Хотя Джулс со своими предположениями в ту ночь был абсолютно прав. В принципе, все ее попытки суицида были просто малодушными криками о помощи. Начиная с прерванного прыжка со скалодрома и до бессмысленной попытки отравиться выхлопными газами в машине.

Беременная женщина с коляской перешла через улицу и остановилась перед магазином с одеждой для будущих мам.

По статистике каждая четвертая женщина подвергается домашнему насилию. Как правило, во время беременности ситуация ухудшается, потому что мужчина чувствует себя еще более бесполезным, – пронеслось в голове у Клары при взгляде на нее.

Она тоже боится идти домой?

Клара снова посмотрела на Амели, которая сидела, поджав под себя одну ногу, и ее единственная проблема сейчас заключалась в том, в какой цвет лучше раскрасить ствол пальмы.

– Чего вы хотите? – спросила она Джулса.

– Внести ясность.

– Уже не нужно. Я прочитала прощальное письмо Даяны.

– Значит, Цезарь дал вам копию. Этого я опасался.

Клара покачала головой и понизила голос, хотя проходившая мимо группа подростков начала горланить на всю улицу.

– Вы еще больший извращенец, чем я думала. – Клара с отвращением выдавила из себя: – Убийство в команде? Вместе с родным отцом?

– В том-то и дело, что нет. У меня с моим родителем практически нет ничего общего. Он любил мучить людей, я нет. Он хотел внушать женщинам страх, я хотел им помочь.

– Убивая их?

Подростки обнаружили игровую площадку рядом с кафе и выбрали ее местом для репетиций своих футбольных кричалок. Вообще-то площадка предназначалась только для детей до десяти лет, но парням на это было откровенно наплевать.

– Показывая им, что нужно действовать. Я указывал жертвам выход из ловушки. Да, для этого приходилось надавить. Поэтому я ставил ультиматум. Я рад, что мои мотивы теперь известны общественности. Иначе вы, женщины, этого не поймете.

– Что тут понимать, кроме того, что нельзя убивать людей?

– Но именно это и делают такие женщины, как вы, Клара. Задумайтесь, что стало бы с вашей дочерью, если бы вы не освободились? Она усвоила бы определенную модель поведения, при которой абсолютно нормально, если отец бьет, мучает, унижает ее мать. И что единственный выход – это самоубийство. Тем самым вы сделали бы из Амели следующую жертву.

Клара молчала, злясь на Джулса за то, что, излагая свою искаженную картину мира, он сместил фокус на печальную правду. Ведь она тоже научилась роли жертвы у своих родителей. Что бы с ней стало, если бы у ее матери нашлись силы оказать своему мужу сопротивление?

– Вы наверняка слышали о моей сестре Ребекке.

– Она не дает интервью, – ответила Клара.

– А если бы дала, то ей пришлось бы рассказать репортерам, как сильно она страдала из-за слабости моей матери. Моя мама никогда ничего не предпринимала против моего отца. Терпела все его выходки. И поэтому Бекки усвоила, сознательно или подсознательно, что естественная роль женщины – молча и покорно сносить превосходство мужчины. Если бы моя мать тогда не ушла, то моя сестра стала бы сегодня такой же жертвой, как и вы, Клара. – Джулс тут же поправился: – Какой вы были! Вы даже не понимаете, какого грандиозного результата добились, убрав с дороги Янника.

– Вашего отца! – прошипела Клара, ласково кивнула Амели и успокоилась, когда та снова склонилась над своим произведением искусства. – Вашего помощника в убийствах!

– Ошибаетесь, мой отец был лишь «подражателем».

Клара запнулась.

– Минутку. Он никогда не убивал?

Она услышала, как Джулс презрительно прищелкнул языком.

– Для этого он был слишком труслив.

– Но тогда я не понимаю! Как он выяснил, что вы «календарный убийца», если вы ему не говорили?

Она услышала, как Джулс глубоко выдохнул, прежде чем сказать:

– Однажды в квартире подо мной прорвало трубу. Я был на работе и недоступен. Сосед решил, что это моя кровать, и в панике позвонил в управляющую компанию. Там знали, что мой отец раньше жил в этой квартире и все еще был указан в домовой книге как совладелец. Ему позвонили, и мой любопытный старик вызвал службу вскрытия замков и воспользовался ситуацией, чтобы посмотреть, как я живу.

