– Мы вместе учились в школе, – продолжил Колин, уже присматривая для себя вторую банку пива. – В один и тот же год, хотя никогда не считались приятелями. Дами вечно отрывался от коллектива, держался обособленно и употреблял словечки, которые мы, плебс, просто не могли понять. Я едва не отказался от работы садовником, которую предложил его дедушка, ожидая от высокомерного сноба вечного надменного отношения. Но он как раз уехал учиться в колледж и редко появлялся в поместье, так что все было не очень плохо.
Собеседник схватил вторую банку пива одной рукой, одновременно сминая в другой уже опустошенную жестянку, после чего вернулся к рассказу.
– Старик-то был настоящим джентльменом. Постоянно говорил, что сад начал цвести как следует только после моего вмешательства. А еще много раз намекал, что завещает мне «приличный куш», хотя по итогу не сдержал обещания. Я получил всего-навсего плату за шесть месяцев и рабочие инструменты, которыми пользовался много лет. – Колин залил сразу полбанки пива в глотку и негромко рыгнул. – Прощеньица просим. Знаете, что мне непонятно? Как эти мерзавцы сумели пройти мимо меня.
Он сощурился, видимо, наконец обратив внимание на выражение моего лица.
– Конечно, все говорят, я заснул, но клянусь, что только-только закрыл глаза, когда Дами вернулся. И то только потому, что проделал тяжелую работу после ухода того адвоката. Тот, будучи сериаломаном, как моя мама когда-то, пусть земля ей будет пухом, в тот момент смотрел на телефоне новый эпизод «Лучников» [186] . И попытался расспросить меня про сюжет предыдущего, который пропустил накануне, зная, что я тоже смотрю шоу в память о матери. Но я ответил, что не хочу портить ему удовольствие, потому что серия про взрывающийся дневник действительно заслуживала отдельного внимания. Тогда мистер Уэзерби поспешил прочь, прижимая телефон к уху. Я не ношу часы на работе, но именно так узнал время, когда начал копать клумбы: сразу после двух дня. И усердно трудился не меньше минут пятидесяти, прежде чем присел. Хотя если учитывать, что Дами нашел дедушку мертвым в четыре, то прошло скорее два часа. Неудивительно, что я так вымотался.
– Должно быть, вы удивились, когда мистер Фейрчайлд вас разбудил.
– Я не спал, – собеседник поджал губы. – Только на секунду прикрыл глаза, как и говорил раньше. Но все равно не понял ничего из той чуши, которую нес Дами. Что-то там насчет гербер и какой-то Сибиллы. Это он про ту, что из «Башен Фолти» [187] ? Вечно этот умник брякает какую-то ерунду совершенно невпопад.
Я сразу поняла, что речь шла о сторожевом псе Цербере, которого усыпила сивилла, и вспомнила один из списков Дамиана о многоголовых мифических чудовищах. Его слова вовсе не были бессвязными.
– Я как раз вставал с кресла, – продолжил жаловаться Колин, – когда этот выскочка вылетел из поместья и начал кричать, что мистера Джеффри Фейрчайлда убили. Затем вызвал «скорую помощь», но было уже поздно.
– А полиция так и не схватила преступников.
Я обернулась на женский голос и увидела миниатюрную блондинку, которая цепко держала Теда за руку.
– Джуди, познакомься с Сюзи, – представил тот.
Он выглядел утомленным, к тому же черный костюм лишь подчеркивал и без того бледную кожу лица.
– Так это вы подруга моего мужа из библиотеки, – буквально промурлыкала – не могу назвать это иначе – новая знакомая. – Он постоянно говорит о вас как о самом умном человеке из своего окружения.
Кажется, ситуация ее забавляла. Краем глаза я заметила, что Колин потихоньку ускользнул прочь, прижимая к груди еще две банки пива.
– Сюзи – доктор. Онколог, вообще-то, – гордо сообщил Тед. – Так что фактически, любовь моя, это ты самая умная особа из моего окружения. – Жена ткнула его локтем в бок, заставив поморщиться, словно жест оказался больше болезненным, чем шутливым. – Но бывают разные категории интеллектуальных способностей. И пока Джуди единственная, кто сумел разгадать хоть что-то из списков Дамиана.
