— Банковские показатели за первый семестр будут дерьмовые.

— Как везде, — заметила Софи. — Фондовые рынки обвалились еще в январе.

— Верно. Но большие боссы дали понять всем служащим, что на ежегодную премию можно не рассчитывать.

— Тебя это тревожит? — Софи сжала руку мужа.

— Меня тревожит, что при всех наших расходах я почти ничего не откладываю. Полагаюсь на премию. Вчера вечером твой отец и Марк похвалялись своими теневыми доходами, и я понял, что у меня-то никакой заначки нет. И кажется, почувствовал себя немножко… неполноценным.

— Арпад, любовь моя, обещай, что никогда не будешь париться из-за денег. И не волнуйся, у меня в конторе дела идут хорошо, и потом…

Она осеклась. Арпад знал, что она собиралась напомнить про отцовские деньги.

— И потом, мы же вместе, — спохватилась Софи. — А это для меня важнее всего. Если надо, будем с тобой жить хоть в фургоне.

Арпад усмехнулся.

— Это тебя фургон насмешил?

— Мне в пятницу звонил Жюльен.

— Жюльен Марте?

— Да. Хотел поговорить про инвестиции в Коста-Рике. Когда я увидел брошюру… Мне очень захотелось.

— Вложиться?

— Уехать туда жить.

Софи не сумела скрыть удивление: ничего подобного она не ожидала.

— Ты видишь себя в Коста-Рике? — осторожно поинтересовалась она.

— Если честно, то, по-моему, да, — признался он. — Хочется жить свободнее, проще, чтобы клиенты не доставали, чтобы от колебаний рынка не зависеть. Подальше от чужих глаз, от ожиданий, от обязательств. Только мы вчетвером.

— Ты серьезно? — Софи явно была растеряна. — Ты готов все пустить псу под хвост? Бросить все, что у нас есть здесь?

— Почему нет? Нет, ты не думай, мне нравится здесь жить. Но что нас связывает с этим образом жизни? Целыми днями сидим взаперти в офисе, ждем каких-то коротких отпусков, выклянчиваем надбавку — когда можно жить на солнце и каждый вечер ходить на пляж? В сущности, по-моему, лучше меньше зарабатывать, довольствоваться малым, но зато быть свободнее.

Софи не знала, что сказать. Конечно, на первый взгляд приятнее жить в стране, где круглый год тепло и светит солнце. Но то, что они создали в Женеве, отнюдь не пустяк. Она имела в виду не дом, не их образ жизни, но их самих. Они нашли равновесие и гармонию. И зачем теперь переворачивать все вверх дном?

Арпад понял, что его костариканские страсти слегка выбили Софи из колеи.

— Я тебя люблю, — сказал он. — И счастлив с тобой, а все прочее не имеет значения.

Софи улыбнулась и сжала его руку:

— Я тоже. И я люблю тебя именно за то, что ты не останавливаешься на достигнутом.

У Софи звякнул телефон — пришло сообщение.

— Это Карин Льежан, — сказала она. — Предлагает сходить вместе поужинать в пиццерию.

19 часов, в Стеклянном доме.

Вместо похода в ресторан Софи пригласила Льежанов к ним съесть пиццу и искупаться в бассейне. Несмотря на поздний час, жара стояла убийственная. Перед ужином все искупались. Грег гордо выставил напоказ свое скульптурное тело. Софи не осталась равнодушной, сказала: «Ты в суперотличной форме». Грег притворно смутился. Сам он не мог оторвать от нее глаз, она была так прекрасна в раздельном купальнике. И эта пантера на бедре…

Дети проглотили пиццу и теперь играли в саду, а взрослые сидели за столом и беседовали. Арпад откупорил вторую бутылку вина.

— Пока не забыл… — Грег положил на стол оставленную ему запасную связку ключей.

— Спасибо, — отозвалась Софи. — Благодаря тебе мы уезжали с легкой душой.

— Ничего такого я не сделал. Просто обошел тут все пару раз, пока гулял с собакой. Знаете, по-моему, это в самом деле просто какой-то не шибко умный грабитель разнюхивал, он так скоро не вернется.

Грег в итоге пришел к мысли, что в четверг здесь побывал залетный бродяга.

