Его руки пришли в движение, пробрались под тонкую ткань ночной сорочки. Он так рвано дышал, будто теряет над собой контроль. Её тело натянулись струной, отвечая на его откровенные ласки. Он снова припал к её губам с хриплым стоном, в котором слышалось и удовольствие и что-то мучительное.

Минутой раньше она не могла понять его эмоции, зато ощутила сейчас. Морриса терзала непреодолимая жажда обладания. Его ласки были настойчивыми и иступлёнными, желание соединить тела жгло его так, словно это был их последний раз.

Ей моментально передался его голод. Она прижала его к себе с таким же отчаянием, как и он. Они забылись в огне шального наслаждения…

Уже потом, когда Яна, утомлённая, впала в полудрёму, у неё проскочила мысль, что было что-то странное в их разговоре и этом бешеном порыве страсти. Она хотела обдумать, но сон брал своё. Однако поспать ей снова не дали. Моррис принялся щекотать плечо.

— Пора вставать.

— Нет, — возмутилась Яна, — давай поспим. Часик, а лучше три. А будешь спорить, выгоню из своей постели.

— Нет, — его шутливый тон превратился в серьёзный. — Нас ждут неотложные дела.

— Потом, — она демонстративно закрыла глаза, но любопытство заставило задать вопрос: — Какие?

— Нам нужно прогуляться к атайцам.

Глава 78. Столько оттенков

— Зачем нам к атайцам в шесть утра? — Яна всё ещё пыталась выторговать себе часик сна.

— Я подумал, почему бы нам не пройти их брачный ритуал? — выдал викинг.

Более странной фразы и придумать сложно. Яна приподнялась на локте и уставилась на Морриса. Полагая, что он шутит, она начала иронизировать.

— Думаешь, семь брачных церемоний недостаточно и для надёжности нам не помешает ещё одна, Атайская?

Она с улыбкой снова откинулась на подушки. И только в этот момент до неё дошло, что Моррис абсолютно серьёзен. Внезапная тревога сковала сердце. Он ведь и с самого начала вёл себя странно. Этот разговор о детях — зачем он?

— Моррис, что-то случилось?

— Ничего, — он обнял её, прижал голову к своему плечу. И Яна поняла, что угадала — у него плохие новости.

— Почему ты спрашивал о ребёнке?

— Я спрашивал о ребёнке, потому что боялся, что наш с тобой разговор заставит тебя волноваться и это ему навредит.

— Всё настолько плохо?

— Нет. Мы не дадим плохому случиться.

Если бы всё, что дальше сказал Моррис, Яна бы выслушала, например, сидя в кресле в метре от него, то информация показалась бы ей чудовищной и безысходной, но в его объятиях было так спокойно и надёжно, что совершенно не верилось, будто может случиться что-то плохое.

Он поделился, чем был занят прошлым вечером и ночью, — встречался с частным детективом, который выведал для него нужную информацию, а потом к Моррису пришёл Жюль, и у них состоялся непростой разговор. Яну кольнуло, что дядюшка присутствует в её жизни только виртуально, и никогда не показывается на глаза. Но обдумывание этой мысли она отложила на потом — внимательно слушала Морриса. Он пересказывал ей разговор с Жюлем, крепко прижимая к себе и постоянно целуя то в висок, то в макушку, и было что-то невозможно трогательное в его собственническом заявлении, которым он закончил рассказ. Моррис пообещал, что прикончит любого, кто посмеет забрать её у него без её на то согласия.

Но горькая истина, вытекающая из его рассказа, заключалась в том, что без Атайского брачного ритуала, чёрная метка судьбы, которая, оказывается, никуда не делась, убьёт Яну. Ей совершенно не хотелось стать жертвой недоброй судьбы, но получалось, что тогда нужно срочно пройти ритуал с атайцем. Какой богатый у Яны выбор: или погибнуть во цвете лет или во цвете лет стать заложницей навеянных магией брачных уз.

— Есть другой выход, — заверил её Моррис и своим убеждённым голосом остановил накатывающую на Яну истерику. — Если для твоего спасения нужен Атайский брачный ритуал, значит, он состоится. Но жениха будешь выбирать ты.

