Факт в том, что присяжные, допущенные к рассмотрению дел по преступлениям, предусматривающим смертный приговор, с очень большой вероятностью вынесут обвинительный вердикт, то есть этот самый смертный приговор. Конец пьесы.
Ну а вопрос, который им чаще всего задают в самом начале – готовы ли они в случае чего вынести смертный приговор, – дает понять даже самым непредвзятым присяжным, что в конечном итоге к этому-то все и сведется. Таким образом, присяжные уже не думают о том, доказало ли обвинение свою правоту, – все их мысли направлены только на то, хватит ли у них духу убить обвиняемого, и на поиск каких-либо моральных оправданий этому. В результате обвиняемого окутывает густое облако виновности, которое преследует его от отбора присяжных до самого вынесения вердикта.
Дело против Энди продолжало складываться наихудшим образом, по всем фронтам. И, похоже, мы мало что могли с этим поделать.
– Не забывайте, – напомнила Кейт, указывая на список имен, который она выписала на отдельный лист бумаги, – мы должны во что бы то ни стало привлечь вот этих людей.
Кейт просмотрела уже заполненные кандидатами анкеты и отобрала двадцать пять человек, которых нам следовало отмести, основываясь на их ответах.
Вначале судья Чандлер вызвал пятнадцать потенциальных присяжных заседателей и ознакомил их с процессом отбора. Чтобы, по его собственным словам, сразу взять быка за рога, он с ходу спросил у них, не выступает ли кто-нибудь из них против смертной казни настолько категорически, что никогда бы сам не вынес такой приговор. Четверо здравомыслящих граждан округа Санвилл подняли руки – и были незамедлительно исключены из списка.
Потом судья несколько подробней попытал оставшихся одиннадцать человек по тому же вопросу, отведя еще пятерых.
– С таким же успехом нас вообще могло бы здесь не быть, – буркнул Гарри, когда Чандлер отправил за двери очередного кандидата.
Я был удивлен тому, что судья с ходу избавился сразу от стольких кандидатов в присяжные. Исторически сложилось так, что страна в целом одобряет смертную казнь. С конца 1930-х годов среди населения Соединенных Штатов ежегодно проводятся опросы по поводу смертной казни. И впервые большинство американцев заявили, что они против смертной казни, лишь в ходе опроса в 2019 году. В течение примерно девяноста лет большинство американцев считали, что казнить своих сограждан – хорошая идея.
* * *
К четырем часам дня на трибуне сидели десять отобранных присяжных заседателей. Требовалось еще двое. Мы уже исчерпали десять предоставленных нам законом возможностей, позволяющих отвести того или иного кандидата без всякого объяснения причин. Мы всё еще могли отвести кого-то с указанием причины, но при председательстве Чандлера это была явно непростая задача. Кейт была на ногах, опрашивая молочного фермера по имени Тейлор Эйвери.
– Вы читали новостные статьи по этому делу? – спросила Кейт.
– Совершенно верно, мэм.
– Вы смотрели новостные репортажи об этом деле по телевидению?
– Да, мэм.
– Посмотрев эти выпуски новостей и прочитав эти статьи, как вы можете провести различия между тем, что говорилось и писалось, и реальными фактами по этому делу?
– Я не верю ничему, что читаю в газетах, и по большей части не верю в то, что вижу по телевизору, мэм.
Хороший ответ. Мне уже начинал нравится мистер Эйвери. Я мог сказать, что Кейт тоже заметно к нему потеплела.
– Как вы решаете, что считать правдой, мистер Эйвери? – продолжала Кейт.
– Ну, что касается новостей, то если они поступили из Вашингтона, то, скорей всего, это неправда. Или же только чья-то правда. Мой папаша всегда учил меня, что у любой истории есть как минимум две стороны.
– Чем вы занимаетесь в свободное время, мистер Эйвери, когда не работаете на ферме?
Судья Чандлер закатил глаза. Он явно не собирался слишком долго терпеть нечто подобное.
– Я читаю, – ответил Эйвери.
– И что читаете?
– Художественную литературу, в основном классику.
