– Слушай, я не знаю, что ты курила, но не хочу тащиться по этой снежной каше только потому, что ты тронулась умом.

– Выходи!

Она буквально прижала пистолет ему к груди. Что было ошибкой.

Со скоростью, которой она не ожидала от такого массивного мужчины, он вскинул руку вверх, так что Клара пистолетом ударила саму себя по носу. Тут же, как из открывшегося крана, из носа хлынула кровь. Ослепнув от боли, она выпустила пистолет из руки, даже не успев подумать о том, чтобы согнуть палец, и слава богу, с учетом того факта, что дуло только что было направлено на ее собственный подбородок.

С задержкой во времени Клара почувствовала, как где-то за глазами взорвалась маленькая бомбочка, и боль взрывной волной начала прокладывать свой путь изнутри наружу. Превращаясь из ослепляющего жжения в голове в пронзительный крик, который вырвался у нее изо рта; в то же время Клара чувствовала, как двигается ее рука. Словно подхваченная невидимой силой, ее правая кисть, которой она хотела остановить кровотечение, поднеся к носу, поднялась. Затем она услышала клацанье, и Хендрик окончательно ее нейтрализовал, приковав наручником за правое запястье к поручню над пассажирской дверью.

– Что за дерьмо! – заорал он на Клару, а она не могла открыть глаза от боли и чувствовала только привкус крови. – Зачем тебе это было нужно? Почему ты не могла просто спокойно посидеть?

Его голос изменился. Чем громче и яростнее он становился, тем выше и моложе звучал, почти как у юноши.

– Я этого не хотел, понимаешь? Я просто хотел домой. А не проблем. И теперь это. Вот дерьмо.

Клара слышала его растущее отчаяние. Слышала звук дворников, словно вхолостую царапающих по ветровому стеклу, слышала свой внутренний голос, который говорил ей, что она все-таки сумела найти способ уйти из жизни, не прикладывая к этому рук, потому что сумасшедший в костюме Санты сделает это за нее. Но все равно она взмолилась:

– Пожалуйста, отпусти меня.

– Черт, раньше надо было думать. Этого я уже не могу сделать.

– Почему, я никому про тебя не скажу.

Я даже не знаю, как ты выглядишь.

– И я должен тебе поверить? Черт, у меня же условный срок. Ты побежишь в полицию, и меня упекут за решетку. Нет, нет, нет…

Клара, которая прижала левое предплечье к кровоточащему носу, будто собиралась чихнуть, осторожно помотала головой:

– Я даже не знаю, как ты выглядишь. Пожалуйста, отвяжи меня и отпусти. Я просто хотела выйти из машины.

– Твою мать!

С криком отчаяния он распахнул дверь машины, и в салоне зажегся свет. В этой части Тойфельсзеешоссе было темно, никаких домов или фонарей, и, конечно, никто не ехал им навстречу и не обгонял их. Широкая улица вела к озерам, санным спускам и смотровым площадкам; если зимой здесь и появлялись отдыхающие, то только в дневное время.

Возможно, только за исключением тех, кто захочет ночью спрыгнуть со скалы, но даже в этом случае они поедут на электричке и пройдут последний путь пешком.

Клара дрожала. Холод, как голодный зверь, вгрызался в салон машины с выключенным мотором, при этом Хендрик сразу закрыл свою дверь.

Условный срок?

Хотя доказательств в виде костюма, оружия и наручников было и так достаточно, теперь она услышала это и от него самого. Она сидела в машине преступника. Прикованная и раненая.

Когда Клара в предыдущие дни визуализировала последние часы перед своей смертью, это было состояние, в котором она сейчас находилась: зависимая, бессильная, истекающая кровью. И именно такой беспомощности она хотела избежать.

Несколько лет назад она слушала подкаст, который был посвящен нелепостям, связанным со смертью. Ведущие смеялись над тем, что в Великобритании вплоть до пятидесятых годов прошлого века неудавшаяся попытка самоубийства каралась смертью. «В итоге несчастный получал именно то, чего хотел!» – прокомментировал один из ведущих, а Клара уже тогда знала, что он ошибался. Потому что это абсолютно разные вещи – уйти из жизни самостоятельно или от рук палача. Но для самостоятельных действий было уже поздно. Убегая от двух смертельных опасностей, она угодила в сети третьей.

В смешной попытке освободиться она подергала наручник, который держался так же крепко, как и поручень над пассажирской дверью. Как же быстро ему удалось приковать ее! Без сомнений, у него был опыт.

