— Но зачем он так делает?.. — изумлённо спросил Шервард, выросший в мире, в котором никто и никогда не получал ничего просто так.

— Может, боится бунтов, — пожал плечами Боден. — Может — это просто такая прихоть, желание понравиться… А может он просто идиот! — жёстко закончил торговец.

— Такое есть только в Кидуе?

— Насколько мне известно — да. Впрочем, я привык говорить лишь о том, что знаю сам. Насчёт Дней изобилия мне известно, потому что я видел это собственными глазами. Есть ли они где-то ещё — этого я не знаю. Может, в Шеаре или Варсе и есть…

— Если горожане узнают об этом — как они поступят?

— Это очень правильный вопрос, сынок, — одобрительно кивнул Сугроб. — Я скажу тебе так: это будет зависеть от того, кто и как им об этом скажет.

— Если им скажешь ты?

— Они будут… очень раздосадованы, — усмехнулся торговец. — Но тут ведь нужно сыграть очень тонко. Для такой информации есть своё время, и важно правильно угадать момент. Не слишком рано, но и не слишком поздно.

— Время будет известно тебе.

— А я разве уже вызвался помогать? — осклабился Боден.

— Мне кажется, что да. Разве нет? — Шервард с улыбкой поглядел на него.

— Ох и прохиндей же ты, парень! — рассмеялся Боден. — Твои командиры всё же не прогадали, отправив сюда тебя! Ты прав, я помогу. С нынешней империей мне как-то не по пути. Я хотел бы сам решать — как мне жить и что делать со своим добром. Но надо быть очень осторожными — одно слово, сказанное не вовремя и не к месту, мигом укоротит нас на голову.

— Тогда следи за своими словами лучше.

— Тебя это касается в первую очередь. С кем ещё, кроме меня, ты успел провести свои проникновенные беседы? Подозреваю, что с немногими, иначе ты давно бы уже висел на Земляной площади. Угадал?

— Только с одним, — кивнул Шервард. — Он мой друг и помогает мне.

— Кто таков? — нахмурился Боден, видимо, надеявшийся, что он был единственным посвящённым.

— Бруматт Хэддас. Он живёт за городом.

— Не слыхал о таком… — озабоченно проговорил торговец. — Ты уверен в нём?

— Он — хороший человек. Он помогает мне. Следит за одним командиром из легиона.

— Надеюсь, твой хороший человек — не дурак и не болтун. Имей в виду — если с ним возникнут проблемы, обратись ко мне. Я знаю, что делать с дураками и болтунами.

— С ним всё хорошо! — быстро возразил Шервард, знавший репутацию Сугроба и всерьёз забеспокоившись о судьбе Брума. — Я отвечаю за него.

— Я всё же пригляжусь к нему, — непреклонным тоном заявил Боден. — Теперь, когда это дело касается и меня тоже, мне важно знать, что мне ничего не угрожает.

Шервард нахмурился, но промолчал. Он очень надеялся, что не втянул друга в неприятности, потому что с Боденом шутки были плохи. Торговец явно имел связи среди городского криминального мира, и по его глазам было понятно, что он не остановится перед убийством, если сочтёт это необходимым. Впрочем, Бруматт вряд ли мог бы сделать нечто такое, что не понравится Сугробу. Шервард даже не знал — как ему лучше поступить. Нужно ли предупредить товарища, чтобы был настороже, или же промолчать? Зная трусоватый характер Бруматта, он осознавал, что сильно испортит тому жизнь этим предупреждением.

— Ты тоже пока больше ни с кем не разговаривай, — предупредил его между тем Боден. — Ты не знаешь местных так, как знаю я. Дай мне время, и я сам подыщу нужных людей. Ты, главное, потом не забудь замолвить за меня словечко своим командирам.

— Не беспокойся. Они узнают о твоей помощи. И дадут тебе благодарность.

— Мне будет довольно, если они просто оставят нас в покое, — отрезал Боден. — И просто останутся добрыми соседями. Если Палатий станет свободным, я хотел бы жить в мире и честно продавать свой хлеб тем, кто предложит лучшую цену. И не бояться, что его отберут — неважно, будь то люди императора, или же келлийские пираты.

— Ярл Враноок хочет такого же. Мир на всём Сером море. Все спокойно плавают, спокойно торгуют. Никаких ссор, никаких нападений.

