И вот теперь целые караваны фургонов потянулись в пустыню Туум из Лоннэя, перевозя мебель для дворца Каладиуса. Торговцев от буйных и падких на дармовщинку дорийцев защищали большие, хорошо вооружённые отряды наёмников. Это была величественная операция, организованная не хуже, чем снабжение воюющей армии, и заняла она не одну неделю.

Что же касается припасов, то Каладиус заключил договор с одним из баининских племён. Они должны были каждую неделю отправлять людей и верблюдов к условленному месту у отрогов Анурских гор. Туда гномы подвозили всё необходимое по своим секретным подгорным ходам, и баининам оставалось только навьючить всё это на верблюдов и отправиться в обратный путь. Специальные мешки, прошитые мангиловой нитью, позволяли сохранять внутри прохладу, достаточную для того, чтобы довезти через раскалённую пустыню даже фрукты и свежее мясо.

Каладиус понимал, что рискует, полагаясь на баининов. С гномами было проще – великий маг заключил бессрочный контракт с королём гномов и знал, что подземный народ скорее съест собственные бороды, чем нарушит этот договор. У диких баининов такого понятия вообще не существовало. Они осуществляли небольшие сделки с дорийцами, но там всё строилось на том, кто кого в конце концов сумеет облапошить. У баининов не было короля, с которым можно было бы договориться, да и вообще – они в любой момент могли бы просто уйти в другой оазис, если бы здесь что-то случилось.

Именно поэтому великому магу нужно было собственное племя, которое всегда было бы при нём. Это шло несколько вразрез с его желанием отдохнуть от людей, но, с другой стороны, баинины мало чем походили на цивилизованных жителей, и общение с ними Каладиусу внезапно оказалось даже приятно.

Большинство из этого пустынного народа категорически отказалось жить глубоко под землёй, поэтому они обустроились прямо в кратере. Волшебнику и гномам пришлось потрудиться, чтобы превратить его в небольшой оазис – вывести на поверхность водную жилу, потратить часть мангила на магический контур, который должен был удерживать относительную прохладу этого места. Но зато Каладиус теперь обзавёлся собственными подданными, которых, правда, было всего около полусотни человек. Тем не менее, это уже было своего рода небольшое государство посреди пустыни.

– Похоже, это и будет та самая империя, о которой ты мечтал, старый дурак, – усмехнувшись, проворчал Каладиус, оглядывая лениво раскинувшихся в тени палаток баининов в их традиционных белёсых одеждах.

Впрочем, если судить по ощущению умиротворения, которое, похоже, прочно угнездилось в его уставшей душе, эта империя стоила любой другой.

***

Каладиус очнулся от дум, когда тень доползла почти до противоположного края кратера. Закатное небо алело над ним, окрашивая в красное обычно буро-коричневую землю у его ног. Гномы давно уже плотно поужинали и теперь весело галдели в недрах пещеры, предвкушая сегодняшний отдых и завтрашнюю работу. Баинины из числа тех, что отказались жить во дворце, уже расползлись по своим палаткам – они привыкли ложиться рано и вставать поздно.

Крякнув, великий маг поднялся на ноги, поморщившись от боли в затёкших ногах и спине. Сейчас он сойдёт вниз, в свои подземные чертоги, и, вполне возможно, до конца отведённого ему срока больше не поднимется на поверхность, уподобившись затворнице-Дайтелле. Он не ощущал какой-то грусти по этому поводу – это было добровольное заточение. Каладиус понимал, что после многих сотен лет его беспокойной жизни это – именно то, что ему сейчас нужно.

Впрочем, возможно, однажды он ещё явит себя этому миру – кто знает? Характер у великого мага бывал переменчивым, и, быть может, отсидевшись в недрах пустыни пару десятков лет, он вновь умчится на запад ради очередной великой идеи? Каладиус не сжигал мосты – он просто хотел покоя. Просто ему нужен был достаточно весомый повод, чтобы вновь захотеть увидеть людей.

