Ирония в том, что критики часто видят в самых абсурдных персонажах правдивые фигуры и на все лады расхваливают их аутентичную оригинальность, например Ганнибала Лектора, гиперинтеллектуального каннибала, которого на самом деле никогда и не было. Тогда как за описание настоящего преступника автора обвиняют в использовании клише, при этом более девяноста процентов всех убийств — тупые равнодушные акты насилия, совершенные преступниками, которые без особого плана, часто под влиянием наркотиков или алкоголя, абсолютно бессмысленно лишали жизни своих ближних. Предположение, что какой-то невменяемый серийный убийца с IQ Альберта Эйнштейна захотел своими поступками превратить мою жизнь в сплошной кошмар — для чего похитил Йолу и посадил меня на невидимый поводок, по какой бы то ни было причине, — было нелепым уже потому, что при подобных методах работы такая умная машина-убийца всегда рискует оставить полиции слишком много подсказок и погореть. А зачем кому-то это делать?

— Думаю, мы должны задать себе совсем другие вопросы, — сказал я и мысленно прошелся по всем пунктам, о которых беспрестанно думал во время поездки. — Во-первых, все вертится вокруг Йолы. Сначала органы опеки хотели забрать ее у меня. — Я поправил себя. — Во всяком случае, люди, которые представились сотрудниками органов опеки. Почему Мелани вообще в этом участвовала? А затем Йолу действительно похитили. Почему? С какой целью, если никто не требует выкупа?

Хотя для этого было предостаточно времени. Заставить Йолу прочитать предложение «Миллион евро, или он меня убьет» имело бы больше смысла, чем класть мне в тумбочку муляж ручной гранаты. Что привело меня ко второму вопросу:

— Преступники — а я исхожу из того, что при такой достойной подготовке и организации их должно быть несколько, — имеют доступ ко многим сферам. Например, к органам опеки. С них-то мы и должны начать. Если это правда, и Мелани больше не отвечает за Йолу, тогда она и вчерашний телохранитель как минимум сообщники. Сначала нам нужно сконцентрироваться на том, как их найти, не привлекая внимания полиции.

— О'кей, хороший план, — согласился со мной Космо. Он схватился за сотовый телефон.

— Что ты ищешь? — спросил я, увидев, как он вводит что-то в поисковике Гугл. Вместо ответа, Космо улыбнулся и нажал на телефонный номер, указанный на интернет-странице. Воды и электричества в Куври 2.0 не было, зато 3G работал великолепно.

— Администрация округа Штеглиц-Целендорф, Брушке, — ответил пожилой мужчина с густым берлинским акцентом, вероятно портье в темно-синей фасонной униформе, какой всегда сидит у входа в стеклянном аквариуме.

Космо включил громкую связь, поэтому я мог слышать разговор.

— Пожалуйста, соедините меня с фрау Мелани Пфайфер из Службы по делам несовершеннолетних, к сожалению, у меня нет ее добавочного номера.

— Хм, извините, господин, но, к сожалению, у меня тоже. — Портье засмеялся в трубку. — А так с превеликим удовольствием соединил бы вас с ее яхтой.

— Яхтой?

— Ну или на что там еще тратят миллионы.

«Какие еще миллионы?» — хотел было крикнуть я, но Космо опередил меня этим вопросом.

— Вы разве не знаете? — Портье тяжело перевел дыхание, как Марио Барт[140] перед очередной остротой. — Пфайфер сорвала джек-пот в лотерее. Какая-то итальянская игра. Она не хотела никому об этом рассказывать, но газетчики все выяснили. К нам приходил репортер из желтой прессы.

— Из какой газеты? — спросил Космо.

— «Бильд», «Курьер», «БТ»[141], откуда мне знать? Все равно она давно уже испарилась. Вот у нас было разговоров, сами, наверное, представляете. Четыре миллиона наличными в руки, сказал репортер. Два месяца назад. Ее как ураганом отсюда сдуло. Даже не ввела в курс дела преемницу, фрау Фляйшман, может, вас с ней соединить?

Космо поблагодарил и отказался, затем положил трубку.

— Выиграла в лотерею? А вчера вдруг появляется с Мистером Мускулом перед твоим домом? — Он постучал себя пальцем по лбу. — Какой в этом смысл?!

