Неожиданно это смутило юношу. А ещё он понял, что ему безумно хочется обнять её совсем не так, как обнимают друга, а затем поцеловать — горячо и страстно, впиться в её пухлые, почти детские губы своими губами… Внезапно у него даже закружилась голова…

— Ну что, пойдём завтракать? — неимоверным усилием воли сбрасывая с себя этот морок, весело воскликнул он, от греха подальше отстраняясь от Динди. — Мэтр Хеймель обещал закатить настоящий пир!

Риззель засмеялась и радостно захлопала в ладоши. А Динди вдруг посмотрела на него как-то необычно и даже странно. Похоже, она тоже умела читать в его лице, и, кажется, он себя раскрыл…

Они отлично посидели в таверне! Мэтр Хеймель, как и обещал, постарался на славу, приготовив для четверых посетителей их самые любимые блюда. И разумеется, особенно старался он для малютки Риззель, которую любил, наверное, едва ли не наравне с собственными внучками. Шервард наслаждался этим временем, позабыв обо всём на свете.

Иной раз они встречались взглядами с Динди, и он тут же спешил отвести глаза, потому что ему казалось, что девушка изучает его. Взгляд прекрасных глаз Динди обычно бывал рассеянным и отстранённым (другие и вовсе сказали бы — пустым), но не сегодня. Сегодня в них была какая-то энергия и заинтересованность. Шервард и так давно уже не замечал признаков умственной отсталости на её прелестном личике, а сегодня же оно и вовсе казалось почти нормальным.

Бруматт, который, конечно же, за много лет научился чувствовать малейшие нюансы в поведении сестры, тоже заметил это. Впрочем, для него-то как раз в этом не было ничего нового. За минувший год он понял, что Динди, похоже, влюблена в молодого северянина. Она, разумеется, ни слова не сказала об этом, но ему и не нужны были слова.

В отличие от мамы, Риззель уже довольно бойко болтала, хотя понять её чаще всего могли лишь близкие люди. Шервард же, к своему отчаянию, не понимал ни слова, так что Бруматт с хохотом то и дело переводил ему реплики девочки, весь день не отлипающей от своего Шевы.

Сам Брум видел также и то, что северянин явно неравнодушен к Динди. Это также не было для него новостью — всё это он подметил и до отъезда Шерварда. Теперь же он с явным удовольствием видел, что разлука не охладила его чувств. Его особенно подкупала та тактичность, то глубочайшее уважение, которое Шервард питал к его сестре. Оно было так не похоже на высокомерное пренебрежение Линда!..

Говоря по правде, Брум настолько привык общаться с Динди, что обычно совершенно забывал о её умственных недостатках. И тем острее была его благодарность к Шерварду, когда он всё же вспоминал об этом. Он пытался посмотреть на сестру глазами окружающих, и сердце его сжималось от грусти. Смешная неловкая дурочка, по уровню развития едва превосходящая свою двухлетнюю дочку… Островитянин же видел в ней нечто другое — очень похожее на то, что видел сам Бруматт. И это было прекрасно!

Могли бы Шервард и Динди быть вместе? Завести семью? Брум много думал о возможности такого союза, несмотря на то, что казалось бы, ответ здесь был однозначным. Можно лишь представить себе, как отреагирует на это отец, братья, мама… А уж реакцию барона Ворлада и представлять не хотелось! Да что там — даже мэтр Хеймель, души не чаявший в обоих, вряд ли понял бы и принял полностью этот союз!

И всё же… Если верить Шерварду — наступают новые времена. А это значит — то, что ещё недавно казалось чудовищным и невозможным, вполне может стать возможно уже через несколько лет. Если народы Келли и Палатия объединятся, чтобы вместе бороться с империей — почему бы им не пойти дальше? Ведь, как говорил много раз сам Шервард, именно в этом была главная идея их ярла Враноока.

Был бы он рад, если бы Динди стала женой Шерварда? Он был бы счастлив! Брум был убеждён, что северянин никогда не обидит его сестру, и он станет хорошим отцом для Риззель. И пусть пока ещё не время, но, может, однажды…

В общем, они пробыли в таверне Хеймеля почти до самого вечера, когда Бруму стало очевидно, что пора бы уже возвращаться домой.

