Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

***

Каррис остался у мэтра Шабриана на несколько недель. Несмотря на то, что он исправно оплачивал свои апартаменты, возвращаться в них совершенно не хотелось. Одно дело – присвоить себе имя Каладиуса, и совсем другое – присвоить всю его жизнь. Пока что Каррису было слишком плохо, и всё мужество уходило на войну с болью.

За это время он привязался к странноватому лекарю. Каррису нравилось общаться с этим человеком, который в силу выбранной профессии зачастую бывал излишне прямолинеен и даже резок, порою чуть ли не до грубости. Но при этом он обладал тонким насмешливым умом, своеобразным чувством юмора, а кроме того он, как и Каррис, обожал книги.

Теперь маг знал, что у Шабриана кроме него есть и другие пациенты, но все они предпочитали собственные дома, так что каждое утро медикус отлучался на два, реже – на три часа, обходя больных. Почти всё остальное время он посвящал Каррису, охотно беседуя на самые разные темы.

Понравился волшебнику и Чандри. Мальчик хоть и был страшно застенчив и тих, обладал явными задатками отличного лекаря. Возможно, он чем-то неуловимо напоминал Каррису его первые шаги в ученичестве. Тогда, когда он ещё души не чаял в своём учителе, и когда каждый день приносил множество удивительных открытий.

– Это ваш сын? – спросил он однажды у Шабриана, хотя трудно было придумать двух более непохожих людей.

Однако Каррис знал, что медицина в Кидуе, как и во многих прочих государствах, обычно является семейным делом. Медикусы, подобные Шабриану, которые не обучались в Латионской Академии или в нескольких иных заведениях, где обучали искусству врачевания, получали секреты мастерства от своих отцов, и обычно не слишком-то охотно спешили выдавать их посторонним.

– Пасынок, – ответил Шабриан, искоса взглянув на Чандри, словно там, в уголке, сидел сразу десяток мальчишек, и ему важно было убедиться, что они говорят об одном и том же парнишке. – Я женился на его матери вскоре после того, как она овдовела. Парню тогда было лет шесть или семь. А через год она и сама умерла от синивицы. Но я заметил в мальчике несомненный талант, поэтому решил оставить у себя. И не прогадал.

– Теперь он ваш ученик?

– Ученик и помощник. До него у меня был один оболтус. Намучался я с ним, мессир, не поверите! Вот уж пару лет как выгнал этого проходимца взашей, и ничуть не жалею. Чандри в свои неполные двенадцать вполне заменил бы мне и полдюжины подобных болванов.

– Позвольте дать вам один совет, мэтр, – задумчиво проговорил Каррис. – Всегда уважайте своего ученика, обращайтесь с ним так, как он того заслуживает.

– Вы скучаете по нему?..

– Да, – ответил маг, и лишь после этого спохватился, что Шабриан спрашивал Каладиуса о его ученике Каррисе, а не наоборот. – Да… Мне его не хватает.

– Мне жаль, что так вышло, мессир. Но вы-то живы, а это значит, что однажды найдёте себе другого ученика.

– Может быть… – рассеянно ответил Каррис.

На этом разговор как-то сам собой затух. Маг погрузился в раздумья, а Шабриан, как всегда, оставив Чандри в распоряжении пациента, отправился по делам.

***

Когда кожа на лице стала заживать, внезапно сделалось ещё хуже. К привычной уже боли, к тому же ставшей заметно умереннее, добавился постоянный зуд. Поначалу он не казался проблемой, но вскоре ситуация стала катастрофически ухудшаться.

Каррис осторожно надавливал пальцами на повязку, надеясь унять этот жуткий зуд, но облегчения это не приносило. Хотелось чесать кожу изо всех сил, хотелось драть её ногтями. Глупо и смешно, но теперь маг иной раз мечтал о том, чтобы рвануть повязку с лица, как это делал Шабриан в первые дни. Рвануть, с хрустом отдирая розовую зудящую кожицу. Наверное, лишь эта боль смогла бы утолить эту сводящую с ума чесотку. В своих мыслях он часто смаковал этот момент, когда зуд становился нестерпимым.

– Это добрый знак, мессир, – посмеивался лекарь. – Зуд означает, что началось восстановление тканей. Осталось потерпеть немного. Думаю, через пару дней мы в последний раз сменим повязку, а где-то дней через десять вы уже сможете обходиться без неё.

