Полиция Эдинбурга пока не докладывала о получении заявлений по розыску пропавших. Я отправила Морриса в Морпет просмотреть записи с камер видеонаблюдения вокзала и заведений поблизости, чтобы подтвердить время прибытия погибшей и узнать о наличии у нее багажа. Неужели ей хватило маленького рюкзачка для путешествия в Эдинбург? Я также попросила сержанта проверить, не сопровождал ли ее «высокий худощавый парень».
К шести часам мы получили предварительное заключение судмедэксперта. Он подтвердил, что смерть наступила от удушения примерно накануне вечером. Моррис позвонил из Морпета с новостями: камеры в кои-то веки справились с задачей и показали, что Белый лебедь сошла с эдинбургского поезда вчера в девять утра. Она была одна и имела при себе только небольшой рюкзак светлого оттенка. Насколько удалось установить, за ней никто не следовал.
– Так чем же ты занималась весь день? – спросила я у бледной девушки на фотографии, прикрепленной к доске в оперативном штабе. – После кофе со сдобной лепешкой, но до своего финального путешествия к руинам за́мка. Где планировала остановиться на ночь? – Последний вопрос натолкнул меня на мысль поручить констеблю Гринвуд обзвонить отели и гостевые дома в округе. Француженка купила билет за двести фунтов, поэтому денег у нее, по-видимому, хватало.
– Уточни, не бронировала ли номер девушка, которая так и не явилась, – добавила я.
Но ни в одной из гостиниц похожих на нашу жертву гостей не обнаружилось.
– Может, она действительно лишь пролетала мимо, наш «oie des neiges [192] », – предположил Моррис, когда вернулся из Морпета, держа в охапке две теплые коробки с рыбой и жареной картошкой, которые попросил упаковать в забегаловке Энглби. – Последний поезд в Лондон отправляется довольно поздно, возможно, именно на него она и планировала успеть. – Хотя его слова из-за набитого рта звучали даже менее разборчиво, чем обычно, я согласилась, что идея сержанта вполне имела смысл.
После того как мы покончили с рыбным ужином и проверили расписание всех поездов восточного побережья, в оперативный штат вошел дежурный и сообщил, что с нами желает поговорить мистер Адриан Миддлтон, добавив:
– Это поверенный. Он помогал мне с оформлением купчей на недвижимость, когда я приобретал квартиру. Его офис расположен на главной улице города. Очень рекомендую… Хм-м, простите, мэм, пригласить мистера Миддлтона в допросную?
Юрист оказался мужчиной немного за сорок, подтянутым на вид, в модном сером костюме и с короткой стрижкой, чтобы скрыть редеющие волосы. Он то нервно теребил манжеты рубашки, то пытался смахнуть с брюк несуществующие пылинки. По словам свидетеля, ему пришлось сегодня самому отвечать на множество звонков и заниматься всем прочим из-за отъезда помощника на курсы в Ньюкасл, а потому новости о «главном событии города» дошли до адвоката только по возвращении домой – «в милый таунхаус в благополучном районе города», – когда он включил телевизор, где коротко сообщили о найденном теле молодой женщины, вероятно француженки, чью смерть сочли подозрительной.
– Если говорить честно – а при моей профессии поступать иначе было бы неразумно, – когда она вчера не явилась на назначенную в четыре часа встречу, то я испытал облегчение. Ситуация выдалась крайне сложной для всех сторон. – Мистер Миддлтон яростно набросился на ткань правой брючины. – Я решил, что она в итоге передумала и не приехала. Слишком уж дальний путь для дела, в успехе которого не уверен, согласны?
– Вы могли бы немного нас просветить, мистер Миддлтон? – попросила я. – Вы имели в виду, что обнаруженная девушка могла оказаться вашей клиенткой?
– Да, она настояла на встрече в четыре часа дня, хотя, честно говоря, это немного позднее, чем я обычно работаю. Предпочитаю разобраться с визитами посетителей с утра пораньше, а уже днем…
Я вскинула ладонь, призывая юриста прерваться, чтобы самой начать задавать вопросы.