— Выбор без выбора, — покачала головой Яна. Её глупое сердце давно выбрало одного голубоглазого викинга, но он не атаец. — Ты же сам сказал, что хотя бы один из брачующихся должен обладать Атайской магией. Значит, мне придётся выбирать кого-то из атайцев.

— Если у тебя у самой появится Атайская магия, то ты не будешь ограничена в выборе. И я даже смею надеяться, что твоим выбором стану я, — последовал один поцелуй в макушку, один в висок.

Яна мгновенно обдумала его слова.

— Полагаешь, я смогла бы перенять Атайскую магию?

— Почему нет? Ты же переняла дамарийскую. А ещё ты смогла перенять проклятие-дар у Жанетт. И хоть Атайская магия очень своенравная и сильная, но ведь и ты обладаешь сильнейшим даром. Ты сможешь.

В его словах и взгляде читалась искренняя убеждённость. Она в себе сомневалась, а он — нет. Ей грело душу, что любимый мужчина верит в неё.

— Я пока не понимаю, как это у меня получается. Нет единого алгоритма. И потом, я ведь не перенимаю дар, а отнимаю. Тот, у кого я позаимствую магию, лишится её. А кто из атайцев согласится добровольно отдать мне свой дар?

Яна с Моррисом переглянулись. Они оба одновременно подумали об одном и том же человеке, и их общую мысль озвучил Моррис.

— Добровольно отдать свой дар может тот, кто решил поселиться в земном немагическом мире и кому магия не нужна.

Да, Яна чувствовала, что Айн мог бы стать их союзником. Робкая надежда шевельнулась в груди. Яна понимала, что у их плана есть слабые места, например, не факт, что Ринат согласится провести ритуал над двумя не атайцами, пусть даже у Яны и будет Атайская магия. Но всё равно, хотелось верить, что они с Моррисом нащупали верный путь.

У них ушло не больше получаса, чтобы обсудить детали. За это время Яна успела привести себя в порядок и одеться, и они были готовы действовать.

Айн направил напряжённый взгляд в сторону двери. Он слышал шаги, сейчас на кухню должна была зайти Вивьен. Пусть её настоящее имя другое. Но она любит это имя, потому что прожила с ним больше двадцать лет, а значит, для Айна она всегда будет именно Вивьен.

Дверь открылась. В комнату проскользнула худенькая девушка. Сделала несколько робких шагов и остановилась. Она не решалась поднять на Айна глаза. Наверное, боялась, что он испытает разочарование, когда увидит её настоящую, без наложенного на неё образа другой девушки.

— Жюль, оставьте нас, — попросил Айн.

Тот понимающе кивнул и вышел. За ним закрылась дверь, а Вивьен всё равно смотрела в пол. Айн сам подошёл к ней и принялся с интересом изучать черты её лица. Она была и похожа и непохожа на свой прежний образ. Неужели Жюль прав? Неужели не было никаких чувств? Неужели всё, что Айн испытывал, это лишь отголоски фантомных эмоций, вызванных брачной меткой?

Вивьен смотрела куда угодно, только не на Айна. Её взгляд скользнул по табурету, потом переместился на тумбу, и вдруг в её глазах промелькнула радость, почти детский восторг:

— Ты купил фисташки?

Она их обожала, но они казались ей непозволительной роскошью. В супермаркете Вивьен всегда мужественно проходила мимо полок с орешками. Айн купил их специально. Он знал, что она отреагирует именно так. Ему нравились в ней эти живые эмоции. Сердце радостно забилось о грудную клетку. Почему-то это так сладко — порадовать любимую женщину. Увидеть восторг в её глазах и испытать восторг самому. У любовных чувств столько оттенков! Раньше Айн об этом не знал, а теперь может ощутить десятки нюансов.

Она подошла к тумбочке и взяла в руки блестящий пакетик с орешками. Но вдруг, словно опомнившись, вернула его на место. Быстрый взгляд, полный тоски, скользнул по Айну. Похоже, Жюль уже успел внушить Вивьен, что после того, как с неё снимут иллюзию, она и Айн станут чужими людьми. Да, она была немного другой, незнакомой, но не чужой! И Айн уже понял, что его чувства не умерли. Жюль ошибся. Произошло какое-то чудо, но на Айне больше нет проклятия их рода. Он способен любить и он любит!