктором Колдуэлл и уважала ее, но насчет Флетчера она ошибалась. Я отказывалась верить, что он мог иметь какое-либо отношение к смерти Кайлы, и готова была на все, чтобы доказать ей обратное.

Доктор Колдуэлл вновь надвинула очки на кончик носа, чтобы внимательнее просмотреть записи.

– Вы заметили что-нибудь еще? Ваше письмо я получила, спасибо за ценные наблюдения. Не то чтобы я ожидала от вас меньшего. Вы всегда были моей любимой студенткой.

– Спасибо. А вы – моим любимым преподавателем. – Но я не могла допустить, чтобы разговор о Флетчере на этом и закончился. Я должна была защитить друга. – Уверена, что Флетчер здесь ни при чем. Это один из самых добрых людей, кого я знаю. – Я заметила, что голос срывается на писк.

– Есть доказательства, которые говорят об обратном. В частности, в соцсетях выложено видео, которое указывает, что у Флетчера была ссора с жертвой. В настоящее время оно проверяется.

– Что?

Рука сама собой потянулась за телефоном. Флетчер поссорился с Кайлой? Когда?

– Как я уже сказала, сейчас мы проверяем подлинность. – Доктор Колдуэлл перелистнула блокнот. – Есть ли еще что-то, что вы хотели бы мне сказать?

Я вкратце изложила ей наши разговоры с Кэролайн и Моникой. Она внимательно слушала, время от времени записывая что-то в блокнот. Я была рада поделиться подробностями, но никак не могла перестать думать о Флетчере. Как теперь было доказать его невиновность? Мне захотелось скорее остаться одной, найти видео и выяснить, что же произошло.

– Сет тоже учился с вами вместе, – сказала доктор Колдуэлл. – Вы хорошо знали его в студенческие годы?

Я покачала головой.

– Нет, у нас было мало общего. Он любил бейсбол и вечеринки, я же сосредоточилась на учебе.

– Это точно. Позвольте мне еще раз сказать вам, что я очень ценю таких старательных студентов, как вы, Энни Мюррей. Это редкость. – Она крепко пожала мою руку. – В эти выходные вы общались с Сетом?

– Да, вчера вечером он бежал за мной до самого дома.

Неужели мне пришло в голову сообщить об этом только теперь? На меня навалилось столько всего, что я не могла удержать в голове так много подробностей.

– В вашем письме об этом ни слова.

Доктор Колдуэлл пристально посмотрела на меня, и я заметила, как расширились ее глаза.

– Он что, угрожал вам?

– Нет. – Я втянула губами кубик льда и вздрогнула, вновь вспомнив, как за мной гнался Сет. – Я была в ужасе, но быстро сориентировалась и не пустила его в дом.

– Энни, вам нужно было набрать девять-один-один, – перебила она. Ее голос от волнения стал хриплым.

– Я бы позвонила, но мне не показалось, что он представляет угрозу. Он едва мог отдышаться после бега, и я поняла, что легко его обгоню или постучу в дверь кого-то из соседей.

Похоже, доктора Колдуэлл не слишком убедили эти аргументы.

– В первую очередь вы всегда должны обращаться в полицию.

– Да, но он объяснил, что не преследовал меня. Просто хотел поговорить. Даже не так: хотел, чтобы я поговорила с вами о нем.

Я заметила двух гостей в плащах и фетровых шляпах, тщетно пытавшихся спрятаться за секвойей.

– Интересно. – Доктор Колдуэлл протерла очки рукавом блузки. – А он говорил что-нибудь об их отношениях с Кайлой?

Я кивнула.

– Он признал, что они расстались в не слишком хороших отношениях и что много лет назад она добилась судебного запрета, но в итоге он принял решение окончательно расстаться, а не она.

Доктор Колдуэлл покрутила очки в руках, внимательно проверяя, стерла ли пятна.

– В вашем разговоре упоминалась Моника?

Облако, закрывавшее солнце, уплыло. Щурясь от ярких солнечных лучей, я прикрыла глаза ладонью.

– Он сказал, что они вроде бы встречаются, но у них сложные отношения. Это показалось мне странным. На вечеринке она говорила с ним холодно и как будто в чем-то его обвиняла.

– Вот как?

– В любом случае, если ему верить, отношения у них близкие.

Гости в шляпах, по всей видимости, заметили свою цель, потому что быстро помчались вперед.

Она вновь надела очки, полистала заметки.

– Моя команда сообщила, что они «мутят».

Я рассмеялась.

– Можно сказать и так.

– Отнеситесь к этой информации как считаете нужным. Если появится возможность пообщаться с Сетом, вспомнить студенческие годы и если вы сможете органично вплести эту тему в разговор, я буду рада узнать подробности, но только если – я подчеркиваю – это будет естественно и непринужденно. Люди часто замыкаются в себе, когда говорят с полицией или еще кем-то авторитетным, но беседа со старым другом может дать гораздо больше подробностей, тем более что он уже вам доверился, и, значит, мы можем использовать эту связь для своего блага. Но только если это не будет для вас опасно.

Я сомневалась, что речь именно о связи, но спорить не стала.