Чтобы освежить голову и убрать ненужные мысли, он вышел на улицу и начал разминаться.

Вскоре вернулся Флоки, который, как оказалось, был на совете старейшин. Чуть позже пришла и Ольга, а вместе с ней и седая женщина по имени Дагни. Она относилась к Ольге очень тепло. Ивор даже подметил, что она видела в ней свою дочь. Это было настолько прозрачно, что даже забавно, почему Ольга этого не замечала.

Когда все сборы были завершены, они наконец покинули Йеллинг и отправились в Каттегат.

Путь был достаточно долгим и не очень простым.

— Кстати, — внезапно начала Ольга, когда они преодолевали густой сосновый бор. — Одну твою загадку я-таки разгадала. Про твою большую кошку.

— Ты про Нову? Так разве это загадка? Я изначально говорил, что это особая техника.

— Да, но в Увалах никто этим не пользуется. Однако здесь у каждого практика есть свой Духовный Зверь. Дагни меня научила кое-чему.

— Правда? И кто же ты в душе? — заинтересованно посмотрел юноша на Ольгу.

Ему было немного непривычно общаться с ней на равных, но, кажется Зимницкую все устраивало.

Она вскинула руку. На ее длинных женственных пальцах образовался поток из снежинок, после чего появился большой духовный соболь белоснежного цвета.

Ивор внимательно смотрел на него и не мог поверить своим глазам.

— У тебя Соболь?

— Я назвала его Холодок. Ему, кажется, понравилось. А что, что-то не так?

Соболь фыркнул и потерявшись головой о плечо хозяйки исчез.

— Нет, просто неожиданно. Ты всегда была властной, холодной. Ледяная Дева Исы, все же. И вдруг милый соболь. Я думал у тебя будет большой Бер-убийца.

Зимницкая прищурилась.

— Ты что, шутишь надо мной? Не прошло и дня, как я перестала быть твоим мастером.

Ивор виновато поднял ладони.

— Прошу прощения.

— Мне нравятся Соболи. — тихо проговорила Ольга, отворачиваясь в сторону.

Ночью был небольшой привал, и, на следующий день, когда уже время близилось к закату лес расступился, являя перед Ивором, Ольгой и Флоки Каттегат.

Он представлял собой большой портовый город, который раскинулся на берегу величественного фьорда. Мощные скалистые побережья окружали его с трех сторон, а кристально чистая вода украшала окрестности.

На горизонте темнела горная цепь.

Сам по себе фьорд был уже потрясающим зрелищем. Его берега украшали густые сосновые и еловые леса, которые простирались на многие версты вдаль.

Город был отстроен очень хаотично. Деревянные и каменные дома, горбатые соломенные крыши. Вдоль улиц можно было увидеть множество торговых прилавков.

Здесь чувствовалось присутствие множества мастеров культивации, однако самая тяжелая аура исходила от широкого деревянного дома, с большим круглым щитом, висящем у входа. Как потом сказал Флоки, это и был дом конунга Бьорна.

Люди здесь отличались от людей его родины, но совсем не сильно. А если сравнивать конкретно с людьми Исы, так вообще тяжело отличить. Разве что уровень культивации в среднем тут был в разы выше.

Один только Флоки чего стоил. Он был на пике Начертания Рун, хотя это было весьма сложно разглядеть. Потому то он и многие другие опытные практики ушли в Йеллинг, чтобы отречься от своих сил и познать другой путь. Именно так можно было ступить на этап Рождения Созвездий.

Практики были заняты своими делами, обменивались опытом, тренировались.

Ивор ощущал пленительную атмосферу этого места. Запахи морского воздуха смешивались с ароматом деревьев, трав и еды, которая готовилась в домах неподалеку.

Дом конунга возвышался на небольшом холме. Перед входом стояли большие резные статуи волков.

Флоки постучал в дверь.

— Почтение стоит выразить ударом в сердце и поклоном. Дальше буду говорить я. Не волнуйтесь, Бьорн прекрасный конунг.

Дверь медленно открылась, и они зашли внутрь.

Бьорн Железнобокий, конунг Каттегата, был очень внушительной фигурой.

Высокий, сильный. Он источал энергию, которая была примерно на уровне десятой-одиннадцатой стадии этапа Начертания рун. Его светло-русые волосы были заплетены в толстую косу, которая уходила назад. На чисто выбритых висках виднелись татуировки рунического письма.

