– Чего тебе надо? – сказал он в какой-то момент.

Диандра сказала, что ей надо, чтобы все разошлись по домам. Она пыталась учиться.

– От работы кони дохнут, – заметил кто-то из его знакомых футболистов, и все засмеялись.

А еще она хотела, чтобы пара, занявшая комнату через коридор от ее собственной, перестала шуметь.

– Это добавит тебе знаний, – сказал кто-то из ребят.

– Знания – сила, – сказал еще кто-то.

Комнату занял футболист по имени Джона со своей девушкой.

– Если там скрипит кровать, постарайся не мешать, – засмеялся кто-то.

– Я пытаюсь учиться, – сказала Диандра.

Так продолжалось не меньше часа.

– Вот же гадюка, – сказал Джона, вернувшись в гостиную. – Барабанила в дверь.

– Надеюсь, вы мне сочувствуете, – сказал Итан. – Вы-то просто в гостях. А я с ней живу.

Люди начали расходиться около девяти вечера. К десяти с Итаном в доме сидели только его кореша. К полуночи разошлись все, кроме Перри, который уже сказал родителям, что останется на ночь. Итан достал из заначки бутылку «Джека Дэниелса» и принес из кухни стаканы. Через несколько минут Диандра была тут как тут.

– Вы будете убирать за собой? – сказала она.

Придираться к брату было для нее обычным делом. Но на этот раз ее совсем переклинило.

– Я все сделаю, – сказал Итан. – Не забивай свою головку.

Когда она ушла, громко топая, Перри сказал:

– А она не может просто успокоиться и лечь спать?

Итан посмотрел на друга и до него начало доходить.

– Чувак, – сказал он. – Ты ей нравишься. Вот в чем дело.

Перри усмехнулся.

– Да ну, – сказал он.

– Нет, серьезно. Это же очевидно. Она даже в ночнушку переоделась, специально для тебя.

Они осушили по второму стакану «Джека».

Им надо было обсудить проблемы. Итан опасался завалить один из итоговых тестов. Училка французского не была футбольной фанаткой. А Перри хотел порвать со своей девушкой, но она все время плакала, даже когда все шло хорошо.

– Просто скажи ей: «Знаешь, мы дошли до финиша».

– Я пытался. Она так расстроилась. Все ее подруги стали слать мне записки. А еще она мне ничего не позволяет. Религиозная такая.

Итан постарался проявить сочувствие. Сам он никогда не попадал в такую ситуацию.

– Ты достоин лучшего. Достоин девушки, которой по-настоящему нравишься.

Тут снова возникла Диандра, на этот раз встав в дверях, расставив ноги и уперев руки в бедра. Она так стояла, что свет из коридора, падавший сзади, почти просвечивал ночнушку. Безусловно она знала, что делала.

– Вы могли бы хотя бы убавить музыку? Я пытаюсь спать.

Итан заметил, что Перри смотрит на ее ноги.

– Эй, Диандра, иди-ка к нам, – сказал он.

К великому изумлению Итана, она задумалась. А затем со значением посмотрела на Перри. На нее что-то нашло. На глазах у Итана сестра шевельнула бедром, чуть изогнувшись, и так замерла. Он нередко видел девушек в такой позе, но не сестру. И тогда он понял, что она такая же, как все.

– Ладно, – сказала она и вступила в комнату, в одной ночнушке, скользящей по ее ногам.

Да еще с распущенными волосами. Обычно она собирала их в пучок. Но не сейчас.

– Извини, что мешали тебе спать, – сказал Перри, но Диандра посмотрела на него с таким недоумением, как будто не жаловалась на шум весь вечер.

– Да ничего. Я не занималась ничем важным.

– Твоя учеба – это очень важно, – сказал Перри. – Ты умная девушка. Все так говорят.

Диандра взглянула мимо него на брата. Она смерила Итана одним из своих фирменных взглядов. Она ничего не сказала, но смысл был ясен: «Только не мой брат».

– Хотел бы я быть умным, – добавил Перри. – С радостью бы в колледж поступил.