Я и без того испытывала тревогу от участия в расследовании убийства, а объявление об этом во всеуслышание только ее усугубило.
– А, тот самый таинственный дневник со списками! – К нам присоединился Эндрю Уэзерби и представился, сопроводив свои слова крепким рукопожатием: – Отец Сюзи. Тед рассказал мне, что попросил вас помочь с поисками скрытого в записной книжке Дамиана кода, способного намекнуть нам на личность убийцы, – добавил он с сомнением – либо в наличии подобного шифра вообще, либо в способности сотрудницы библиотеки разгадать таковой.
– Списки очень занимательные, – осторожно прокомментировала я. – Дамиан имел весьма обширный круг интересов.
– Однако довольно узкий подход к их интерпретации. Вам не кажется слишком упрощенным метод превращать все в перечни? – Улыбка поверенного производила впечатление снисходительной и демонстрировала кусочек салата, застрявший в зубах.
– Зависит от точки зрения, – ответила я, внезапно ощутив побуждение защитить Дамиана. – Списки – способ упорядочить мир, понять его. И некоторые из них были очень остроумными, даже проницательными. – Вспомнились «Двадцать синонимов для работников в законодательной сфере», которые показались мне весьма изобретательными, но могли происходить и из намерений кого-то оскорбить.
– В самом деле? Пожалуй, следует еще раз их пролистать. Если, конечно, блокнот у вас с собой. – Поверенный уставился на мою сумку.
Неужели Тед сказал ему, что сегодня я принесу дневник на похороны?
– Только не сейчас, папуля, – вклинилась в беседу Сюзи. – Мы же на поминках Дамиана, во имя всего святого!
– Конечно, конечно. Время и место неподходящие. Не следует отягощать совесть преуменьшением заслуг покойного, сводя их лишь к составлению необычных списков. – Эндрю снял очки, вытащил украшенный монограммой платок из нагрудного кармана и протер их. – У меня создается впечатление, что я полжизни провожу на похоронах. Полагаю, такова уж моя профессия. И возраст. Так получилось, Джуди, что во время нападения на бедного Джеффри я как раз находился на поминках. И если бы не торопился в церковь, то вполне мог тоже попасться проклятым грабителям под горячую руку. Тед позвонил мне прямо посреди церемонии. Как ужасно было выслушивать новость о смерти одного человека окруженным горюющими членами семьи другого.
– Вы, наверное, одним из последних видели мистера Фейрчайлда живым?
– Пожалуй, так и есть. Хотя Дженнифер Уилсон как раз направлялась к нему, когда я покидал поместье, поэтому мне, чтобы не встречаться с ней, пришлось выскользнуть через кухню. Соседка Джеффри – дама милая, но уж больно болтливая. – Адвокат с заговорщическим видом наклонился к нам ближе. – Думаю, она расценивала его как потенциального мужа и старалась соблазнить старого холостяка горячими ужинами и холодными булочками. Он, правда, оказался крепким орешком, но нельзя винить ее за попытки.
– Она сегодня тоже присутствует? – спросила я, разглядывая небольшую группу приглашенных.
– Нет, уехала отмечать медовый месяц. – Эндрю заправил платок обратно в карман. – Дженнифер угощала выпечкой не только Джеффри. Владелец одного из особняков на улице счел стейки и пироги с почками соседки неотразимыми и сделал ей предложение. Они поженились на прошлой неделе.
Я извинилась и вышла на улицу подышать свежим воздухом. От главных дверей открывался вид на подъездную аллею, которая делила пополам заросший газон, наглядно демонстрировавший отсутствие заботы Колина. Я обогнула поместье и очутилась в саду, спускавшемся к реке каскадом ухоженных площадок, на верхней из которых остановилась полюбоваться черно-белой красотой березы, когда ко мне приблизился Тед. Резкое декабрьское солнце позволяло отчетливо разглядеть круги у него под глазами и напряженные желваки на линии челюсти.
