Видел он во сне и старого Ливейтина, и Перейтена, и даже его сына, хотя давно позабыл уже его лицо. В общем-то, при таких снах он даже отчасти был рад свалившейся на него бессоннице. Однако в целом всё это подтачивало и душевное, и физическое здоровье лиррийского принца.

Кэйринн замечала перемены, происходящие в её принце. Она понимала, какие демоны постепенно завладевают его душой – демоны самоистязания, сожалений и мести. Понимала она и то, что ничем не может ему помочь. С тех пор как Драонн лишился семьи, она намеренно отстранилась, отдалилась от него, боясь превратиться в стервятницу, пирующую на чужом горе. Даже если бы её возлюбленный, терзаемый одиночеством и болью утраты, сам пришёл бы к ней, ища облегчения в её объятиях – она оттолкнула бы его. Вот и теперь она лишь наблюдала, как медленно разрушается его личность, не делая ничего, чтобы этому помешать, и находя даже некоторое болезненное удовольствие в этом совместном падении…

К началу месяца жатвы случился первый крупный шторм. Несколько часов «Солнцекрылая» билась на волнах, некоторые из которых вздымались на шестьдесят футов к чёрным, набухшим от дождя тучам. Но, как и говорил принц Эйрин, крепко слаженная шхуна играючи справлялась с такими валами. Да и сам капитан был подстать своему судну.

И это было весьма кстати, поскольку вскоре за первым штормом последовал второй, хоть и не такой мощный, а затем – ещё и ещё. На Западном океане начался сезон штормов. Эйрин заверял, что до побережья Эллора осталось не больше недели пути, если стихия окончательно не испортит их планов. Это было хорошей новостью – припасы, и особенно вода уже подходили к концу.

Однако прошло целых одиннадцать дней. Небо на время расчистилось от облаков, установилась приятная погода, характерная для ранней осени. Эйрин уверял, что берег вот-вот покажется, и что он сказал бы точнее, если бы существовали более-менее точные карты побережья Эллора. И он оказался прав. Драонн, как обычно, скучал на корме, глядя на убегавшие от корабля прочь волны, когда с верхушки мачты раздался долгожданный голос вперёдсмотрящего:

– Земля!

К вечеру «Солнцекрылая» подошла на пять-шесть кабельтовых к берегу. Ближе принц Эйрин подходить не рискнул, не зная рельефа дна. Драонн во все глаза смотрел на близкий берег. Он выглядел вполне гостеприимно – ещё зелёный, несмотря на разгар месяца жатвы, весьма похожий на пейзажи Лебардии, которые, помнится, так не нравились Кэйринн.

Эйрин, произведя вычисления, определил, что они оказались миль на семьдесят южнее первоначальной точки прибытия. По большому счету это не имело особого значения – на Эллоре до сих пор не было постоянных поселений, лишь небольшие лагеря, тут и там раскиданные вдоль побережья. Во всяком случае, всё указывало на то, что и здесь у путешественников не будет недостатка в пресной воде и пище – сочные леса, начинающиеся в нескольких сотнях ярдов от побережья, обещали наличие и того, и другого.

Было известно, что климат на Эллоре мягче, чем на Паэтте, так что суровой зимы ожидать не приходилось. Тем не менее, нужно было озаботиться постройкой жилищ, поскольку корабельный трюм уже давно осточертел всем его обитателям. Однако же в ближайшие ночи с ним нужно было смириться – пройдёт не менее пары недель, пока можно будет с относительным комфортом поселиться на берегу.

По крайней мере, не стоило опасаться нападений местных жителей – их тут попросту не было. Во всяком случае, ещё ни разу никому не удалось обнаружить ни самих разумных существ, ни даже чего-то, хотя бы отдалённо напоминающего следы их существования. Правда, в окрестных лесах водилось довольно много хищников, но для защиты от них вполне будет достаточно простого частокола.

Конечно, об Эллоре ходили леденящие кровь слухи – якобы, здесь водятся твари, весьма похожие на драконов. Некоторые из путешественников рассказывали, что слышали необычный рёв вдалеке, кто-то будто бы даже видел крылатую тень, мелькнувшую в ночном небе, третьи божились, что едва ли не в своих руках держали огромные кости и даже черепа. Однако кроме этих разговоров подтвердить наличие драконов было нечем – ни одного нападения зафиксировано не было, ни одной косточки, сколько бы о них не говорили, публике так и не представили. Ничего не говорил о драконах и Ворониус, а уж он-то, если верить ему на слово, сумел повидать и куда более удивительное существо.