– Конечно, тебе надо в колледж! – сказала Диандра так, словно была их ровесницей, если не старше. Она даже говорила с ним свысока. – А почему нет?

Перри пожал плечами. Он уже залил в себя два «Джека», а до этого скурил где-то полкосяка, но все понимал. Даже слегка покраснел.

– Не впишусь, наверно. К тому же отец на меня рассчитывает.

Один из его старших братьев служил в армии, а другой не собирался задерживаться на ферме. Больше мужчин в семье не было.

– А стоило бы делать то, что ты хочешь. Это твоя жизнь.

Перри покачал головой. С минуту Итану казалось, что он сам сейчас пустит слезу. Но это прошло.

– Тебе самой сколько, Диандра?

Ей было пятнадцать. Почти шестнадцать.

Неожиданно он понял, что не хочет больше этого видеть. Может, ему дали по шарам два «Джека», а может, мысль о том, что, очевидно, задумала его сестричка, но его стало подташнивать. Он понимал, что должен что-то сказать другу, предупредить его, что Диандра вовсе не та девушка, которая сейчас воркует над ним, делая вид, будто ее волнуют его проблемы. Она всегда мутила какие-то схемы. Всегда преследовала какие-то цели. А все, что вставало между ней и ее целью, в лучшем случае игнорировалось, а в худшем – устранялось.

– Чувак, – сказал он, но Диандра срезала его одним из своих взглядов. – Чувак, – попытался он снова, – нам пора закругляться.

– Я в порядке, – сказал Перри. – Может, я еще тут потусуюсь. Посмотрю на жизнь глазами десятиклассника.

– Я бы не советовал, – попытался Итан.

Он уже махнул рукой. Он знал, что это бесполезно, если она что-то решила. Ночнушка Диандры застегивалась на пуговицы на груди, и Итан впервые видел, чтобы столько пуговиц оказалось расстегнутыми. Опять же, раньше он толком об этом не думал. Она подобрала ночнушку и забралась на диван с ногами.

– Можно мне тоже стаканчик? – сказала его сестра.

Она указала на бутылку «Джека». Перри взглянул на него.

– Я не знаю.

Итан встал на ноги.

– Я иду спать. Смотри мне тут.

– Сам смотри, – отрезала Диандра.

Она взяла его пустой бокал и протянула Перри. Итан больше не хотел на это смотреть.

Он поднялся в свою комнату и повалился на кровать, даже не сняв одежды. Он подумал, что, если не слышит чего-то из-за музыки, можно считать, что ничего такого внизу не происходит, и все в порядке. Значит, можно спать, и он даже уснул, даже несмотря на то, что в какой-то момент музыка стихла и ему стало все слышно, только звуки доносились не снизу, а из родительской спальни напротив его собственной. Так громко. Так близко. И совершенно намеренно. У нее ведь была своя комната внизу, но нет, она привела Перри сюда. Решилась бы она на это, если бы он ничего не узнал?

Если там скрипит кровать, постарайся не мешать.

Так оно и было, он точно знал, и потому его тошнило. Он ни слова не скажет Перри, хотя их дружба уже не будет прежней, чего в значительной степени и добивалась его сестра. С Диандрой он также не станет касаться этой темы, даже после смерти Перри. Но они оба знали о том, что случилось той ночью и кто отец ее ребенка.

Внизу последней страницы была приписка черной шариковой ручкой:

«Хотя бы эту главу твой муж не содрал».

На миг у нее перехватило дыхание.

Но затем, когда первое впечатление улеглось, она стала убеждать себя, что это послание, каким бы ядом оно ни сочилось, было все-таки по-своему обнадеживающим, во всяком случае, в том, что касалось ее главного страха. При всей язвительности этой приписки и несмотря на то, что в ней содержалось обвинение гораздо отчетливее предыдущих «Узнаешь?» или «Слишком близко, чтобы спать спокойно?», внимание явно фокусировалось на писательских преступлениях Джейкоба Финч-Боннера, а не на чем-то, что могла совершить она под своей прошлой личиной.