Широкие плечи подчеркивала кожаная броня, а его глаза были наполнены мудростью. Боевые шрамы на лице и теле говорили о множестве сражений.

Рядом стояла Ингрид, его жена. Красавица с благородной осанкой. Она выглядела очень молодой, словно время вовсе не имела над ней власти. Ее светлые, словно самый нежный солнечный свет волосы, и лазурные глаза делали образ доброй и умной девушки очень статным.

Пусть ее культивация и не была столь великой, как у конунга, но она была незаменимой советницей и поддержкой в делах Бьорна.

— Конунг Бьорн. Выражаю свое почтение и…

— Да брось, Флоки! Для кого это!

Мужчина встал и заключил гостя в крепкие объятия.

— Ты знал меня, когда я едва ходить научился. Был близким другом моему отцу. Так как я могу требовать от тебя поклон? — он с улыбкой повернулся к жене. — Ингрид, распорядись, пусть накроют стол. Ну, рассказывай, кто твои спутники, с чем ты пришел ко мне. Мы так давно не виделись. Я уж думал, что лучший корабельщик Каттегата не вернется, пока Ермунганд не сожрет свой собственный хвост, ха-ха.

Бьорн оказался веселым и приятным человеком, но все же Ивор немного опасался его. Было в его взгляде что-то такое, что он видел у Огневеда и у Сталерука. Кажется, это было у многих, кто держал в руках большую власть.

— Это Ивор и Хельга. Они прибыли в нашу деревню не так давно, но уже успели завоевать мое доверие. Бьорн, поверишь ли ты мне, если я скажу, что весь Мидгард стоит на пороге уничтожения?

— Твои видения. Ты видел это?

— Не совсем это. Я видел, как предотвратить гибель, но не ее саму.

— Ах вот оно что. Ну и чем я могу помочь тебе, Флоки. Что вообще мы, простые жители Каттегата можем сделать.

— Не мы. Он.

Бьорн медленно подошел к Ивору и оценивающе осмотрел его.

— Начертание рун в таком возрасте. Достойно. — он медленно поднял руку, вытягивая два пальца вперед. — Позволишь?

Ивор не совсем понимал, о чем его спрашивают, но кивнул.

Мужчина коснулся его лба, отчего духовная энергия юноши резко взвинтилась вверх, заставив его отдернуть руку.

— Вот это да… Впервые вижу, чтобы резервуары содержали в три раза больше энергии, чем способен удержать культиватор на таком этапе. Ты явно необычный парень.

— Благодарю. Однако эта необычность результат долгих и упорных трудов. И, если позволите, моя просьба к вам будет весьма странной. Мне нужна гора Бьорнфьолл. А точнее, чтобы в течение двух лет никто не смел соваться туда, потому что мне необходима уединенная культивация в этих местах.

Бьорн улыбнулся. Однако, в его глазах читалось уважение к его гостю.

— Что ж, думаю ты уже знаешь, что гора находится во владениях вождя, чье имя поразительно схоже с твоим. Так что в этом вопросе, конечно, я тебе особо не помогу. Мы давно ведем войну с Иваром Бескостным. Но уже несколько лет идет затишье, никаких стычек, никаких набегов. Я бы хотел, чтобы так и продолжалось, поэтому не могу поддержать твоей просьбы. Надеюсь, ты понимаешь меня.

Ивор внимательно смотрел на Бьорна. Тот явно не закончил.

— Но! В наших землях существует древняя традиция, которая позволяет разрешить конфликт и отстоять свое право между бравыми воинами. Зачастую как раз именно она и используется для определения право на трофеи, ресурсы или же территории. Это традиция Одиночного Вызова.

— Бьорн, ты предлагаешь ему воззвать к Одиночному Вызову? Но тогда выйдет сам Ивор!

Конунг не ответил на слова Флоки, а продолжал свою мысль, говоря о правилах.

— Бой проходит в закрытом круге, в котором никто из сторон не может вмешиваться. Это честная и мужественная схватка, в которой каждый воин имеет равные шансы на победу. Победитель получает право на свои претензии или желаемые ресурсы, а побежденный обязуется уважить решение судьбы и не нарушать его. Оба клянутся перед взором богов. Я хочу, чтобы ты понимал, что в наших землях уважают мужество и честность. Если ты будешь требовать Одиночного Вызова, то сам. Не от Каттегата или Йеллинга. Но Флоки прав. Скорее всего сам конунг выйдет против тебя.