В общем, пока что никто из присутствующих на корабле не ломал голову по поводу разных драконов и прочего. Вид мирного зеленеющего берега, где не было императорских легионов и красноверхих, придал воодушевления лиррам, истомившимся в долгом морском путешествии.

– Вон там небольшой мыс, а за ним будто бы весьма уютный заливчик, – подошедший к Драонну Эйрин указал южнее. – Думаю, стоит перевести корабль туда и там уже бросить якорь на ночь. Что-то не нравятся мне те тучи… А мыс укроет нас от ветра.

– Отличная идея, – кивнул Драонн, не отрывая взгляда от рокового берега. – Делайте, что считаете нужным. Сойдём на берег завтра.

Эйрин кивнул и отправился отдавать нужные указания. Драонн же до самой темноты простоял у борта, глядя на низкие очертания побережья. Несколько раз к нему подходила Кэйринн, но он даже почти не отвечал ей, словно и не слышал. Вскоре небо затянули тучи, не зря так не понравившиеся капитану. Хлынул ливень, разгулялся шквалистый ветер, настигающий шхуну и здесь, кое-как укрытую невысоким мысом. Стало ясно, что будет шторм. Поразмыслив, Эйрин приказал отвести судно дальше в океан – сам по себе ветер был не так страшен, как близость неизвестного берега с возможными отмелями и подводными камнями.

Лишь когда шторм разыгрался не на шутку, Драонн ушёл с палубы.

***

Принц смотрел на окрашенный багрянцем берег Эллора. Заходящее солнце уже не слепило глаза – оно напоминало багряно-золотистое око, полуприкрытое веком. Странное марево стояло над континентом – небо над далёкими верхушками деревьев словно подрагивало. Даже нет – оно словно было гуще, чем остальной воздух.

Вскоре это марево стало приобретать отчётливые очертания, и Драонн вздрогнул, впившись пальцами в перила фальшборта. Над Эллором восставала поистине гигантская тень раскинувшего крылья орла. Сложно было даже вообразить его размеры – похоже, он мог бы укрыть собой Кидую вместе со всеми окрестными городками и селениями.

Орёл, раскинув крылья, словно вытянул шею прямо к кораблю, кажущемуся рядом с ним жалкой букашкой. Гигантская птица испытующе глядела на эту букашку, а скорее даже на другую букашку, стоящую сейчас на борту судна и, в свою очередь, зачарованно глядящего в золотистые глаза птицы.

– Найди меня, когда будешь готов, – раздался голос прямо в голове Драонна…

***

Драонн открыл глаза. Корабль всё ещё здорово швыряло на волнах, переборки скрипели, снаружи завывал ветер… Это был сон – понял принц. Но сон был столь реалистичным, что и теперь, когда Драонн уже проснулся, то помнил каждую секунду этого сна, и ничего в нём не вызывало сомнений. Может быть, он был лишь отражением мыслей, но принц ощущал, что это было не простое сновидение. Внезапно его мозг прорезала мысль: а что если Ворониус не лгал?..

Надо сказать, что принц никогда полностью не мог отринуть эту мысль, и даже в глубине души он, кажется, действительно верил. Но то была иная вера – робкая, абстрактная, ни к чему не обязывающая. Теперь же он, кажется, действительно поверил в существование Бараканда. И это внезапно меняло всё. То, что он привык считать лишь бесплотными мечтаниями, внезапно стало приобретать вполне реальные очертания.

Жуткий страх и почти такая же жуткая радость гремучей смесью смешались в душе Драонна. Жгучее желание того, чтобы всё это было лишь выдумкой, сливалось с яростной жаждой испытать то, о чём говорил Ворониус. Это вызывало в душе принца смятение сродни тому шторму, что бушевал снаружи. Его разум словно дробился на тысячи осколков, разрывая сознание на бессвязные лоскуты. Свернувшись калачиком на жёстком гамаке, он бессильно скулил, неслышимый в грохоте волн и вое ветра.