«Проклятье».

При виде мигающего желтого огонька на ошейнике Дерека у Брук все внутри переворачивается. Надо срочно отвести его к зарядке и показать, как она работает.

– Пять минут, – охает Кинси.

– Разматывай пряжу, быстро! – говорит Брук, озирается и засовывает металлический напильник под диван, чтобы его не увидели через камеру.

– Пять минут до чего? – спрашивает Дерек.

– Пока твой ошейник не сработает.

– Какого…

– Мы должны заряжать ошейники, иначе они взорвутся, – добавляет Кинси, дергая нитки на его связанных руках.

Дерек не отвечает, его взгляд блуждает туда-сюда. Брук все понимает. Не сразу осознаешь, что должен заботиться о собственных оковах, если хочешь выжить. Это бесит. Просто вынос мозга. И все же лучше побыстрее двигать шестеренками в голове.

Она присоединяется к Кинси, пытаясь ослабить пряжу.

– Блин, больно же! – говорит Дерек.

– Будет больнее, если мы тебя не подключим.

– К чему?

Брук качает головой и начинает помогать Кинси. У них нет времени, чтобы объяснять все в подробностях.

– Ты отлично постаралась с этой пряжей, – говорит Брук Кинси, и обе они тянут за разные нитки, пытаясь найти свободную или тонкую.

Начинает мигать второй желтый огонек.

– Три минуты, – объявляет Кинси.

– Вот же блин! – ругается Брук себе под нос.

Дерек тянет так сильно, что его руки синеют.

Кинси бежит на кухню, хватает горсть пластиковых ножей, протягивает один Брук. Идея дурацкая, но другого выхода нет.

Брук пилит пряжу, но безрезультатно, а Кинси вычленяет одну микронить и разрезает ее.

Брук повторяет за ней.

На ошейнике Дерека загорается третий желтый огонек, но пряжа уже вот-вот порвется окончательно, и он освободится.

– Шестьдесят секунд, – взвизгивает Кинси.

– Внимательно слушай каждое слово, Дерек, – монотонно говорит Брук, продолжая пилить.

Она пытается внушить ему спокойствие. У них есть только один шанс.

– Видишь вон ту штуковину на стене напротив?

– Да.

– Это зарядное устройство. Его надо подсоединить к ошейнику у затылка. Мы тебя подключим. Тебе нужно только встать, подойти туда и развернуться в нужное положение. Не пытайся нам помочь. Ты будешь мешать.

– Понял.

Рвутся последние нити, и Дерек освобождается. Сделав несколько огромных шагов, он оказывается у зарядного устройства, Брук с Кинси подключают его ошейник. Защелкивают.

Желтые огоньки исчезают, сменяясь зелеными.

«Пошла зарядка».

Женщины с облегчением вздыхают, и Брук колотит от адреналина. Она смотрит в камеру.

– Кинси, возвращайся к сценарию.

Просто чудо, что они не получили через ошейники удар током за все, что сейчас произошло.

«Интересно, значит ли это, что Грейс с Митчем уже едут».

Кинси кивает и садится на пол с игрушками.

Брук возвращается на кухню и продолжает делать пирог.

– Что сейчас произошло? – спрашивает Дерек, и его лицо бледнее, чем раньше.

Брук смотрит на Кинси, молча поручая объяснить про ошейник, что та и делает.

– Да вы издеваетесь, – говорит Дерек после того, как Кинси сообщает больше подробностей.

Брук слишком устала и не отвечает. Кинси тоже. День и так уже выдался утомительным.

– И сколько мне здесь стоять?

– Недолго, – отвечает Кинси.

– И часто нужно это делать?

– Мы с Кинси придерживаемся графика, поэтому заряжаемся попеременно, как только камеры выключаются на ночь, – говорит Брук. – Нельзя заряжаться, пока камеры включены.

– Почему?

– Грейс не хочет смотреть, как мы это делаем. Это создает аномалию в ее мирке.

– Как долго держит аккумулятор?

– Точно не знаю. На всякий случай мы заряжаемся каждый день.

От прилива адреналина у Брук трясутся руки. Ей трудно просеивать сахарную пудру, придется потом убирать беспорядок. Ну, хоть какое-то занятие.

Снаружи по гравию хрустят колеса. Они здесь.

– Кинси! Живо в комнату! – шипит Брук.

