Грег сидел в гостиной у Браунов.

— Без сахара, да? — спросила Софи, поставив перед ним эспрессо.

— Точно. Спасибо.

Она уже знает его привычки.

— Как я и сказал, — продолжал он, — я переговорил с дежурным прокурором. Попросил его немедленно отпустить Арпада, он согласился. Скоро явится.

— Спасибо, что вмешался…

— Обычное дело, — произнес он величественно, — на то мы и друзья. Не хочу быть нескромным, но можно спросить, что произошло вчера вечером?

— Арпад слетел с катушек. Тот тип показал нам средний палец, и Арпад не стерпел.

«Ах ты, лгунья», — подумал Грег. Он не сомневался, что правду Софи скрывает.

— А что дети? — спросил он притворно участливым тоном.

— Еще спят. Скоро заедет одна моя подруга, свозит их на озеро купаться вместе со своими. Так я смогу спокойно поговорить с Арпадом.

Арпад появился в Стеклянном доме только к полудню.

Софи ждала все утро, ходила кругами по дому. Она звонила ему бессчетное число раз, но на звонок никто не отвечал.

Увидев на пороге его усталую фигуру, она только и сказала:

— Где ты был? Тебя же отпустили много часов назад.

Арпад горько усмехнулся. Он был похож на привидение. Никогда он так жалко не выглядел — лицо осунулось, весь встрепанный из-за ночи, проведенной в камере, костюм измят. Он неподвижно стоял на пороге, словно не осмеливаясь войти. Словно это не его дом. И молчал. Тревога Софи только возросла: лучше б они как следует поскандалили. Наконец он пробормотал:

— Дети здесь?

— Ребекка с Жюльеном повезли их на озеро. Такая хорошая погода…

Она тут же пожалела об этой банальности, выдававшей ее смятение. И добавила:

— Знаешь, на них очень подействовало то, что они вчера видели.

Арпад, не зная, что ответить, сменил тему:

— Ты отцу рассказывала?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что он как минимум десять раз мне звонил. Думаю, не о погоде хотел поговорить.

Она вздохнула. Она же просила отца ни в коем случае не звонить Арпаду.

— Мне надо было с кем-то поделиться, — оправдывалась она. — Но я ему сказала только про то, что тебя уволили.

Услышав это «только», Арпад усмехнулся. Это значило, что у них есть и другие, куда более важные проблемы.

— Что случилось в банке?

— Сокращение… И если б я хоть чем-то не угодил… «Браво, Арпад, вы просто невероятны, но мы вас все равно увольняем».

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что не хотел, чтобы ты смотрела на меня с жалостью, как сейчас. Не хотел, чтобы ты призывала на помощь своего папашу. Хотел сам со всем разобраться. Начать сначала. Показать тебе, на что я способен. Прийти с готовым решением. Хотел, чтобы ты восхищалась тем, как я преодолел препятствие. Знаешь, Софи, я теперь понимаю, что все, что я делал в последние пятнадцать лет, я делал ради того, чтобы ты мной восхищалась. Одна-единственная похвала из твоих уст была мне дороже мирового признания!

Арпад перебирал в голове все пятнадцать лет любви с Софи. От Сен-Тропе до Женевы, от «Беатрис» до банка он продвигался в жизни только под ее взглядом, только ради ее восхищения. Его победный вид, повышения в банке, идеальная фигура, ради которой он каждую неделю часами занимался спортом, накопленные знания — все ради того, чтобы она им восхищалась. Все риски, отмывание денег Бернара — только чтобы она им восхищалась. Квартира на проспекте Бертрана, Стеклянный дом, оба «порше», каникулы мечты, поездки первым классом — только чтобы она им восхищалась.

Он неохотно зашел в дом:

— Я просто пришел забрать кое-что из вещей.

— Ты куда? — встревожилась Софи, тщетно пытаясь унять дрожь в голосе.

— Ну скажи честно, Софи, ты что думаешь, я улягусь с тобой рядом? Думаешь, я буду спать в этой кровати как ни в чем не бывало?

Она пошатнулась:

— Арпад, мы справимся со всем этим… Клянусь! Плевать на твою работу!

— Да ну? Плевать? А за эту хибару мы как будем платить? А за наш образ жизни? Лето на Средиземноморье, Рождество на Карибах, февраль в Альпах — мы как должны это все оплачивать?

