Зато сторожу после потопа и закрытия специальной школы стало нечего делать. Лень – отличный мотив. Правда, в пятницу, то есть прямо перед потопом, сторожу пришлось уйти из школы пораньше и поехать к матери, которая сломала ногу. Если это правда, тогда он невиновен. Бабушка Джованни нам объяснила, что это называется «алиби».

Что касается владельца школы, то жадность – очень сильный мотив (так бабушка Джованни сказала). И никакого алиби у него не просматривается.

В общем, в нашем списке осталось два подозреваемых: владелец школы и сторож. Мы должны были выяснить, кто этот таинственный владелец, и проверить алиби сторожа. Преступник – один из них.

Тут подошел Директор и нас отвлек:

– Здравствуйте, дружочки! Чем занимаетесь?

– Расследованием, – ответила я, потому что никогда нельзя врать.

Директор пожал плечами, как будто это неважно, и сказал:

– Маленькие проказники, я организовал собрание, чтобы вас представить и познакомить с вами всю школу. Оно состоится прямо сейчас, в актовом зале.

Мы не были уверены, что представлять нас – хорошая идея. И мисс Дженнингс тоже, но она сказала, что нужно следовать указаниям Директора. Не то чтобы мы убедились в том, что от Директора есть какая-то польза, но спорить с мисс Дженнингс не хотелось.

Похоже, дорога в ад вымощена добрыми намерениями: то есть ты думаешь кому-то помочь, а на самом деле совсем даже не помогаешь. Пусть лучше каждый занимается своими делами.

После перемены Директор собрал всю школу в актовом зале, а потом попросил нас всех, меня и мальчиков, подняться на сцену.

Директор сказал остальным ученикам:

– Позвольте вам представить наших новых маленьких друзей из специальной школы. Как вы знаете, их школу затопило и они теперь учатся с нами. Надеюсь, вы окажете им теплый прием, я на вас рассчитываю.

До сих пор все было еще ничего. Но потом Директор захотел, чтобы мы сами представились. И протянул каждому микрофон.

Йоши, естественно, не сказал ни слова.

Арти посмотрел на микрофон, но трогать его не стал, потому что Директор набрызгал в него слюной и теперь там разгулялись микробы; нет уж, спасибо.

Джованни терпеть не может говорить на публику и пропустил свою очередь.

Томас решил показать приемы карате и всех насмешил.

Отто воспользовался случаем и захотел прочесть небольшую лекцию. Поскольку про развод ему говорить запретили и просили придумать что-то на букву Д, он объявил в микрофон, что будет говорить о Демократии.

Директор тут же его перебил и сказал, что это очень плохая идея.

Мисс Дженнингс, которая стояла рядом с нами, вступилась за Отто:

– Дайте ему сказать, что такое!

Тогда мисс Дженнингс и Директор устроили апарт. А мы всё слышали, потому что стояли совсем близко. Апарт – это такая штуковина в театре, когда два персонажа что-то тихо друг другу говорят и думают, что их не слышно, но на самом деле зрители всё слышат. Родители, они тоже вроде актеров и часто устраивают апарты при детях.

– Я не хочу, чтобы в школе говорили такие слова… – прошептал Директор.

– Как слово демократия? – задохнулась мисс Дженнингс.

– Нужно щадить чувства родителей…

– Чьи чувства может оскорбить слово «демократия»?

– Послушайте, мисс Дженнингс, у нас тут публичная школа, это не ваша милая крошечная специальная школа. В прошлом месяце одна учительница объяснила классу, что помидор – это ягода, так на меня все родители налетели! Да и что эти бедные детки могут понимать в демократии?

– Вы меня разочаровали, – сказала мисс Дженнингс. – Я думала, вы храбрее…

Директора это сильно задело. Он как будто не мог вынести, чтобы мисс Дженнингс считала его нулем без палочки. И он воскликнул:

– А знаете что, вы правы!

Потом взял микрофон и объявил всем собравшимся:

– Мисс Дженнингс пришла отличная мысль! Она подает нашей школе потрясающие идеи, честное слово. Темой этого семестра будет «Демократия». И неважно, нравится это вашим родителям или нет.

