– Вы меня извините? – сказала она, глядя на него сверху вниз. – У меня ужасно болит голова. Мне нужно кое-что взять из номера.

– У меня есть тайленол, – сказал он. – Где-то.

– Нет, у меня по рецепту.

Она вышла в вестибюль, увидела, что хозяин гостиницы сидит за стойкой один, и тут же расплакалась.

Он поднял глаза, когда она проходила мимо, направляясь к лестнице.

– С вами все в порядке?

«Наблюдательный», – подумала Анна. И оперлась о стойку.

– Извините. Просто…

– Могу я чем-нибудь помочь?

Перед ней стоял классический вермонтец: в красной фланелевой рубашке и с седыми бакенбардами, с недавних пор вошедшими в моду в Бруклине, а возможно, и в обоих Портлендах, но больше нигде.

– Нет. В смысле… Помните, я представила вам друга моего покойного мужа?

– Конечно. Работаете над книгой?

– Да. Но… О господи, я должна была быть к этому готова, но ничего не могу поделать. Он подкатывает ко мне. Он хочет остаться тут на ночь, в моем номере. Я пытаюсь перевести это в шутку и отвадить его, но он продолжает. Не знаю, что хуже: то, что мне приходится выслушивать от него, или его руки под столом.

– Ужас какой, – сказал вермонтец с явным недовольством.

– Правда, он порядочно напился. Я не теряю надежды, что назавтра он и не вспомнит. Позорище.

– Что ж, он будет не первым пьянчугой, который проснется в блаженном неведении о том, каким ослом себя выставил, – сказал мужчина с чувством морального превосходства.

– Но вместе с тем, – сказала она, принимая от него платок и промакивая глаза, – я не могу позволить ему сесть за руль. Он уже вторую бутылку пьет. Едва на ногах стоит. А ему до дома где-то два часа.

– Уж это не ваша забота, – сказал мужчина, истинный янки.

– Думаю, что моя. Муж хотел бы, чтобы я убедилась, что его друг в порядке.

– Желаете, чтобы я сходил и поговорил с ним? – сказал хозяин гостиницы без особого энтузиазма.

– Нет! Нет, – она издала прерывистый дамский вздох. – Но… может, вы подыщете ему номер? За мой счет. У вас найдется свободный номер?

Она прекрасно знала, что свободных номеров у него в избытке.

– Желательно как можно дальше от моего.

Ее номер располагался на втором этаже, в конце коридора. Хозяин гостиницы протянул ей ключ от номера на четвертом, в другом конца коридора.

– Спасибо вам, – сказала она, принимая ключ. – И еще, я знаю, вы здесь не живете. В смысле на территории. Но не могли бы вы написать мне ваш телефон? На всякий случай, – сказала она, попытавшись рассмеяться. – Знаете, если он выберется среди ночи и станет ломиться ко мне в дверь.

– Конечно, – сказал он и написал ей свой номер. – Но вы не волнуйтесь. Может, двери у нас и старые, но замки современные. Если он и пошумит, к вам точно не проникнет. Вы меня кликните, и я примчусь с моим шурином. Который, между прочим, шериф в Гилдхолле.

– О, приятно знать, – сказала Анна. – Я только схожу наверх, умоюсь. Спасибо за понимание.

Когда через несколько минут она вернулась в ресторан, официантка уже убрала тарелки, а Перселл сидел с рукописью по нумерологии и, хмурясь, перечитывал ее. Уровень вина в его бокале оставался почти – или даже не почти – на прежнем уровне.

– Вам уже лучше? – спросил он.

– Еще нет. Нужно несколько минут, чтобы подействовало.

– Что у вас, мигрень?

– Да. Всю жизнь. Хорошо, что есть эти чудесные таблеточки. Принимаю при первых симптомах. Через полчаса почти в норме.

– Кошмар, – сказал он. – Я ничем таким никогда не страдал.

– Вам повезло.

Подошла официантка, спросить насчет десерта.

– Знаете, я буду, – сказала Анна и заказала мороженое с фруктами и орешками. – А вы?

– Э-э. Кофе, пожалуйста. Мне, наверно, не следовало пить столько вина.

– Вина вы выпили прилично, – согласилась Анна, чтобы официантка хорошенько это усвоила.