— Нам пора собираться, — чувствуя себя неловко из-за того, что он вынужден был прервать такой чудесный день, проговорил Брум. — Если мы задержимся, отец начнёт волноваться и задавать вопросы. Тем более, что я так и не купил ничего из того, за чем приезжал, — со смехом прибавил он.

— Когда вы снова приедете? — вмиг погрустнев, спросил Шервард.

— Очень скоро, — пообещал Бруматт. — Может даже и завтра.

— Хорошо, — кивнул северянин. — Вы знаете, где я буду находиться.

— Мы найдём тебя, не волнуйся! Динди, собирайтесь. Мы с Шервардом пойдём подготовим повозку.

Шервард, который, конечно, с куда большей охотой провёл бы ещё пару лишних минут с Динди и Риззель, хотел было возразить, но, взглянув на Бруматта, понял, что тот таким образом хочет остаться с ним наедине. Поэтому он кивнул и направился к выходу вслед за приятелем. К ним подскочил трактирщик, видя, что гости собираются, и Шервард попросил его записать ужин на свой счёт, не слушая робких возражений Брума.

Затем они оба вышли и направились к навесу, где меланхолично пережёвывала клоки сена лошадь. Бруматт, как хороший хозяин, распряг повозку, понимая, что они проведут в таверне много часов. Теперь ему предстояло запрячь лошадь обратно. К нему было подбежал один из слуг, но юноша жестом отослал его обратно — он и сам вполне ловко справлялся с этой задачей. А кроме того, он явно хотел что-то сказать Шерварду.

— Когда вы начинаете? — не тратя времени даром, тихонько спросил Брум.

— Скоро. Этим летом, — так же тихо ответил Шервард.

— Сюда придёт флот келлийцев?.. — всё же было видно, что Бруматта несколько беспокоит этот факт.

— Ненадолго. Только для сбора. Потом он отправится к Кидуе.

— Здесь будет война?

— Ничего не будет, — заверил Шервард. — Легион не будет очень сопротивляться. У меня есть такие сведения. Городу и жителям ничего не грозит.

— А барон Ворлад? Он ведь живёт в нашем имении!..

— Вам ничего не грозит. Я обещаю. Люди Враноока не причинят вам вреда.

За разговором Бруматт запрягал лошадь в повозку, и это, похоже, успокаивающе действовало на него. Однако Шервард видел, что руки его чуть заметно дрожали.

— Ты отправишься в поход тоже? — дело было почти закончено, и Брум перешёл к главному.

— Конечно. Я присоединюсь к моей дружине. Но я обязательно вернусь потом!

— Зимой я начал учиться стрелять из лука, — слегка осипшим от внезапного волнения голосом проговорил Брум. — Теперь я уже довольно неплохо стреляю и попадаю в мишень с сорока шагов. Я хочу отправиться с тобой, — наконец решившись, выпалил он.

Шервард ощутил, как по его внутренностям прошлась холодная волна. Он поглядел на Бруматта — несмотря на то, что они были почти что ровесниками, тот всегда казался ему почти ещё мальчишкой. Война и Бруматт — эти вещи казались несовместимыми. А главное — он представлял, каким тяжёлым ударом это станет для Динди и Риззель…

— На моей родине нет привычки отговаривать мужчину от того, чтобы стать воином, — медленно заговорил он. — У нас считают, что это — лучший путь для мужчины. Поэтому я не буду отговаривать тебя, Бруматт. Я только хочу просить тебя, чтобы ты хорошо подумал. Особенно подумай про Динди и Риззель. Они останутся без твоей помощи. И без твоей защиты.

— Я думаю об этом каждый день, — руки Бруматта замерли, словно он и забыл о лошади. — И я понимаю всё, о чём ты говоришь. Конечно, я думаю о Динди и Риззель — они для меня дороже всего на свете. Но именно поэтому мне нужно быть там. Я хочу, чтобы когда Риззель подрастёт, она не стыдилась бы меня. Не стыдилась того, что я отсиживался в такой момент.

— Я понимаю это. Ты думаешь как настоящий воин, — уважительно кивнул Шервард. — И я уже говорил, что не буду тебя отговаривать. Но тебе надо думать больше.

— У меня было достаточно времени, чтобы подумать, — с мрачной решительностью возразил Брум.