— А что поводок? — спросил Арпад. — Есть новости?

— В пятницу получил ответ из лаборатории, — соврал Грег. — Они ничего не нашли. Наверно, давно уже здесь висел, как я и думал. Дети небось.

Грег подметил, как слушает его Софи, когда он рассуждает как полицейский. Он ощущал себя важной персоной. Ему вдруг захотелось похвастаться, что он не просто какой-то там коп, а член элитного подразделения, один из тех чуваков в балаклаве и при серьезном оружии, которых зовут, когда дело принимает скверный оборот. Что его скоро поставят во главе подразделения. Он открыл было рот, но тут Арпад сказал:

— Слава богу, завтра поставят сигнализацию. И мы успокоимся окончательно.

Внезапно Карин заговорила на совершенно другую тему:

— А какие у вас планы на отпуск?

— Поедем в Сен-Тропе, как каждый год, — ответила Софи. — Думали еще провести недельку в Греции, но пока ничего не бронировали. А вы?

— Мы с родителями снимаем дом в Провансе. Но нам с Грегом еще хочется провести выходные вдвоем. Оставить детей и куда-нибудь съездить.

— Отличная мысль, провести вдвоем выходные! — одобрила Софи, и Карин преисполнилась гордости. — Мы с Арпадом уже сто лет так не делали. А куда поедете?

— Пока не решили. Есть мысли?

— Мадрид — изумительный город. А может, Милан? Туда можно поехать на машине, очень удобно.

Вечером в Бородавке Карин, снимая макияж в ванной, обдумывала предложение Софи.

— Милан — неплохая идея, — сказала она Грегу; тот был в спальне. — Можно отправить детей с моими родителями в Прованс, а самим двинуть в Италию. А после приехать к ним.

Грег слушал рассеянно. Он прекрасно видел, как действует на жену Софи. Карин всегда говорила о ней с восторгом. И уж не ему ее упрекать, на него Софи действовала точно так же. Не дождавшись ответа, Карин просунула голову в дверь и с удивлением увидела, что муж еще не раздевался.

— Ты не ложишься?

— Я скоро. Надо еще погулять с Сэнди.

В Стеклянном доме Софи скользнула в супружескую постель. Арпад уже лег и читал. Она вынула у него из рук книгу и начала целовать.

Она чувствовала его неуверенность и была готова к этому: он боялся, что повторится вчерашняя неудача.

Чтобы устранить сбой, надо сперва понять его причину. И она поняла. Только что, на обратном пути из Сен-Тропе, он заговорил про свою накрывшуюся годовую премию. Вероятно, в этом году он заработает меньше, чем она, и в нем взыграла мужская гордость. Ему надо было снова почувствовать себя на высоте. Так или иначе взять над ней верх.

Повинуясь интуиции, Софи открыла ночной столик, достала наручники, приковала себя к столбикам кровати и шепнула: «Иди ко мне, любовь моя».

Звериным жестом он сорвал с нее ночную рубашку, спустил штаны и вошел в нее. Она улыбнулась: сработало.

Но Брауны были в спальне не одни.

В нескольких сотнях метров от Стеклянного дома, на проселочной дороге, стояла машина. В багажнике терпеливо страдал Сэнди. Грег на водительском сиденье не отрывал взгляд от экрана, подключенного к видеорегистратору.

Регистратор был установлен в спальне Браунов и подключен к крошечной камере, которую Грег накануне ввинтил в раму шкафа. Хитроумный прибор он позаимствовал на службе. Его использовали для секретных операций, требующих слежки. В подразделении таких было штук двадцать. Вряд ли кто-то заметит, что одного не хватает.

Теперь у него были картинка и звук из спальни Браунов. Он смотрел на Софи, прикованную к кровати. Зрелище потрясло его и привело в восхищение.

Стоял теплый весенний вечер.

В парке Бертрана было полно гуляющих, бегунов, бездельников; дети катались с горок, на газонах разлеглись влюбленные.

На каштановой аллее, напротив огромной песочницы, устроились на скамейке двое. Беременная женщина сидела и просматривала газету с объявлениями о продаже недвижимости. Мужчина лежал, положив голову на бедро спутницы, и читал «Мастера и Маргариту». Это были Софи и Арпад.