– Вы можете сообщить нам ее имя и цель встречи с вами?
Мистер Миддлтон глубоко вздохнул.
– Да, конечно. Извините. Просто дело такое запутанное, и теперь ситуация только усложнилась.
Я выразительно изогнула бровь.
– Да, да, простите, – затараторил собеседник, снова принимаясь теребить манжеты. – Девушка погибла. Ужасная трагедия. И, судя по вашему интересу, вы считаете смерть умышленной. О боже. Итак, – он свел кончики пальцев домиком. – С чего же начать?
– Какой яркий персонаж, – иронично прокомментировала Дина. – Словно сошел со страниц одного из романов Диккенса.
– Ну, кого только не встретишь на такой работе, – сказала Сара. – Юрист точно не страдал немногословностью. Жаль, что говорил в основном не по делу. Вот и в тот раз пришлось еще раз напомнить ему, что нас интересовало имя девушки.
– А, да. Ее звали Габриэлла Лапьер.
– И она действительно была уроженкой Франции?
– Да. По крайней мере по отцу. Хотя она заявляла… Должен заметить, что дело крайне деликатное. – Юрист нервно посмотрел на нас с Моррисом. – И даже конфиденциальное.
– Мы не можем гарантировать, что обстоятельства расследования не станут известны широкой общественности, – покачала я головой. – Убили молодую женщину. Необходимо выяснить, кто это сделал, и обеспечить поимку правонарушителя, чтобы предотвратить дальнейшие нападения.
Послышалось внезапное хихиканье.
– Извините, – покаянно попросила прощения Дина. – У меня просто слово «правонарушитель» всегда вызывало смех, вечно казалось, что должен быть еще и «левонарушитель». Пожалуйста, продолжай, у тебя отлично получается.
Сара нахмурилась, но снова приступила к повествованию с того места, на котором ее прервали.
– Конечно, поймать убийцу очень важно, – согласился мистер Миддлтон. – Вне всяких сомнений, это должно считаться первостепенной задачей. Итак, Габриэлла Лапьер заявляла, что ее матерью была Мари Хантер, урожденная Энглби. – И он посмотрел на меня с таким видом, точно имя что-то значило, однако, заметив отсутствие моей реакции, продолжил: – Она жила в нашем городе, пока не умерла пять лет назад, проиграв в короткой борьбе с раком и оставив безутешного мужа, Филипа, заботиться о двух их сыновьях, Джо и Мэтью.
– Сколько им лет сейчас? – уточнила я.
– Э-э… Оба уже подростки. Семнадцать и девятнадцать, кажется. Нет, Джо уже исполнилось двадцать. Мари была заботливой матерью, и ее смерть стала ужасным потрясением для всех родных. Включая Лайнела и Катрину Энглби, ее родителей, которые тоже живут в городе. По фамилии ясно, что их семья поселилась здесь много поколений назад. Отец с матерью Катрины происходили из Стоктонов, бывших владельцев феодального замка. Сейчас там располагается модный отель. От продажи земли Энглби получили целое состояние, но сохранили за собой часть территорий с руинами.
– А Габриэлла? – подтолкнула я в нужном направлении.
– Видите ли, сказанное мной имеет непосредственное отношение к делу. В своем завещании Мари оставила почти все имущество мужу, однако также распорядилась, чтобы значительную сумму от наследственного владения со стороны Энглби распределили в равных долях между ее детьми по достижении ими двадцати одного года.
– Значит, двое ее сыновей очень скоро станут богатыми.
– Да, – кивнул поверенный. – Их отец Филип думает, что вручать им такие деньги еще слишком рано. И я склонен с ним согласиться. Старший, Джо, чересчур уж импульсивный. После окончания школы он два года не учился, хотя отец уговаривал поступать в университет, благо оценки позволяли. Однако парнишка отговаривался, что у него есть другие планы, хоть и не сообщил, какие именно. Филип боится, что сын просто ждет получения наследства, после чего отправится прямиком в Лондон тратить деньги направо и налево на развлечения, мотоциклы и что там сейчас любит современная молодежь.