И правда, никакого.

— Мы должны ее найти, — сказал я Космо, который позволил себе сделать глоток пива из бутылки. — Ее, телохранителя и этого профессора Ошацки, — вспомнил я, когда уже говорил.

— Какого профессора?

— Ошацки, если он существует.

— А что с ним? — Космо снова взялся за сотовый.

— Он якобы написал заключение, из которого следует, что биологические родители Йолы прошли ресоциализацию. Мелани упомянула его имя. Из-за него все и завертелось, если то, что сказали мне Ким и Тоффи, правда. А именно что служба опеки хочет вернуть Йолу в ее биологическую семью.

Космо хмыкнул, глядя на дисплей телефона. Большим пальцем он прокручивал список в Гугле.

— Профессор Гаральд Ошацки, шестьдесят два года, частная практика в Бисдорфе. Кажется, он действительно существует. Странно.

— Почему странно?

— Потому что это не подходит, сам подумай. — Он сделал еще один большой глоток. — Как ни крути, эта Мелани Пфайфер играет не в той команде. Она или сама главное лицо, или, по крайней мере, приведет тебя к преступнику. Тогда зачем она дала тебе подсказку с профессором Ошацки, который, возможно, поможет найти Йолу? Это имеет смысл, только если…

— …Ошацки — ловушка, — завершил я предположение Космо. Но тот еще не закончил мысль.

— Или… — сказал он, задумчиво глядя на свечи, — или ее саму шантажируют, и этой подсказкой она хотела помочь тебе. Так или иначе, — Космо пристально посмотрел на меня, — ты прав: мы должны найти эту Мелани, она ключ ко всему. Не важно, готовит ли она нам ловушку, или ею самой управляют, как тобой, с помощью микронаушника.

Наушник?!

Я в ужасе схватился за ухо, сначала за левое, потом за правое, хотя знал, что это не та сторона. После боксерской травмы я не очень хорошо слышу на правое ухо, поэтому, как правило, прикладываю телефон к левому.

— Вот дерьмо! — вскрикнул я и подскочил на диване.

— Что? — испуганно спросил Космо. — Что опять случилось?

— Наушник, — произнес я. Мой невидимый поводок.

— Что?

— Фрида, — задыхался я, как тот портье по телефону. Пощечина! Тогда-то она и выбила наушник у меня из уха. В запале я этого не заметил, к тому же штука уже молчала несколько часов, а ухо горело после оплеухи.

— Боже мой, я потерял контакт с дочерью. Единственную связь.

— Понятно, только сейчас успокойся. — Космо тоже встал и положил обе руки мне на плечи, как делал раньше в кабине, чтобы подбодрить меня перед выходом на ринг.

— За сколько мы доехали до Берлина, часа за два? А сколько времени прошло, прежде чем ты забрал меня у клиники?

— Да, знаю. Мы были в пути почти пять часов и…

— …и за это время с тобой больше не связывались по наушнику.

Нет, за это время нет.

Но что произошло с тех пор, как я шагнул на территорию фавелы? С тех пор как задергался мой глаз? И сейчас сильнее, чем раньше?

Я стряхнул его руки с плеч и выбежал из хижины — по узкой тропинке на главную дорогу, через завешанные брезентом ворота на Альт-Штралау, переполняемый сомнениями и страхом, но все еще не имея плана, как найти Йолу, Мелани или хотя бы Фриду. Как закончить весь этот кошмар.

Какое-то время я в нерешительности стоял под дождем, словно парализованный отчаянием, и уже хотел было вернуться к Космо, как увидел его: темно-серый, в двадцати метрах ниже по дороге, под знаком «Стоянка запрещена» между двумя мусорными контейнерами, передний из которых был таким широким, что практически скрывал его: автофургон с тонированными стеклами, за рулем которого, насколько я разглядел в наружном зеркале, сидел водитель со светлыми дредами.

Ситуация изменилась, и не обязательно в пользу Йолы. На какое-то время немой оставил попытки дотянуться до оружия (Йола даже подумала, что он потерял сознание), но потом снова приподнялся, и тут она впервые смогла увидеть его лицо; в короткий безветренный момент освещенное ровным светом огня; темные, навыкате глаза; вены, которые проступали сквозь окровавленную кожу на виске и напоминали дождевых червей.