Корнелия ещё немного поработала спицами, а потом притормозила и ни с того ни с сего скомандовала Тоцкому:

— Ступай. Я больше тебя не задерживаю. А ты, девочка моя, — она посмотрела на Леру с хитрецой, — ещё нужна мне.

В глазах Яна вспыхнуло возмущение:

— Я не оставлю её здесь одну.

Корнелия восприняла протест спокойно. Как ни в чём не бывало вернулась к вязанию:

— Поезжай. Перечить ведунье — себе дороже, — её глаза метнули в сторону Тоцкого недоброе предостережение. Но в следующее мгновение Корнелия чуть смягчилась и пояснила: — У меня гостья. Она хочет пообщаться с девочкой наедине.

Лера насторожились. Кто это может быть? Бланка? Опять она наведалась к Корнелии? Наведаться-то могла, но вот желать разговора с Лерой вряд ли. Почему именно у ведуньи? Они прекрасно могли бы поговорить и в общежитии. Валерия, кстати, уже пыталась это сделать. Поблагодарила Бланку, что та поделилась предвидением, которое сбылось. Она как всегда была отстранённой и не очень приветливой, но всё же Лере показалось, что одногруппнице стало приятно, когда ей сказали искреннее спасибо.

Да, Бланка точно ни при чём. Корнелия явно имеет в виду кого-то другого. Кого? По выражению лица ведуньи можно было догадаться, что речь о ком-то очень особенном. Догадка остро кольнула грудь. А вдруг это Лайлита? Лера знала, что она сейчас должна быть в другом мире. Но она ведь так же, как и Вилзорт, обладает портальной магией. У портальщиков как? Одна нога здесь, другая там.

К тому же, сегодня Корнелия много говорила про Лайлиту. Наверняка, неслучайно. У ведуньи ведь ничего не бывает просто так. С каждой секундой уверенность, что догадка верна, крепла.

— Поезжай, — снова гаркнула на Тоцкого Корнелия.

— Мы вместе приехали и вместе уедем, — безоговорочно заявил он.

— Всегда думала, что упрямство — это чёрта Ольшанских, а не Тоцких, — проворчал Корнелия. — Не беспокойся. Твою студентку к утру вернут в студгородок в целости и сохранности.

Ян посмотрел на Леру. Он безмолвно спрашивал, чего хочет она. А у неё уже разогналось и бешено колотилось сердце. Она и хотела и не хотела увидеть мать. Нет, всё-таки хотела. Всё-таки очень сильно хотела этой встречи. Когда-то она всё равно должна была состояться, так пусть сейчас! У Валерии не было тёплых чувств к Лайлите. По сути, это чужой для неё человек, но… но она мама Вилзорта. Большого прыткого милахи-гризли. А его Лера успела полюбить.

— Поезжай, — кивнула она Тоцкому.

— Ты уверена?

— Уверена.

Ян поднялся и направился к выходу.

— Отдай ему то, что держишь в руке, — велела ведунья, лукаво прищурившись. — Пусть забирает. Оно вам ещё пригодится.

Лера вложила в руку Тоцкого флакончик с зельем. Раз уж Корнелия настаивает, то так тому и быть. Она ведунья — ей виднее. Может, действительно пригодится.

Как только Ян вышел за дверь, Лера тут же спросила:

— Кто ваша гостья? Лайлита?

— Да, девочка моя. Она хочет увидеть тебя.

Интересно, кто являлся организатором встречи? Это инициатива ведуньи — свести мать и дочь вместе? Или, наоборот, Лайлита обратилась с просьбой к Корнелии дать возможность повидаться с дочерью?

— Она просила меня об этом сама, — будто прочитав мысли Леры, поведала Корнелия.

Она отложила вязание и поднялась.

Лера думала, что это очень правильно, что встреча с матерью произойдёт у Корнелии, в этой тихой, тёплой, уютной комнате, в которой вечно царит полумрак, в которой ведунья ловит образы и вплетает их в своё пёстрое полотно.

— Не будь к ней слишком строга, девочка моя, — Корнелия направилась к двери в смежную комнату.

Лера удивилась, что ведунья просит за Лайлиту. Не она ли осуждала её поступки час назад?

— Людям свойственно ошибаться. Но дай ей шанс. Знай, — Корнелия мягко улыбнулась, — твой отец не будет до конца счастлив без неё.