Кейт не спеша изучала Эйвери, не сводя с него взгляда. У него не было причин лгать. Она наклонилась ко мне.
– По-моему, он неплох. А ты что думаешь?
– Если он не соврал насчет чтения, то я предлагаю взять его. Читающие люди обладают эмпатией и склонны к сопереживанию. Во всяком случае, причин для отвода не вижу. Давай возьмем его.
– Ваша честь, мы принимаем мистера Эйвери в качестве одиннадцатого присяжного заседателя, – объявила Кейт.
Судья Чандлер указал Эйвери на свободное место за барьером.
Теперь там наличествовало уже одиннадцать присяжных. Семь белых парней, двое афроамериканцев мужского пола и две белые женщины. Вот с чем приходится иметь дело, когда к обычному отбору присяжных присоединяется еще и допуск, связанный с высшей мерой наказания.
Оставалось занять только одно место.
Вперед вышла молоденькая афроамериканка, которая заняла место за свидетельской трибуной. Звали ее Имельда Фоллс. В списке присяжных, составленном Кейт, она занимала одну из первых строк. У Корна оставалась еще одна возможность отвода без объяснения причин, и он ею тут же воспользовался.
Кейт тоже не дремала.
– Правило Батсона [308], ваша честь! – тут же объявила она.
Согласно закону о Верховном суде, право отвода присяжного без объяснения причин не может быть использовано в каких-либо дискриминационных целях. Нельзя отстранить кандидата в присяжные только из-за цвета его кожи, религиозных убеждений или пола.
– Очень хорошо: мистер Корн, от вас требуется изложить причины данного отвода, – с тяжелым вздохом молвил судья.
Корн поднялся на ноги, застегнул пиджак и откашлялся, давая себе время подумать.
– Ваша честь, я считаю, что адвокат защиты в данном случае не вправе требовать от меня каких-либо обоснований моего решения. Однако все-таки изложу причину. Основываясь на ответах мисс Фоллс на вопросник для присяжных, обвинение считает, что в роли члена жюри она была бы неспособна вынести справедливый вердикт.
– Каких конкретных ответах? – уточнила Кейт.
– Юная леди, – сказал судья, – прошу не задавать вопросов окружному прокурору. Он уже дал свой ответ. Ваше возражение основывалось на правиле Батсона, но я не вижу никакой предвзятости с его стороны. Кандидатура отводится.
Так вот попросту.
Я шепнул Кейт:
– Не парься. С таким же успехом Чандлер может сидеть за столом обвинения.
Она кивнула. Я видел, как кровь бросилась ей в щеки. Кейт так и тянуло спустить на Чандлера всех собак, и я ее в этом не винил. Вообще-то, если б это сошло ей с рук, я бы подержал ее пиджак.
– Следующий! – объявил Чандлер.
Свидетельское место заняла еще одна молодая женщина. Помоложе Имельды, белая. Я пробежал список присяжных Кейт. Я уже знал, как ее зовут, – Сэнди. Совсем недавно она работала в закусочной Гаса, и принадлежащий ей кошмар на четырех колесах с фольксвагеновской блямбой был припаркован напротив «Лисички».
Настал черед Корна задавать вопросы.
– Вы знакомы с кем-нибудь из представителей сторон или свидетелей по данному делу? – спросил он.
Сэнди Бойетт была одета в белую блузку и черные брюки, с красной лентой в темных волосах. Она довольно надолго задумалась, показывая, что поняла вопрос. Покосилась на меня. Коротко. Максимум на полсекунды. А затем ответила:
– Нет.
Корн продолжал задавать все обычные вопросы, но подкопаться было не к чему. Сэнди сказала, что у нее нет моральных возражений против смертной казни и что она готова к такому развитию событий в случае осуждения обвиняемого.
Я шепнул Кейт:
– Давай возьмем ее. Без всяких вопросов и возражений.
– Как-то я насчет нее не уверена, – так же тихо отозвалась Кейт. – Она ненамного старше жертвы, жила с ней в одном городе… Я не думаю, что у них получалось избегать друг друга. Эта Сэнди наверняка знала ее – или хотя бы про нее – и может отождествлять себя с жертвой. Это усложнит нашу задачу.