– И так он обнаружил эту водяную кровать?

И ее жуткое содержимое.

– Он ни словом не обмолвился, делал вид, что все в порядке, но я уверен, что он перерыл всю мою квартиру и нашел под кроватью папку со всеми материалами.

– Вы фотографировали своих жертв? – Клару чуть не стошнило.

– Только дату на стене.

– Только! – Она застонала.

– Вообще-то вы должны меня понять, Клара. У меня были сотни таких случаев, как ваш. Женщины постоянно просили меня о помощи, а когда я им ее посылал, они оставались со своими мужьями. Позволяли себя бить, мучить, насиловать, убивать. Я хотел дать толчок, вытащить их из роли жертвы. И в вашем случае мне это даже удалось.

– Вы и правда сумасшедший.

– Хм, вероятно, вы правы, и все равно я уверен, что намного нормальнее, чем был мой отец. Всю свою жизнь он находил удовольствие в том, что издевался над женщинами. Он обожал разрушать мою мать как физически, так и психически. Ее страх был для него как наркотик, в котором он нуждался и после ее смерти. Он кончал, если видел, как в глазах женщины умирало счастье. Если замечал, что его слова и поступки уничтожали в ней всякую радость жизни.

Как и со мной, – подумала Клара. – Когда сначала он переспал со мной, чтобы затем показать мне, что я легла в постель с монстром.

– Он солгал вам, чтобы отравить вашу душу, Клара. Так же, как солгал Даяне и довел ее до самоубийства.

Клара язвительно усмехнулась:

– Ах, вы считаете, вашей подруге было бы легче, знай она правду: что только вы один несете ответственность за календарные убийства?

– Да. Даяна ясно написала это в своем прощальном письме. Если вы читали его внимательно, то заметили, что глубоко в душе она никогда не планировала лишать себя жизни. Как и вы, Клара.

– Откуда вы знаете?

– Она хотела еще раз позвонить мне! Потому что знала – мой голос удержит ее от этого шага.

Клара неосознанно кивнула. Как Джулс это сформулировал? «Она была в отчаянии, но в конце концов желание умереть оказалось не таким сильным, как материнская любовь».

Тогда она не понимала, но в ту ночь эти слова касались и ее.

– Ну, звонок звонком. Даже если я ошибаюсь в этом пункте, Даяна все равно была бы еще жива, – продолжил Джулс. – Вся вина лежит только на моем отце. Если бы он не налгал Даяне, все это никогда не зашло бы так далеко. Моя жена не вскрыла бы себе вены. Мои дети не погибли бы.

– Но вы все равно были бы убийцей.

Джулс снова тяжело вздохнул, однако согласился с ней:

– Это правда, я убийца. Но в ту ночь я вас спас, Клара.

– Направив меня к вашему отцу?

Джулс заставил ее танцевать, словно марионетку, дергая за невидимые ниточки. Заставил ее поверить, что она едет к Цезарю, при этом заманил ее к себе в квартиру.

Черт, он даже дверь оставил для меня открытой.

– Я не дал вам покончить с собой, Клара.

– Чтобы вместо этого меня пытался убить ваш отец-психопат? – Она сжала зубы и прошипела: – Этот мерзавец хотел меня заколоть.

– Не уверен, что он действительно был на такое способен. Еще раз: мой отец не убил ни одну из этих женщин. Правда – и признаю это – в ту ночь я провоцировал его по полной. Прикидывался дурачком. Притворялся, что не знал, что он мой «подражатель», и выдавал себя за Янника. Направив его в Le Zen, я как бы заставил своего отца собирать информацию о самом себе.

– Чтобы его помучить?

Он подтвердил и добавил:

– И чтобы заставить его совершить ошибку.

– Вы натравили его на меня!

– Да, но я не оставил вас абсолютно беззащитной.

Клара кивнула.

– Вы надеялись, что я воспользуюсь кинжалом со стены!

– И хотя бы раз в жизни перерастете себя, именно.

Водяная кровать. Японский кинжал. Плащ Таннберга, разодранный пулями. Его тело, которое сначала согнулось, а потом осело, как взорванная дымовая труба.