Да Валерия, в общем-то, и не винила Лайлиту. Это у отца должны быть к ней вопросы. А в чём её вина перед Лерой? Она ведь не знала о дочери. Она бы, возможно, была замечательной матерью, будь у неё такая возможность.

Корнелия скрылась в смежной комнате. Несколько минут ничего не происходило. Напряжение росло. Но вот послышался звук шагов и в дверном проёме появился силуэт. Первое впечатление — шикарная женщина. Жгучая брюнетка в красном. Высокая, красивая, статная, величественная, холодная. Лера не заметила внешнего сходства с собой. А вот Вилзорт унаследовал много её черт.

Лайлита вошла в комнату и села на стул, который четверть часа назад занимал Тоцкий. Её движения казались совершенными. Вилзорт рассказывал, что в их мире она статс-дама королевской свиты. И это заметно. Манеры безупречны.

Они молча смотрели друг на друга. Изучали. Такой ли Лера представляла мать? Немного проще, немного естественнее, немного непосредственнее.

— Валерия…

Голос Лайлиты оказался приятным, глубоким и ровным, на удивление, не холодным (хотя от ледяной красавицы, ждёшь ледяного тембра), и даже успокаивающим. Неожиданно Лера расслышала знакомые нотки, что-то родное, будто когда-то этот голос она уже слышала. Хотя она ведь действительно его слышала. Но неужели в глубинах памяти сохранилось то, что запечатлелось ещё до рождения?

— Ты красивая, Валерия…

Лера гадала, какую фразу Лайлита скажет первой. Не ожидала, что такую.

Она смотрела и смотрела на неё, не отрывая взгляда.

— Хочу представить, какой ты была в детстве… совсем маленькой девочкой, — её голос дрогнул. — Я не видела тебя даже новорожденной. Тебя сразу забрали, — в уголках её красивых глаз собрались слёзы.

В Лере шевельнулось что-то ответное. В груди заныло.

Лайлита смахнула слезинки торопливым жестом. Пальцы дрожали. Лера догадалась, она не привыкла показывать слабость. В её арсенале не было заученных безупречных движений для вытирания слёз. Сильным женщинам оно без надобности — у них не бывает слёз.

— Ты красивая. Очень похожа на отца. У тебя его зелёные глаза…

Лера думала, что эта холодная женщина с идеальными манерами будет казаться ей далёкой непонятной и посторонней. Но нет, не посторонняя. Она заговорила об Алене, и сразу почувствовалась связь с ней через него.

Её рука потянулась, чтобы коснуться руки Леры. Лайлита сделала это с опаской, будто боялась, что дочь отпрянет. Лера сама боялась, что отпрянет. Но нет, прикосновение не было неприятным.

Они просидели так бесконечно долго. Привыкали друг к другу. Ещё не мать и дочь, но уже не чужие…

Лера лежала на кровати с закрытыми глазами, но не спала. Прокручивала в голове прошедшей день, полный неимоверных событий. От самого начала до конца. До того момента, когда она увиделась с матерью. Они долго сидели, глядя друг на друга. Больше молчали, чем говорили. Они потеряли счёт времени. Похоже, Корнелии это надоело, и она решила намекнуть, что гостьям пора. Она принялась играть на виолончели. Сначала звук был едва различим, будто раздавался издалека, но постепенно становился всё громче и громче. И не осталось никаких сомнений, что виолончель приведена хозяйкой в действие в соседней комнате. Может, Валерии только показалось, но Корнелия специально выбрала не самую благозвучную и умиротворяющую мелодию, а лучше сказать, достаточно назойливую, чтобы Лере и Лайлите захотелось поскорее убраться. Как говорится, погостили, пора и честь знать.

Лайлита предложила Лере ускорить возвращение в студгородок, воспользовавшись порталом. Для того, чтобы переместиться в пределах одного мира, да ещё и на небольшое расстояние, нужно не так и много магической энергии. Лайлите должно было хватить, хоть её резерв ещё не восстановился полностью.

Для Леры это был первый опыт портального перемещения. Она во все глаза смотрела, как действует мать. Лайлита стряхивала магию с кончиков пальцев, примерно так же, как это делает Лера, только эффект был совсем другим. Магия слетала лёгкими, едва заметными облачками, клубилась, сгущалась, образуя плотную туманную завесу.