– А демократия – это что? – спросил какой-то ученик из зала.

Отто взял микрофон из рук Директора:

– Слово «демократия» происходит от греческого demos, народ, и kratos, власть. Это означает, что власть принадлежит всему народу и он управляет политикой. В отличие от диктатуры, где вся власть принадлежит одному человеку. Теперь я приведу несколько примеров диктатур…

– Большое спасибо, – перебил его Директор и отобрал у Отто микрофон. – Никто не хочет слушать названия ужасных диктатур, а главное, мы же не хотим никого обидеть.

Потом Директор опять устроил апарт с мисс Дженнингс:

– Мисс Дженнингс, мы выберем время и поговорим с вами наедине, составим общую программу по этой достойной теме.

А дальше Директор протянул микрофон мне:

– Теперь твоя очередь представиться, малышка.

Я послушно начала:

– Всем здравствуйте, меня зовут Джозефина, и когда я вырасту, я хочу придумывать грубые слова. Когда-нибудь я даже напишу книгу со всеми грубыми словами, которые придумала, например, со словом «сортирная подтирка».

Весь зал покатился со смеху, а Директор тут же забрал у меня микрофон, простонав: «Час от часу не легче». Потом он объявил остальным ученикам:

– Ну вот, наше собрание окончено. Как вы сами могли убедиться, наши маленькие друзья немножко особенные. Так что не смейтесь над ними, я на вас рассчитываю!

Само собой, такие слова произносить нельзя.

Потому что когда вы кого-то просите не смеяться над вами, он тут же начинает смеяться. Так и случились все следующие катастрофы.

После собрания в актовом зале над нами начали смеяться все ученики школы. Особенно один ученик постарше, повыше и потолще остальных, по имени Балтазар: он стал дразнить нас «Прибабашками». Сначала мы не обращали внимания на его шуточки. Он говорил, что лекции Отто тупые, но мы-то знали, что Отто знает все и обо всем. Он насмехался над Томасом, говорил, что тот полный ноль в карате, но ведь невозможно быть полным нулем в карате, когда у тебя отец – учитель карате. Он смеялся над мнимыми болезнями Арти, кашлял на него и говорил, что заразил его лептоспирозом, но Арти прекрасно знал, что лептоспироз передается человеку только от кошек и кроликов. В итоге Балтазар попал в яблочко, когда стал смеяться надо мной. Он сказал, что изобретательница грубых слов из меня как из бутылки молоток, потому что «сортирная подтирка» – всем известное грубое слово и его отец постоянно им пользуется. Он сказал (дословно): «Папа, когда сидит на толчке, часто кричит: „Подтирка кончилась!“ Тогда надо быстро тащить ему новый рулон, а не то по шее получишь».

Созвали других учеников, и все подтвердили, что сортирная подтирка – всем известное слово, а еще ее называют пипи-какс.

Я ужасно расстроилась, потому что это было первое грубое слово, какое я придумала, к тому же с помощью папы. Я расплакалась. Я была безутешна. Тогда одноклассники, они ведь классные, решили меня защищать. Они предложили либо сделать Балтазару сэндвич с какашкой, либо хорошенько его поколотить. Сперва остановились на сэндвиче с какашкой, тем более что в парке полно бабулькиных собачек, которые производят свои колбаски как заведенные. Но Арти сказал, что вводить в организм экскременты страшно опасно, это может вызвать болезни вроде холеры, которая точно ужасная болезнь. Тогда мы решили его поколотить. За дело взялся Томас. Окей, у него отец – учитель карате.

Томас подошел к Балтазару в школьном дворе и со всей силы двинул его кулаком «от имени всех нулей в карате». Балтазар повалился на землю с разбитым носом и заплакал. Прибежали мисс Дженнингс с Директором, и Балтазара отвели в медпункт.

Директор по такому случаю вызвал Томаса к себе в кабинет, вместе с родителями. Отец Томаса очень на него разозлился, потому что заниматься карате не на уроках карате точно запрещено. Он даже пригрозил Томасу, что подарка на Рождество ему не будет. «Если ты не уймешься, я все расскажу Деду Морозу!» – предупредил папа-каратист.