Родной берег встретил блудного сына привычно неприветливо. Весенние шторма всё ещё гостили на Сером море, так что мало кто без особой нужды пускался сейчас в путешествия, не имея на борту кого-то вроде Ядри, обладавшего прямо-таки сверхъестественным чутьём на перемену погоды. Он безошибочно мог предсказать шторм за два-три дня до его прихода, и Индрен никогда не игнорировал его предчувствий.

Благодаря всё тому же чутью Ядри, они благополучно проскользнули между двумя штормами, прибыв на Баркхатти как раз тогда, когда небо уже заволакивали тяжёлые, похожие на горы, грозовые тучи. Задержись они на день — и эта буря перехватила бы их в море.

Шервард испытывал странные чувства. Вроде бы он вернулся домой, но особенной радости по этому поводу не испытывал. Эти скалистые берега вновь разбередили его старые раны. Он даже видел издали знакомые очертания берега, на котором стоял его Скьёвальд. Разумеется, с такого расстояния он не мог разглядеть самой деревни, но вновь будто бы почувствовал на своей коже дыхание погребального огня.

И наоборот — там, на большой земле, остались самые дорогие для него люди. В груди потеплело, несмотря на порывистый ветер, бьющий в лицо, когда он вспомнил блуждающую полуулыбку Динди, забавную мордашку Риззель… Разумеется, вспомнил он и Бруматта, который стал ему хорошим товарищем за это время.

Как удивительно распорядились его судьбой Хозяин и Великая Мать! На излёте минувшего лета он покинул остров, убегая от чего-то, а обернулось всё так, что он словно прибежал к чему-то. К чему-то важному и по-настоящему целительному. И сейчас Шерварду было стыдно признаться даже самому себе, как сильно его тянуло обратно, в Тавер. Он в течение всего пути обдумывал, как бы убедить Желтопуза отослать его назад…

Даже крепко притянутый канатами к причальным столбам, драккар глухо, но мощно бился о причал, швыряемый волнами. Шервард осторожно спрыгнул на мокрые доски причала прямо с борта, не рискнув пройтись по танцующему под ногами скользкому трапу. Он поспешил поскорее оказаться на берегу, потому что ветер, казалось, старался сбросить его в бушующее море.

Шервард шёл по Реввиалу, глядя на этот знакомый с детства город, и поражаясь. Теперь, пожив в Тавере, он видел, сколь непохоже было это поселение на имперские города. Реввиал был таким же городом, как он — ярлом. Да уж, похоже, ему придётся какое-то время снова привыкать к прежнему быту…

Из-за непогоды людей на улицах было немного, но юноша всё же увидел пару знакомых лиц. Он помахал им издали, отчего-то не испытывая особенного желания подойти и перекинуться словечком. Юноша сейчас был более хмурым, чем небо над его головой. Совсем не так выглядят люди, вернувшиеся домой.

Резко и без предупреждения, как это часто бывало здесь, на островах, с неба полил холодный дождь, и Шервард прибавил шагу, плотнее кутаясь в плащ. Под ногами чавкала раскисшая грязь, так не похожая на брусчатку центральных улиц Тавера. Юноша чувствовал сейчас такое раздражение, что всерьёз подумал — не отложить ли встречу с Желтопузом. В таком состоянии он мог ненароком ляпнуть что-то неуместное, чего доброго.

Однако же он справедливо решил, что ярл вскоре всё равно узнает о его приезде, так что потом, пожалуй, будет гораздо сложнее объяснить ему причины столь странного откладывания визита. Уныло шлёпая по быстро наливающимся водой лужам, он последовал туда, где его должен был ожидать ярл Желтопуз.

***

— Да, брат, здесь так уже много дней льёт, — сочувствующе усмехнулся Желтопуз, глядя, как Шервард неловко стягивает насквозь промокший плащ. — Вы ещё удачно проскочили. На исходе прошлой луны у нас два драккара затонуло. Кинуло один на другой волнами — и оба раскололись… По ту сторону моря, поди, поласковее будет?

Шервард невольно бросил внимательный взгляд на ярла, на секунду всерьёз решив, что тот знает о Динди. Но Желтопуз явно говорил о погоде.