Опыт убийства…

Она вздрогнула, когда пассажирская дверь открылась и Хендрик оказался рядом с ней. Держась за крышу машины, он наклонился к ней.

Как проститутка на Курфюрстенштрассе, которая охмуряет клиента, – подумала Клара.

– Вот что получается, когда пытаешься помочь, – ругался он.

В его руках блеснуло оружие, которое он у нее отобрал – подсветка салона отражалась в стволе – и которым теперь размахивал у нее перед носом.

– Черт, я этого не хотел.

– Тогда отпусти меня! – снова взмолилась она. – Пожалуйста.

Хендрик сделал движение рукой, будто собирался влепить ей пощечину. Клара отвернулась, и ее взгляд случайно упал на приборную панель, которая походила на панель ее «мини» в одном пункте.

Отсутствие ключа.

Как и в ее машине, Хендрику не нужно было вставлять и поворачивать ключ зажигания. Нужно было лишь нажать на кнопку СТАРТ рядом с коробкой передач, и мотор заведется, при условии, что электронный «умный ключ» находится внутри машины. Или на теле водителя, когда он касается автомобиля!

Недолго думая, Клара притянула левую ногу и просунула ее в пространство для ног со стороны водителя. К счастью, машина была такой крошечной, что она могла достать ногой до педали тормоза. Это было необходимо, чтобы активировать зажигание нажатием на кнопку. И до того, как Хендрик успел среагировать и убрать руку с крыши машины, контакт между бортовой электроникой и радиопередатчиком на его теле был установлен, мотор действительно завелся. Волна эйфории, вызванная этим маленьким успехом, придала Кларе новых сил, и она, все еще прикованная правой рукой к поручню над головой, перенесла ногу с тормоза на газ. Машина дернулась вперед, чуть прихватив с собой Хендрика. Автомобиль затрясло, словно по булыжной мостовой, но по крикам Хендрика Клара поняла, что переехала ему ступни.

В реве мотора она услышала, как что-то ударилось изнутри о ветровое стекло и по приборной панели скатилось под ноги. Почти одновременно встречный ветер захлопнул открытую Хендриком дверь, но не достаточно плотно.

Плевать.

Ей нужно было только отъехать на приличное расстояние от этого сумасшедшего.

С пробуксовывающими задними колесами, держась левой рукой за руль, она гнала ревущую машину вперед через метель. Пятьдесят, сто, двести метров, пока…

О боже! Нет!

Мотор заглох, и, если бы раздался хлопок, Клара решила бы, что он взорвался от перегрузки. А так она поняла, что просто ошиблась и лишилась своего последнего шанса.

Она лихорадочно начала нажимать на стартовую кнопку. Снова и снова. Тщетно.

Мотор заглох и больше не заводился. Только фары и приборная панель светились.

Это конец…

Она надеялась, что заведенная машина уже не остановится. Но, видимо, система распознала, что ключ больше не находился в салоне. Или – что было вероятнее – Хендрик сумел воспользоваться своим смарт-ключом как пультом управления и активировать противоугонную систему.

Как бы то ни было, она все еще находилась в ловушке. Не в состоянии продвинуться ни на метр.

Клара посмотрела в зеркало заднего вида, затем обернулась в поисках Хендрика.

Он медленно приближался к машине, и Кларе хотелось кричать, настолько дикий и жуткий вид открывался ей в красном свете задних фар: Санта-Клаус, хромающий по обледеневшей дороге под мокрым снегом, с пистолетом в руке. Выкрикиваемые им ругательства и проклятья полностью растворялись в шуме, который создавала метель снаружи и страх в душе Клары.

В отчаянии Клара осмотрела салон «хюндая». И обнаружила предмет, который до этого ударился о лобовое стекло и теперь лежал всего в нескольких сантиметрах от нее. Видимо, он выпал у Хендрика из руки – гарантированно против его воли. Этим металлическим объектом была связка с двумя крохотными ключиками, которые – если Клара в приступе паники с искаженным восприятием еще не совсем ошибалась – могли подойти к ее наручникам. Правда, связка лежала между обивкой и пластмассовой отделкой, на направляющей, которая служит для регулирования положения сиденья. Клара могла коснуться ее, как и старой засохшей картошки и монеты, которые тоже когда-то упали туда. Но ей была нужна проволока, маленькая палочка или, черт возьми, обе руки, чтобы как-то подцепить ключи от наручников. К тому же Хендрик был совсем близко. Он вот-вот откроет водительскую дверь, снова сядет за руль и изобьет ее до полусмерти. Или сделает с ней что похуже – теперь, когда она ранила его и пыталась сбежать.