Не оглядываясь, великий маг Каладиус твёрдым шагом спустился по роскошной лестнице вниз, где ворчливый Ишшу, должно быть, в десятый раз подогревал его давно простывший ужин. Он уходил, чтобы вернуться, когда подвернётся достаточно серьёзный для этого повод.

15.10.2018 – 9.09.2019

Лишь такой старый вояка как Давин, побывавший за свою жизнь во многих стычках и сражениях, мог бы назвать сложившуюся ситуацию «тишиной». Вокруг было множество воинов — целое море людей, каждый из которых с настороженной нетерпеливостью ожидал грядущего боя. Поскрипывали кожаные ремни на доспехах, лязгали, ударяясь о бёдра, ножны, в которых пока ещё дремали тщательно отточенные мечи, чей сон вот-вот будет прерван сигнальными рожками. Где-то тревожно и недовольно фыркали лошади, слышалось бормотание людей, скрывающих нервозность под слоем непритязательных перешучиваний. Но всё же это была тишина, затишье перед боем, которая вскоре умрёт, исколотая лязгом стали и воплями людей.

Солнце взошло уже больше часа назад, но сражение всё никак не начиналось. Весь мир вокруг поглотил туман — такой густой, что Давин с трудом различал свою палатку, находящуюся в какой-то полусотне футов[101] от него. Впрочем, такие туманы не редкость здесь, почти у самой границы Симмерских болот. Вскоре солнце вновь загонит его под мшистые коряги, и тогда начнётся битва…

Туман был делом привычным, но всё же нечасто он достигал такой густоты. Давин знал, что кое-кто из его союзников всерьёз ожидал, что Увилл использует его, чтобы нанести неожиданный удар. Но опытный военачальник не верил в это ни на секунду. Он слишком хорошо знал молодого Тионита — куда лучше, чем большинство других лордов. Они часто путали его отвагу с безрассудностью, а самоуверенность — с глупостью. Давин отлично знал, что это не так.

Войска Увилла сейчас стоят примерно в полумиле восточнее и точно так же ждут, когда же рассеется туман. Несмотря на молодость и какую-то почти звериную смелость, парень умел быть осторожным. Да, соблазн подобраться к превосходящему численностью врагу под покровом тумана велик, но не менее велика вероятность того, что отряды разбредутся кто куда, заблудившись в этом опрокинувшемся на землю небе, а то и — не ровен час — схватятся друг с другом, приняв соратников за врагов.

Давин Олтендейл, лорд домена Танна, стоял, скрестив руки на закованной в броню груди, и стискивая нижнюю губу верхним и нижним клыками. Несколько лет назад он разрезал губу, неосторожно поедая мясо с ножа. Со временем рана зажила, оставив лишь небольшой белёсый шрамик на внутренней поверхности, но время от времени этот шрам немел и причинял довольно неприятные ощущения. В такие минуты Давин прикусывал это место двумя клыками и медленно стискивал до тех пор, пока не выступали слёзы. Это помогало.

А ещё это помогало сосредоточиться, так что теперь это покусывание нижней губы превратилось в привычку. Всякий раз, как лорд был чем-то обеспокоен или на чём-то сосредоточен, он непроизвольно закусывал губу, отзывающуюся на это странной, необычной болью.

Слегка захлопали шёлковые пологи палатки, а рядом шевельнулось, оживая, знамя Олтендейлов — четыре золотых сжатых кулака на чёрном поле. С юга внезапно подул ветер, пока ещё довольно слабый, но, похоже, не собирающийся на этом остановиться. Давин непроизвольно схватился за рукоять меча. Если ветер усилится — он в считанные минуты унесёт туман обратно в Симмерские болота. А это значит, что сражение может начаться в любую минуту.

Давин пока ещё не видел своё войско, стоящее в сотне ярдов[102] впереди, но он слышал и буквально ощущал, как по этому людскому морю прошла волна. Воины встряхивались с явным облегчением — это напряжённое ожидание, вглядывание в непроницаемую пелену тумана весьма действовали на нервы.