— Да плевать на все это! Мне нужен ты!

— Хватит лгать! Ты просто хочешь сохранить картинку идеальной семьи! Хочешь шикарный дом, «порше» в гараже, образцовых детей, ну и мужа до кучи.

— Неправда! Совершеннейшая неправда! — закричала Софи. — Пойди отдохни, поговорим, когда ты успокоишься. У тебя была тяжелая ночь, ты не в себе, я понимаю.

— В голове у меня ясно как никогда! — возразил Арпад. — Думаешь, я не разгадал твои ухищрения? Фальшивые билеты на самолет, фальшивое письмо от Хищника!

Она была поражена: как он раскусил ее махинации? И решила играть в открытую:

— Ладно, я налажала с этими билетами, не надо было! Я тебя хотела защитить!

— Защитить от чего? От твоей связи с Хищником? Да еще Самюэль Эннель уверяет, что был с тобой в Лондоне… Это ты попросила его солгать, а?

Она расплакалась:

— Прости.

— Значит, все вокруг в курсе твоих похождений?

Она осела на пол.

— Только Самюэль, — еле слышно произнесла она.

— Только Самюэль! Надо же! Только Самюэль!

— Я люблю тебя, Арпад, это от тебя я родила детей!

— А я должен тебя делить…

— Тут все сложно…

— Что тут такого сложного?

— Я не могу… не могу выбирать между Хищником и тобой…

— Почему?

— С ним я ощущаю такое, чего ты никогда не сможешь мне дать. Я… я могу быть с тобой и расцветать с тобой, потому что есть Хищник.

— Спасибо за откровенность! — язвительно воскликнул Арпад.

Он чувствовал, как в нем разгорается гнев, и боялся, что в бешенстве может разнести весь дом. Надо уходить. Быстро. Собирать вещички и уходить. И никогда больше сюда не возвращаться.

Он бросился на второй этаж и влетел в супружескую спальню. Отыскал дорожную сумку, покидал туда одежду. На комоде стояла фотография — они с Софи, влюбленные, на греческом пляже. Его затошнило. Он швырнул рамку об стену. Ему казалось, что он сходит с ума. Задыхается.

Зазвонил телефон. Опять Бернар. На этот раз Арпад взял трубку. Ему хотелось разломать все, изничтожить эту гармоничную, терпеливо возведенную жизнь. Дар строить часто сочетается с даром разрушения.

— Дорогой мой Арпад, — говорил Бернар в телефоне, — меня очень расстроили дурные новости, которые мне сообщила Софи. Но не волнуйся, мы тебе поможем найти место, я…

— Закрой пасть, Бернар! — изо всех сил заорал Арпад. — Я сам найду работу, без тебя обойдусь. И вообще это все из-за тебя! Из-за твоей наглости! Твоего говенного бабла! Твоих гнусных подарков! Твоих фейерверков! Чтоб ты сдох!

Бернар онемел. Арпад бросил трубку и зашвырнул телефон в другой конец комнаты.

Софи, так и сидевшая без сил, в слезах, на полу в прихожей, слышала дебош над головой и подумала, не вызвать ли полицию. Для начала она позвонила Грегу.

— Арпад совсем свихнулся, — прошептала она в телефон.

— Он дома? — спросил Грег.

— Да. Один в спальне. Я слышала, как он орал и швырялся предметами. Сейчас вроде потише.

— Главное, не подходи близко, — посоветовал Грег. — Сейчас приду.

— Спасибо.

Грег уже знал про приступ бешенства у Арпада. Он следил за этой сценой на экране, сидя в машине на опушке леса. Надо же, и он еще чувствовал себя соперником этого полоумного. Он смотрел на Арпада: теперь тот плакал, свернувшись калачиком, как ребенок. Его рыдания разносились по салону автомобиля. Грег надеялся, что Софи зайдет в спальню и тот набросится на нее. Тогда он немедленно вмешается и устроит Арпаду славную взбучку. У него прямо руки чесались.

Он позвонил Карин: та думала, что он пошел гулять с Сэнди.

— Мне только что звонила Софи. Арпад вернулся, выглядит скверно. Я быстренько к ним заскочу, подбодрю его.

— Грег Льежан, ты отличный парень! — отозвалась жена.

Он нажал на отбой и снова уставился на экран. Теперь Арпад лежал неподвижно, молча.