Каррис почти не слушал этих слов. Он рычал, словно цепной пёс, похлопывая себя по повязке. Он вновь и вновь требовал от доктора обезболивающих. Маг не признавался в этом даже самому себе, но, похоже, у него уже сформировалась зависимость от подобных снадобий. Он убеждал себя, что это лишь реакция на боль и зуд, и что в дальнейшем он вполне сможет обходиться без них, но втайне не мог не замечать, с каким вожделенным нетерпением он ждёт очередного приёма эликсира.

Сложно определить меру человеческого терпения. Люди привыкают и терпят практически всё. Но Каррису казалось, что его терпение на исходе. Он был измучен минувшими неделями и всё чаще задавался вопросом – а стоило ли оно того? Когда он подставлял своё лицо под столб пара, он даже близко не мог вообразить, чем это для него обернётся. Надо сказать, что об этом своём шаге он сожалел чаще и горше, чем об убийстве Каладиуса. Оставалось лишь уповать на то, что рано или поздно этот кошмар должен закончиться.

Глава 18. Бездна

– Позволите дать вам на прощание совет, мессир? – прощаясь у порога, произнёс Шабриан.

Настал тот момент, когда у Карриса не осталось причин злоупотреблять гостеприимством лекаря. Заживление шло отлично, и он уже пару недель ходил без повязки. За это время они почти сдружились с циничным медикусом, и их прощание почти можно было назвать сердечным.

– Вы всё равно дадите его, вне зависимости от моего дозволения, – криво ухмыльнулся Каррис; широко улыбаться он по-прежнему не мог – молодая тонкая кожица болела от подобного напряжения.

– Да, потому что совет хорош, – не смущаясь, кивнул Шабриан. – Увы, мессир, я не мог не заметить, что у вас сформировалась некая зависимость от сильнодействующих веществ. Сейчас, когда я больше не смогу наблюдать за вами, у вас будет очень большой соблазн купировать боль настоем бикутис батхис или ещё чем-то подобным. И вот мой настоятельный совет: не нужно этого делать. Потерпите, мессир. Зависимость пока ещё недостаточно сформирована, и, убеждён, двух-трёх недель будет достаточно, чтобы избавиться от неё окончательно. Молю вас, мессир, продержитесь эти недели!

– Заверяю, что ваши страхи преувеличены, мэтр, – как можно бесстрастнее ответил Каррис. – У меня нет никакой зависимости, и уж подавно я не собираюсь пристраститься к дурной траве. Разве я похож на сутенёра или портового грузчика?

– Его светлость дюк Тенитис Второй был заядлым курильщиком дурной травы, – пожал плечами лекарь. – И, поговаривают, когда его подагра усилилась, он перешёл на кашах, который, якобы, его и сгубил. Увы, от этой дряни никто не застрахован. Мой родной брат, – лёгкая судорога пробежала по обычно насмешливому лицу медикуса. – Мой родной брат умер от злоупотребления кашахом. А начинал он с курения дурной травы.

– Я не стану этого делать, обещаю, – Каррис сочувственно тронул Шабриана за плечо.

– Поклянитесь, мессир, что если вам будет трудно сдерживать себя, то вы придёте ко мне.

– Клянусь Белым богом, – серьёзно произнёс Каррис.

– Хорошо, ступайте!

– Прощайте, мэтр Шабриан! И ты прощай, Чандри! Спасибо вам за всё!

– Берегите себя, мессир, – вздохнул лекарь.

***

В особняке возвращению Каладиуса обрадовались. Ну или, по крайней мере, вполне добротно изобразили радость. С тяжёлым сердцем маг вошёл в комнату, которая отныне должна была стать его комнатой. Слуги, надо отдать им должное, были вышколены преотменно – при том, что в комнате не было ни единой пылинки, все вещи лежали так, как их оставил мессир. Даже небрежно брошенный на кресло камзол так и остался сиротливо висеть на спинке, дожидаясь хозяина. Каррис не удивился бы, узнай, что служанки каждое утро аккуратно приподнимали его, чтобы смахнуть пылинки с кресла, и столь же аккуратно клали на то же место.

1578
{"b":"906808","o":1}