Кинси тут же убегает.

Митч открывает дверь, но не здоровается с Брук, даже не оглядывает ее с ног до головы, как обычно. Вместо этого он смотрит на Дерека, и в уголке его губ играет хитрая усмешка.

Дерек в ответ сверлит его взглядом, но молчит.

Митч молча проходит мимо, вкатывая чемодан на колесиках в спальню Брук. Похоже, он там прибирается, и ей хочется заорать, чтобы все держались подальше от ее комнаты, пока она не найдет кольцо. Но она молчит, мысленно повторяя рецепт шоколадного торта. Того самого, который она пекла каждую неделю на протяжении десяти лет.

В дом входит Грейс и озирается.

– Где юная Грейс?

– В спальне.

«Как и всегда, тупица».

– Я не хочу, чтобы кто-то сейчас был в образе, – говорит Грейс. – Приведи ее сюда. У меня объявление.

Какого хрена? Такого еще никогда не было. С бешено колотящимся сердцем Брук идет за Кинси.

Грейс смотрит на Дерека в ошейнике на зарядке и вздрагивает, словно не должна была этого видеть.

– Почему ты не подгадал так, чтобы закончить с этим до моего приезда? – кричит она Митчу через всю комнату, но тычет пальцем в Дерека.

– Уверен, потом Хелен все исправит, – кричит тот в ответ.

– Это в ее интересах, – бормочет Грейс, глядя на Брук, которая возвращается с Кинси. – Что у тебя с лицом? – спрашивает она, теребя рукоять охотничьего ножа, висящего у нее на поясе.

Брук не отвечает. Она делает глубокий вдох, уставившись на нож, и перед ее мысленным взором предстает кровь на лезвии – она вспоминает, как с каждой секундой из шеи маленького Коди утекала жизнь. Как Грейс вытерла лезвие кухонной тряпкой, сокрушаясь о брызгах на одежде Коди – дескать, она не хотела «портить костюмы больше, чем необходимо». Причитала о том, что такую одежду больше не выпускают. Милое личико Коди, угасающий свет в его глазах. Брук не могла утешить его, пока он умирал, она боялась, что смертоносный взгляд Грейс в следующий раз остановится на ней. Так и случилось бы, стоило ей только пошевелиться. Ей-богу, так и случилось бы.

Брук часто дышит. Слишком часто. Ей хочется исчезнуть всего на несколько минут, чтобы прийти в себя. Но пока старуха здесь, ничего не получится, поэтому она делает глубокий вдох и берет себя в руки, чтобы ответить Грейс:

– Я споткнулась о ступеньку на крыльце.

– Приведешь себя в порядок после моего ухода.

Брук кивает.

– Рада видеть тебя трезвым, – говорит Грейс Дереку. – В следующую нашу встречу ты будешь в образе. Ты мне нравишься, гораздо ближе к телосложению Альберта, но более мускулистый.

Грейс подходит к нему. Дерек все еще присоединен к зарядному устройству и не может сдвинуться с места. Грейс похлопывает его по плечу и ухмыляется. У Брук пробегают мурашки по телу. Дерек выдерживает взгляд старухи, но, как только Грейс отворачивается, косится на Брук, и в его глазах читается вопрос, просьба объяснить происходящее. Однако она хочет только одного – чтобы ее оставили в покое. После того как за последний час ее комнату дважды переворачивали вверх дном, Брук надо найти кольцо, подаренное Тайсоном. Но Митч все еще там. Чем он занят?

– А теперь мое объявление, – говорит Грейс.

У Брук снова подскакивает адреналин. Что происходит? Грейс никогда не собирала их вместе. Особенно юную Грейс.

– Я хотела бы объявить о помолвке нашей Грейс Гамильтон с Джеральдом Уэйкфордом. Свадьба состоится уже скоро, гораздо раньше, чем того хотят ее родители. Они так грустят, видя, как выросла их девочка.

Она одаривает Брук и Дерека многозначительной улыбкой, как будто они и правда родители Грейс.

Никто не реагирует.

Из ее слов наверняка можно извлечь какую-то информацию, чтобы во всем разобраться.

Словно подозревая, что никто ничего не понял, Грейс продолжает:

– В воскресенье будет пятьдесят четвертая годовщина моей свадьбы. Юная Грейс выйдет замуж и навсегда покинет дом.