Шервард повторил для Бодена примерно то же, что прежде рассказывал Бруматту. Он говорил о том, чего хотел бы он сам, искренне надеясь, что его чаяния совпадают с планами Враноока. В отличие от Брума, Сугроб, разумеется, не был столь легковерным. Впрочем, это ничего не меняло. Торговцы нужны при любом раскладе. То, что происходило сейчас в империи, не могло его удовлетворять, и не было никаких предпосылок к тому, чтобы что-то изменилось к лучшему в ближайшее время.

Если Палатий завоюет себе независимость… Конечно, поначалу будут смутные и тёмные времена, но они закончатся, и тогда, быть может, всё станет хорошо. Не говоря уж о том, что люди вроде самого Бодена обычно получают выгоду от подобных потрясений. Кто знает — не сделается ли он градоначальником Тавера? Неплохой венец карьеры для человека, родившегося в трущобах и сумевшего выбраться почти на самую вершину!

— Это будет хороший мир, — внимательно выслушав келлийца, проговорил он. — Лучший, нежели тот, что есть у нас теперь. Надеюсь, что всё выйдет именно так, как ты говоришь. Но сперва нам важно нигде не напортачить и не попасться. Так что ты покуда заляг на дно, не баламуть воду. А я покумекаю — что да как.

Не до конца поняв слова, Шервард вполне уловил их общий смысл и довольно кивнул. Его такой расклад полностью устраивал — похоже, что дело будет делаться, пока он просто станет проводить время в компании Бруматта и Динди. Это был отличный план.

Всё же зима в Шеваре была куда мягче, чем на его родных островах! И морозы не так жгучи, и метели не столь яростны. А если учесть, что и еды было вдосталь, и за ней не приходилось гоняться, буря́ сугробы в лесу, то эта зимовка и вовсе была идеальной для Шерварда. Жители материка, надо признать, понимали в благоустройстве собственной жизни поболе островитян! Из тысячи мелочей, до которых не было дело никому на Баркхатти, складывался уют. По крайней мере, так было здесь, в Тавере.

Когда шквалистый ветер бил в плотно закрытые ставни его комнаты снежной пургой, Шервард, глядя на огонь в очаге, невольно вспоминал, как стонала во время зимних бурь их утлая лачужка, как завывал ветер, пробираясь в щели под крышей. Он вспоминал, сколько раз, ломая стропила, проваливалась кровля, не выдержав тяжести снега, и как неделями никто не мог выбраться из Скьёвальда, когда дорогу забивали огромные перемёты.

Здесь же он в любой момент мог спуститься вниз и попросить хозяина приготовить ему ужин, или велеть слуге нанести ещё дров. Даже во время самой жестокой вьюги он мог, натянув шапку на самые глаза, даже вслепую пробраться к рыночной площади в любимую таверну, где его уже ждала жирная каша с уткой и подогретое вино. И можно было не переживать, даже если снегопад затягивался на несколько дней — основные дороги в Тавере довольно быстро расчищали от снега, пусть даже и не на всю ширину.

В общем, здесь действительно было хорошо, так что Шервард почти не скучал по дому. Чем дольше он жил в этом городе, тем острее становилось понимание того, насколько его родина отстала в развитии от империи! Что будет, когда он вернётся обратно? Это ведь будет так, словно после добрых, по ноге, кожаных сапог вновь натянуть онучи с лаптями! Захочется ли ему этого?.. Впрочем, юноша упорно гнал от себя подобные мысли. Ведь этак можно, пожалуй, ещё начать сожалеть, что Кидуа в своё время остановилась, дойдя до кромки Серого моря!..

Шерварду хотелось думать, что когда придёт время, он безо всяких сожалений ступит на палубу драккара, что понесёт его к родным берегам. Хотя он был достаточно честен с собой, чтобы признавать, что «безо всяких сожалений» у него явно не получится… Потому что ему уже было, что терять здесь.

Время действительно умело врачует любые раны. Боль, которая несколько лун назад казалась совершенно нестерпимой, теперь поулеглась. Сны, в которых Лойя, держа дитя на руках, убегала от огромных волков, ростом с добрую корову, или же тонула в море, тщетно пытаясь ухватить его опущенную в воду руку, хвала Матери, ушли в прошлое. Жена и дочь иногда ещё являлись ему во сне — первая чаще, вторая уже гораздо реже. Но сны эти стали спокойнее. Всё чаще он видел Лойю, вязавшую рыбацкую сеть для Тробба, или же помогающую отцу месить глину. Она улыбалась ему ласково, как будто прощая и… отпуская…