Когда официантка ушла, Перселл сказал, что ему уже пора собираться в дорогу. Затем тактично извинился и пошел в туалет, а когда вернулся, его уже ждал кофе с измельченной и размешанной таблеткой, которую Анна принесла из своего номера. Перселл добавил сахар и молоко и сразу отпил треть кружки.

– Мартин, – сказала Анна, – я думала о том, что вы сказали раньше. Надеюсь, вы не против вернуться к этому вопросу.

– М-м?

Его вялая улыбка, как ей показалось – возможно, ей просто очень хотелось это увидеть, – выдавала легкую потерю концентрации.

– О том, что это меньшее, что я могу сделать.

Он замотал головой, порывисто.

– Я зря так сказал, я не то имел в виду.

– Что вы не имели в виду, Мартин?

– Потому что… как у вас все вышло, это хорошо. Все окей.

Она кивнула ему, словно прекрасно понимала.

– Что у меня вышло?

– Я про вашу книгу.

– Мою книгу. Книгу, которую я написала про Джейка. «Послесловие». Вы про эту книгу?

Казалось, язык у него заплетался, и он просто кивнул.

– М-м… вашу книгу.

«Вашу книгу, вашу книгу». Анна вздохнула. Эти люди только о ней и думают.

– Вы написали…

– Да. Я ее написала. Это не вышло само собой. Тут, знаете ли, нужно потрудиться.

Подошла официантка с мороженым, и его вид и запах вызвали у Анны желание тут же наброситься на него. Но сначала она набрала полную ложку шоколадного соуса и, словно в гипнозе, полила им белые взбитые сливки.

– И еще… агент.

Ах, агент.

– Матильда, – напомнила она ему. – Матильда Солтер. Вы сказали, что она лучший агент, и были правы. Она была агентом Джейка. А теперь – мой агент. Разве я не заслуживаю лучшего агента?

Он уставился на нее.

– Пейте свой кофе, Мартин. Вы ведь хотите сесть за руль трезвым.

Он послушно отпил кофе.

– Разве я не заслуживаю лучшего агента? – спросила она снова. – Или я перед этим мало страдала? Недостаточно трудилась? Или я что-то упустила?

– Что-то, – повторил он, словно не понимая ее.

– Мне надо было писать книги, которые нельзя издать? Надо было получить ученую степень в каком-то паршивом колледже вроде Рипли, я права? Но я этого не сделала. Я просто вышла замуж за писателя, а после его смерти получила его агента. И издателя тоже, – сказала она, словно только что об этом вспомнила. – Вот в чем все дело, верно? Вот почему ты так зол на меня.

Процесс шел полным ходом, и она это видела. Ей ужасно не хотелось оставлять мороженое, но она решила, что Мартина пора поднять в номер.

– Не… зол, – пискнул он.

– Да ну? Значит, я все это неправильно поняла?

Она зачерпнула огромный кусок мороженого и брауни. Шоколадный соус, очевидно, был магазинный, а сливки определенно из баллончика, но вкус – восхитительный.

– Это, – сказал он, озадаченно кивнув.

– Это. Всю твою затею. Записку, которую ты оставил мне в Денвере. Страницы из книги Эвана, которые ты присылал мне домой. И те, что прислал родителям Джейка! Гнусно, Мартин. Ты не думаешь, что эти люди достаточно страдали?

Вид у него был встревоженный и больной.

– Нет, нет, – сказал он.

– Недостаточно страдали?

– Нет, нет.

Она вздохнула. И подозвала официантку, подняв кредитку.

– Не будете доедать? – спросила официантка, указывая на мороженое. – Положить вам с собой?

Секунду она всерьез подумывала об этом.

– Нет, думаю, мне нужно поднять этого малого в его номер, пока он еще держится на ногах.

Женщина даже не взглянула на Перселла, но сочувственно кивнула Анне, протянув ей чек.

– Ну, вперед, – сказала Анна. Она встала рядом с Перселлом с края кабинки и взяла его за локоть. Сейчас он выглядел нелепо в своем зеленом льняном галстуке и пуховике, в котором так и просидел все это время. Она положила его руку себе на плечо, в основном для виду. На самом деле он не нуждался в поддержке. – У меня есть отличное место, где вы сможете отдохнуть, – сказала она ему, и он кивнул.

– Нужна помощь? – сказал хозяин гостиницы, когда она проходила мимо стойки.

– Нет. Он сказал, что хочет остаться. Согласился не садиться за руль, слава богу. Не хотела бы я брать такое на совесть.