Обнаружить южный район оказалось проще простого. Воздух начал меняться почти сразу после поворота в нужную сторону. В этой части города теснилось гораздо больше вонючих машин, продуктовых магазинов и групп людей, которые подпирали стены. Но меня волновали не они, а юркие силуэты в подворотнях. Если забрести на территорию банды уличных мяулей, то мои шансы выйти невредимым растают, как снежок на гриле.

«Гарфилд-гриль» обнаружился в лабиринте узких аллей позади главных дорог. «Рекой» же оказалась простая канава. Над поверхностью стоячей воды торчали груды металла и контейнеры для еды. Две собаки держались неподалеку от открытого пожарного прохода, ожесточенно споря из-за кости. У одной из дворняг на месте глаза остался шрам. Декс. Я попятился, решив, что Ланс уже получил у бродяги всю возможную информацию, поэтому караулить следовало не его.

В подходящих условиях я умею расслабляться и сохранять полную неподвижность часами, но на том участке земли, под кустом возле вонючей воды, требовалось оставаться настороже, поэтому лапы вскоре уже гудели, точно потревоженный улей. Возможно, сегодня Шейла не появится. Я ел одну и ту же еду в одно и то же время на протяжении четырех лет, но люди славятся своей любовью к переменам. Затем Декс навострил уши и бросил кость. Второй пес тоже утратил к ней интерес. Я также приподнялся и начал принюхиваться.

Шейла выскользнула из-за угла здания, как нашкодившая собака с ботинком в зубах. Вернее, с подносом в руках – с сосиской, чипсами и соусом карри, если нос меня не подводил. После чего направилась прямиком ко мне. Или, по крайней мере, к моей наблюдательной площадке возле канавы. Я притаился под острыми ветками куста, хотя и не отказался бы от угощения. Но сперва следовало разведать обстановку. Медленно бросая в рот еду, Шейла постучала себя по одному уху и принялась с кем-то беседовать. Я подполз ближе и выглянул: рядом с ней на берегу никого было. Она говорила сама с собой? Мне удалось подслушать это странное одностороннее общение.

– Еще всего пару дней. Только до тех пор, пока они не покажут себя во всей красе. Да, да, точно один из них. Кто-то мешал поставкам и перехватывал заказы. Дело Голдуотер в прошлом месяце обернулось катастрофой. Брюлики на пол-лимона будто растворились по пути сюда. Наверняка работа кого-то из своих. Один из них спелся с Малоунами. – Шейла помолчала, доедая сосиску. Я не понимал ни слова, но запомнил каждое из них, чтобы расшифровать позднее. – М-м, знаю, но если они решат, что меня замели или пришили, то занервничают, и предатель совершит ошибку, выдав себя. Просто немного подожди. А я пока залягу на дно. Ты же пока своди дебет с кредитом. Не знаю, что бы мы делали без твоих подсчетов. Погладь там мою дорогую Бетси, если увидишь ее. Пока-пока.

Людские игрушки не переставали меня поражать. Даже без говорильной коробочки Шейла сумела пообщаться с кем-то из своих приятелей. И благодаря своему умению действовать скрытно я их подслушал. Она вздохнула, взяла с подноса последний кусок картошки и бросила его прямо перед моим носом.

– Вот, держи, песик.

Я замер, поняв, что раскрыт, но расслабился, когда хозяйка Бетси зашагала прочь, явно ничуть не обеспокоенная, что ее подслушивали. По пути одарила соусом Декса, после чего исчезла за углом. Проглотив угощение, я убедился, что глава шайки со вторым бродягой заняты содержимым подноса, и бросился в погоню за Шейлой. И, хотя чуть не упустил ее, все же успел заметить, как она заходит в здание чуть дальше по улице. На верхнем этаже окна не горели, но нижние витрины ярко светились, позволяя рассмотреть изображения собак различных размеров и пород, окруженных шариками и цветами.

Я принюхался. Шерсть невольно встала дыбом от воспоминаний о погружении в отвратительно пахнущую воду, о вычесывании жесткой щеткой и о сушке ужасной воющей машинкой. И о последнем унижении: лишении моего тела шубки с помощью жужжащего устройства и выщипывании бороды и бровей, пока я стоял со стянутой мордой. Эту камеру пыток Рой назвал собачьей парикмахерской в тот единственный раз, когда, по его выражению, «пришлось отстегнуть чертову кучу денег за обычную стрижку».

