— Ты сделала тату?

— Как видишь, — уклончиво ответила Софи.

— И давно?

— Два года назад.

Селин рисунок очень понравился.

— А почему пантера?

— На самом деле просто так, блажь, — призналась Софи.

— Жалеть не будешь?

— Все возможно. Не знаю. Надеюсь, что нет. Не люблю сожалений, предаешь саму себя.

— Ты хороший адвокат, — улыбнулась Селин.

Софи надела юбку, и пантера скрылась. Селин следила за превращениями подруги: несколько часов назад — кожаные штаны в парижском ночном клубе, потом нагота и эта удивительная татуировка, а теперь выглядит как идеальный адвокат. Настоящий хамелеон и потрясающая во всех метаморфозах.

— Убегаю. — Софи уже надела блузку. — Поспи чуть-чуть. И чтобы к вечеру была в форме!

— Вечером съедим суп и в восемь часов бай-бай! — отозвалась Селин.

В то утро мэтр Темар ураганом влетел в кабинет Софи:

— Малыш, скоро должен прийти Самюэль Эннель. Ваша коллега Джессика якобы заболела, мне нужно, чтобы кто-нибудь prestissimo[205] заполнил все эти бумажки.

Самюэль Эннель торговал предметами искусства, был очень богат и недавно перебрался в Женеву из-за налогов. Софи не была с ним знакома, никогда не работала по его делам, но знала, что Темар частенько на него жаловался. Говорил, что тот без конца ему звонит, вызывает в Женеву, а в каждый приезд в Париж не вылезает из его кабинета.

Софи взглянула на стопку бумаг, которые положил перед ней Темар, и ответила не моргнув глазом:

— Будет сделано.

Темар пристально посмотрел на нее. Ему понравилась ее самоуверенность.

Софи покосилась на документы, лежащие сверху: их надлежало заполнить в связи со смертью.

— Умер кто-то из близких месье Эннеля?

— Жена, — ответил Темар. — Три месяца назад.

— Бедный, — посочувствовала Софи.

— Во-первых, он вовсе не бедный, — язвительно заметил Темар, — а во-вторых, она уже три месяца как на небесах. Надо уметь в какой-то момент перевернуть страницу. Короче, я могу на вас рассчитывать, малыш?

— Разумеется, сейчас всем этим займусь.

У Софи явно было будущее в этой профессии. Темар решил бросить ей вызов:

— Можете оказать мне еще одну маленькую услугу?

— Конечно.

— Примите его сами. Без меня. Он не предупредил заранее, а у меня другая встреча. Он явится в одиннадцать.

— Это через час, — заметила Софи.

— Какие-то проблемы?

— Никаких, — абсолютно спокойно заверила Софи.

— Magnifico![206] — пришел в восторг Темар и отправился восвояси, бросив через плечо grazie mille.[207]

У Темара была противная привычка пересыпать речь итальянскими словечками, когда он пребывал в хорошем настроении.

Через час в одной из приемных адвокатской конторы Софи принимала Самюэля Эннеля. Лет семьдесят пять, одет изысканно, буйная седая шевелюра.

— Где Темар? — спросил он вместо приветствия, увидев в комнате только какую-то незнакомую молодую женщину.

— У него срочное дело, — объяснила Софи. — Он просил меня его подменить.

Гость был явно недоволен:

— Мне непременно надо его видеть. Я сегодня вечером возвращаюсь в Женеву, у меня куча документов, которыми он должен заняться, и…

— Все ваши документы здесь, месье Эннель, — успокоила его Софи. — Все готово, не беспокойтесь. Примите мои соболезнования в связи с кончиной супруги.

Эннель уселся за большой письменный стол, и Софи стала подавать ему по очереди уже заполненные бумаги. Ему оставалось только поставить подпись. Он выглядел печальным, потухшим. Подписывал молча. В комнате слышался только шорох ручки, скользящей по бумаге. От нажима у него открылась ранка на указательном пальце, кровь капнула на документ. Он достал платок, прижал на несколько секунд к пальцу и принялся подписывать снова.

— Позвольте я принесу чем перевязать, — прервала его Софи.

— Пустяки, — отказался Эннель. — Просто порезался вчера.