— Да, там куда теплее, — стуча зубами, согласился Шервард, прильнув поближе к очагу.

Этот очаг был совсем не таков, как у него дома — не просто расчищенное для огня и обложенное камнями пространство. Он имел три толстые глиняные стенки, которые так приятно нагревались. И всё же даже этому очагу было далеко до таверских каминов!..

— Как согреешься — ешь, — молодой ярл махнул рукой в сторону стола, на котором стояла какая-то снедь.

И вновь Шервард невольно обратил внимание на довольно бедное убранство комнаты, а главное — на почти полное отсутствие железа. Островитяне берегли с таким трудом доставаемый металл, и не могли позволить себе, к примеру, оббить железными полосами столешницу для особой прочности. На предложение ярла он благодарно кивнул, поскольку действительно был голоден.

— А пока расскажи — что да как. Сложно было? Что-то разузнал?

Шервард заговорил, сперва немного стесняясь, но затем — всё более уверенно и спокойно. Он рассказал всё, что ему удалось разузнать за минувшую зиму о Тавере, его жителях, о легионе. Он видел, как возрастало радостное изумление на лице Желтопуза.

А уж когда он поведал о Бодене и его готовности поднять определённую часть горожан против империи, ярл и вовсе разве что не пританцовывал от радости.

— Вот уж не ожидал! — приговаривал он. — Вот уж не прогадал я с тобой, брат! Все говорили — от Тавера ничего не жди, там одни имперцы… А оно, оказывается, вон как! Но уверен ли ты в этом своём Бодене? Надёжен ли он?

Шервард в ответ лишь пожал плечами:

— Как я могу говорить за других? Он согласился помочь, и после не сдал меня властям. Значит, ему можно доверять до определённого предела. Кроме того, он — торговец, и потому во всём ищет выгоду. Империя не считается с такими как он, и я пообещал, что всё может измениться.

— Ты всё верно сказал! Но не дурак ли он? Не влипнет ли в историю?

— Тут, пожалуй, я могу твёрдо за него поручиться, — кивнул Шервард. — Я не знаю, насколько он был честен со мной, не могу утверждать о его верности. Но то, что он очень умный человек — бесспорно!

Мы видим, что юноша ни словом не намекнул о существовании и другого своего «агента» — Бруматта. Он не хотел втягивать парня в то, что могло оказаться ему не по зубам. Более того, уплывая, он взял с приятеля слово, что тот не станет заниматься самодеятельностью, и пока совершенно прекратит свою «шпионскую деятельность». Его главная забота — благополучие Динди и Риззель, а слежку за бароном нужно оставить.

Они ещё какое-то время обсуждали успехи Шерварда. За это время парень немного согрелся и поел, особо не стесняясь своего ярла. Увы, и здесь он был в очередной раз вынужден отметить, сколь более грубой и незамысловатой была пища островитян в сравнении с тем, что он привык есть в таверне мэтра Хеймеля.

Юноша рассердился на себя. С каких это пор он сделался таким неженкой? Он, который зимами иной раз едал такое, от чего, пожалуй, брезгливо отвернулись бы и собаки отца Бруматта и Динди! Неужели несколько лун, проведённых в Тавере, превратили его… в шеварца?..

— Ну и что теперь делать будешь? — поинтересовался Желтопуз, когда со всеми делами было покончено. — Какие планы на это лето? Отправишься обратно в свою деревню, или же хочешь остаться в дружине?

— Я, конечно, наведаюсь домой, — осторожно заговорил Шервард. — Надеюсь, там всё в порядке…

Желтопуз заметно смутился. Судя по всему, он совсем забыл об обещании приглядывать за отцом и братом. Наверное, сложно было винить в этом ярла, готовящегося к войне, но Шерварда это всё же неприятно поразило.

— Но я всё же думаю, что от меня будет больше пользы в Тавере, — тем не менее, закончил он.

— Понравилось на материке? — усмехнулся Желтопуз, который, как видно, не привык долго чувствовать вину. — Враноок планирует войну на следующее лето. Ты хочешь всё это время провести там?

— Но ведь нужно, чтобы всё было готово, когда вы придёте…