Я проследил, как освещение в окнах над заведением включилось и затем выключилось. Вряд ли Шейла соберется куда-то до утра, поэтому я решил пока прогуляться по окрестным улочкам. В соседнем квартале, проведя волнующие пять минут за исследованием забитой сточной канавы и еще десять – за попытками вытащить из-под угла мусорного бака то, что почти наверняка было куском корки пирога, я почуял знакомый запах. Бетси. Она определенно тоже пробралась в южный район города. И не слишком давно. Пройдя пару кварталов по ее следу, я очутился на еще одной темной и сырой улице перед закрытой дверью. В окнах свет не горел, но изнутри раздавались голоса, звуки и музыка. На вывеске красовалось изображение человека с мертвой уткой на плече.

Дверь распахнулась, выпуская наружу свет, шум и мужчину, который споткнулся об меня и выругался, стараясь удержать равновесие. Я успел прошмыгнуть внутрь, пока створка не захлопнулась, и обнаружил рядом с занятым столом спящую на полу Бетси. Возле ее головы стояла миска с остатками жидкости на дне. Я принюхался. Неудивительно, что дама без задних мыслей полакомилась мясом со снотворным – она явно уже привыкла к вкусу алкоголя.

Попробовав содержимое тарелки, я определил, что это: темно-коричневый эль, любимый напиток дедули Феликса. Затем улегся сбоку от совсем не по-дамски храпевшей Бетси, надеясь, что две собаки вызовут не больше подозрений, чем одна. Так и получилось: сидевшие вокруг стола люди меня не замечали, занятые собственными делами. Дуболом напряженно говорил что-то коротышке с резкими чертами лица, чей кончик носа дергался, как у голодной крысы, а кепка придавала особо бандитский вид. Остальные двое мужчин внимательно слушали, но молчали. Они явно беспокоились, судя по постукиванию ног об пол, словно готовились бежать в любую секунду.

Крысолицый вскинул ладонь.

– Послушайте, исчезновение Большого Куша не имеет отношения к нам с братом. Мы действуем не так. – Он пожал узкими плечами. – Что касается наводок, – кончик его носа снова дернулся, – или внутренней информации о ее делах… Что ж, в любви и в крупной краже драгоценностей все средства хороши, верно?

Вокруг стола послышались смешки. Но Дуболом не присоединился к общему веселью. Бетси заворочалась, просыпаясь, и, заметив меня, тут же посмотрела на миску. После чего без следа раскаяния потянулась так, что позавидовал бы любой из уличных мяулей.

– Что происходит? – осведомился я.

– Дуболом решил со всеми попрощаться, – ответила она и широко зевнула, продемонстрировав острые белые зубы. – Он упаковал вещи и, кажется, тоже собирается в отпуск. – Бетси нахмурилась и добавила: – А еще расспрашивал всех о Шейле. Вот только она ведь не в отпуске, так?

– Да, – согласился я. – Уверен, что дело в другом.

Атмосфера за столом по-прежнему царила враждебная, судя по напряженным позам и угрюмым лицам. Сцена напоминала противостояние чихуахуа.

– Может, лучше у ее любовничка спросишь, куда она пропала? – наконец проговорил с мерзкой ухмылкой один из молчавших ранее мужчин.

– О чем это ты мелешь? – нахмурился Дуболом.

– Да ладно, – фыркнул крысолицый. – Ты что, единственный во всем городе, не считая ее сестры, не в курсе романа Большого Куша с Дугги? Вдруг это как раз она проведала, что за ее спиной эта парочка крутит шашни, и того… – он чиркнул пальцем по горлу, – решила положить интрижке конец. С такой женщиной шутки я бы шутить не стал.

– Кажется, я тебя уже предупреждала, чтобы ты не связывался с женщинами, Микки Малоун? – К столу приблизилась рыжеволосая дама в пышном блестящем одеянии, усеянном стразами. – Если только они сами не против. Помнишь?