— Не пустяки, — возразила Софи, — у вас идет кровь.

Не дожидаясь ответа, она на миг отлучилась и вернулась с аптечкой, которую держали в конторе. Продезинфицировала порез, заклеила пластырем. Он не сопротивлялся. Когда все было сделано, Софи произнесла с наигранным упреком:

— Вы должны себя беречь, месье Эннель.

— Зачем? Это Людмила меня берегла.

Софи, заполнив свидетельство о смерти и прочие бумаги, знала, что Людмила — это его покойная супруга.

— Ну, Людмиле бы не хотелось, чтобы из вас вытекла вся кровь из-за дурацкого пореза.

Самюэль Эннель улыбнулся.

Софи положила перед ним еще одну стопочку бумаг.

— А это еще что? — спросил Эннель неожиданно подозрительным тоном. — Не помню, чтобы я передавал вам эти документы…

Разрядившаяся было атмосфера снова сгустилась. Софи побледнела: вдруг Самюэль Эннель нажалуется Темару, а тот устроит ей выволочку.

— Я сама их добавила, — призналась она.

— Разумеется. Мэтр Темар никогда бы так не поступил.

Софи стала оправдываться:

— Это документы, касающиеся вашей супруги, от вас рано или поздно все равно потребуют их заполнить. Я подумала, что лучше все сделать сразу. Просто хотела облегчить вам жизнь… Простите…

Взгляд собеседника смягчился.

— За что вам просить прощения? — Он с любопытством оглядел ее. — Наоборот, мэтр, я бесконечно вам признателен за инициативу. Этот чертов Темар знает, как меня найти, когда требует деньги. А когда надо мне немножко помочь, его днем с огнем не сыщешь!

Софи, повинуясь внезапному озарению, повторила нравоучительную поговорку Темара:

— Hai voluto la bicicletta, adesso pedala![208]

Эннель звучно, весело рассмеялся. Теперь его лицо сияло.

— Давненько меня никто не смешил. Вы не заняты в обед?

Примерно год спустя, летом 2010 года, французские власти решили вплотную заняться налогом на экспатриацию Самюэля Эннеля. Тому пришлось решать эту проблему из Женевы: он перенес операцию на бедре и временно не мог приехать. Он по нескольку раз на неделе звонил Темару, но тот обычно переключал его на Софи, и она всячески его успокаивала. Когда разговоров с Софи стало недостаточно, Самюэль Эннель, чувствовавший себя в Женеве как лев в клетке, потребовал, чтобы Темар явился к нему в Швейцарию. Софи передала его просьбу шефу.

— Мало того что он меня задрал своими просьбами приехать в Женеву, так теперь еще через вас решил действовать! — разозлился тот.

— Он не выходит из дому, — напомнила Софи.

— И что это меняет, выходит он или не выходит? Я ему уже десять раз объяснил по телефону, что мы передали в налоговую все необходимые сведения.

— Он тревожится из-за этой ситуации. Думаю, если он вас увидит лично, ему станет легче.

Темар искоса, как петух, взглянул на Софи:

— А вы ему кто, в сущности? Его представитель?

— Не всегда можно все решить по телефону. Нужно все-таки немного заботиться о клиентах.

Софи была права, и Темар это знал.

— Ладно, съезжу, — сдался он. — Вы мне все подготовите, да? И раз уж вы так настаиваете, поедете вместе со мной.

Поездка в Швейцарию состоялась на следующей неделе. Софи с Темаром управились за один день. Сев рано утром в поезд на Лионском вокзале, они к полудню прибыли в Женеву, прыгнули в такси и отправились прямиком к Самюэлю Эннелю: тот ждал их к обеду. Жил он в собственном особняке, стоявшем посреди обширного поместья на берегу озера в коммуне Коллонж-Бельрив.

Темар наскоро проглотил обед, заодно коротко пробежавшись по тем пунктам дела, что беспокоили клиента. Эннель не поскупился на прием, но Темар пребывал в слишком скверном настроении, чтобы отдать дань его знакам внимания. Он отказался от десерта, неохотно согласился выпить кофе и сразу стал собираться назад. В такси, когда они с Софи ехали в центр города, он заявил: «Как видите, совершенно незачем было к нему ехать. Одна болтовня».